Журналистов — к ответу

К Кларе ГУДЗИК :

— Характеризует ли количество храмов уровень веры в стране (Украине, например, или России)?

— Весьма актуальный вопрос. Действительно, наблюдая активное храмовое строительство в стране, можно подумать, что верующим не хватает существующих храмов для нормальной практики церковной жизни. Это, однако, далеко не так как в Украине, так и в России, хотя ситуации в этих двух странах заметно отличаются.

Читатель приводит оценку доли верующих в России — 5%, хотя, по словам экспертов, это оптимистический (преувеличенный) показатель; в российской прессе можно встретить и более реальные данные — 1—2%. Как раз такой низкий уровень веры служит стимулятором строительства храмов — иерархия надеется, что сам факт их существования будет привлекать население, будет «оцерковливать» людей. К тому же храмовое строительство — это видимый признак могущества, влияния, всеприсутствия церкви в стране.

В Украине та же ситуация, хотя количество верующих у нас действительно достигает 5% — за счет, главным образом, Западной Украины, где церковная жизнь фактически не прерывалась; к тому же украинцы исторически были более набожны, чем россияне. Лихорадку храмостроительства у нас еще усиливает раскол православия. Есть немало сел, населения которых недостаточно, чтобы заполнить один небольшой храм. А там возведено три больших православных храма — потому что три православных церкви конкурируют между собой. И стоят те храмы пустые и холодные; приходилось видеть немало церквей, в которых батюшки хранят стройматериалы и тому подобное.

Авторитет церквей возрос бы, несомненно, значительно больше, если бы вместо ненужных сейчас храмов они строили помещения для приходских школ, для детских домов или приютов для престарелых, для монастырских госпиталей. А посмотрите, в каких условиях учатся студенты духовных семинарий!

— Что Вы цените в своей собственной газете — в газете «День»?

— На мой взгляд, газета «День» может законно гордиться почти полным отсутствием обскурантизма на своих страницах, независимо от тем или проблем. В частности, она заняла четкую экуменическую позицию в освещении церковной жизни, в отношении к различным религиям и церквам. Это дело не вкуса, а необходимости — мы живем в государстве, где официально зарегистрировано почти 100 различных конфессий и деноминаций. Мы всегда помним, что церкви — это не только «иностранные миссионеры», как любят говорить некоторые наши коллеги, а, в первую очередь, паства, которую составляют граждане Украины. И наш долг — уважать их религиозный выбор. Перефразируя выражение одного демократа, можем сказать: «Не все церкви нам нравятся, но мы делаем все, чтобы все они могли свободно исповедовать свою веру!» А если кто-то из них нарушает украинское законодательство, с тем пусть разбираются органы правопорядка.

— Какие качества своих коллег Вы хотели бы перенять?

— Для меня это очень простой вопрос — я хотела бы иметь больше уверенности в действительной необходимости того, что я пишу. А еще — чтобы мне, подобно некоторым моим молодым коллегам, нравилось то, что я сама пишу.

К Виталию КНЯЖАНСКОМУ :

— Каков внешний долг Украины? Какие проценты она должна будет заплатить по займам и в какой срок?

— По данным Министерства финансов Украины, за 7 месяцев 2002 года внешний государственный долг Украины сократился на $94,36 млн. и составил $7,88 млрд. На 2003 год приходится пик выплат по внешним обязательствам Украины — $1,6 млрд. Крупнейшим внешним кредитором Украины остается Всемирный банк, долг перед которым составляет $2,31 млрд. (29,2% в общей структуре прямого внешнего долга страны). Далее по величине следует долг по облигациям внешнего государственного займа — $2,20 млрд. Помимо того, долг Национального банка Украины Международному валютному фонду, учитываемый в рамках условного госдолга, на 30 июня составлял $1,92 млрд. В первом полугодии текущего года Украина сократила долг перед МВФ на SDR76,5 млн., а до конца года Фонду будет выплачено SDR86,6 млн., в том числе SDR22,4 млн. процентов. Последняя выплата по долгам перед МВФ состоится в 2006 году.

— Почему государство не привлекает в экономику деньги граждан Украины под гарантии, а влазит в кабалу к иностранным кредиторам?

— В том, что Украина пользуется иностранными займами, нет ничего предосудительного: все государства прибегают к этому источнику в зависимости от международной конъюнктуры. Другое дело, что наше государство пока не в состоянии привлечь внутренние ресурсы, и находящиеся у населения деньги не находятся в обращении, что негативно отражается на состоянии экономики. Основная причина этого в том, что за последние десять лет доверие граждан к государству было очень сильно подорвано. Несмотря на все попытки государства, восстановить доверие до сих пор не удалось.

— Какие сейчас мировые цены на зерно и почему СМИ Украины о них не сообщают?

— Мировые цены на зерно не являются секретом, а упоминают о них нечасто только потому, что это представляет интерес в основном для узкого круга специалистов аграрного рынка. Как сообщил «Дню» председатель комитета материально- технического обеспечения Ассоциации фермеров Украины Иван Самагальский, в настоящее время на европейском рынке цены на продовольственную пшеницу колеблются в пределах $115—120 за тонну, а цена фуражного зерна $90—100. По его словам, хорошие перспективы для сбыта зерна открываются на рынках Кипра и Туниса: с этими странами подписаны соглашения на продажу 175 тыс. тонн фуражного ячменя по цене $99,5—105 за тонну. Необходимо отметить, что неурожай в основных зернопроизводящих странах в этом году создает благоприятные условия для экспорта украинского зерна, объемы которого могут достигнуть 12 млн. тонн.

— Имеется ли счетчик газа в Украине на трубопроводе с Россией? Были сообщения, что его там нет, и мы полностью доверяем российскому «Газпрому».

— Этот вопрос не совсем корректен. Счетчик на «трубе» есть, и он контролируется достаточно плотно обеими сторонами. Я был на границе и видел эти счетчики: они самые современные. Дублирование российских счетчиков нецелесообразно, потому что оно привело бы к огромным расходам для Украины.

— Легко ли вам входить в высокие кабинеты?

— Многолетний журналистский опыт позволяет мне подбирать «ключи» к большинству этих кабинетов. Очевидно, помогает еще и высокий авторитет «Дня» среди VIP-контингента. Однако есть несколько неприступных для прессы «крепостей»: такими стали кабинеты нынешних министра топлива и энергетики и министра транспорта.

К Николаю НЕСЕНЮКУ :

— Что вы больше любите: политику или футбол? Кто ваш идеал в политике и в футболе?

— Если я верно понял, вопрос касается того, о чем мне приятнее писать в газету. Мне всегда казалось, что следует писать о жизни. А в какую рубрику потом написанное поставят — не суть важно. Потому что только о том, кто с кем встретился и кто о чем заявил, или о том, кто на какой минуте кому забил гол, не интересно ни читать, ни писать. Интересно только тогда, когда сквозь внешнюю форму проглядывает жизнь. Не имеет никакого значения, искусство это, бизнес или спорт. Другое дело, что о политике и спорте писать легче, не нужно слишком много специальных профессиональных знаний, без которых не написать о музыке или медицине. Соответственно, легче и читать — потому что в футболе и политике у нас разбираются все. Поэтому мы до сих пор известно как играем в футбол и известно какую власть выбираем. Кажется, вопрос об идеале отпал сам, не так ли?

— Говорят, что политика — «грязное дело». Не рискует ли при этом журналист, пишущий о политике, «запачкаться»?

— Чтобы не мучаться вопросом «запачкаться или не запачкаться», я руководствуюсь только одним правилом — писать следует так, чтобы не стыдно было подписаться под каждым своим словом спустя много лет. Возможно, выйдет не так «остро», однако переходить на пересказывание политических сплетен, замешанных на похабных анекдотах, вряд ли стоит. Чем меньше грязи будет в моих словах, тем меньше шансов в этой грязи когда-нибудь оказаться.

К Никите КАСЬЯНЕНКО , Симферополь:

— Кто в Крыму финансирует пророссийские реакционные организации и мероприятия? Кто мешает открытию в Крыму украинских школ и СМИ?

— В Крыму согласно переписи большинство населения (приблизительно 65—70 процентов) русские по национальности. Не будем здесь вдаваться в причины этого факта, многие аналитики считают, что он создан искусственно, однако — это факт. Поэтому крымчане других национальностей уважают законные права крымских русских на удовлетворение своих культурных и национальных потребностей. Большинство из русских национально-культурных организаций зарегистрированы по украинским законам и не являются реакционными. Они финансируются из законных источников, например Русский культурный центр в Симферополе — из фонда «Москва—Крым», филиал Московского университета в Севастополе и тому подобное.

Экстремистскими можно считать только те организации, которые заявляют, что определенные права имеют только русские, что их право на что- нибудь в Крыму больше, чем права других национальностей. Для полной справедливости следует отметить, что такие организации, как правило, малочисленны, не популярны, часто не зарегистрированы, если и поддерживаются кем-то, то преимущественно на бытовом уровне. Не они определяют общий климат межнациональных отношений в республике. Да, в Крыму широко известно утверждение главного редактора газеты «Крымская правда» Михаила Бахарева о том, что нет украинского народа, а есть только «южнорусская ветвь русского народа», нет украинского языка, а есть только «южнорусское наречие» и тому подобное. Это — реакционный экстремизм. Реакционными по своей сути были попытки крымской православной парафии Московского патриархата объявить Крым колыбелью православия и установить на полуострове тысячу поклонных крестов. Это, по существу, отрицало любые права на крымскую землю представителей других конфессий, потому что такая масса крестов густо покрывала бы весь полуостров без остатка. Реакционна и позиция некоторых организаций по образованию: тех, которые утверждают, что только русское образование может быть полноценным, отрицают необходимость существования школ с украинским языком обучения.

Но реальные потребности современной жизни побеждают: создано уже немало украинских школ и газет. Недавно пришло сообщение, что в каждом районе будет открыто хотя бы по одной школе с украинским языком обучения, а в Феодосии, например, история Украины будет преподаваться на украинском языке. Конечно, этого катастрофически мало, но со временем, будем надеяться, справедливость и здравый смысл победят. Только терпение и рассудительность могут сослужить службу на этом довольно деликатном пути. Мы в Крыму считаем, что экстремистские группы — это проблема переходного периода. Когда окрепнет экономика, когда изменятся условия жизни, когда станут очевидными преимущества мирных способов решения всех проблем — экстремизм станет только исключением, потому что у него не будет базы для паразитирования. Будем надеяться.

К Николаю ЛАЗАРЕНКО :

— Снимок, история возникновения которого вам больше всего запомнилась.

— Не ошибусь, если скажу, что каждый фотокорреспондент помнит практически все свои снимки и обстоятельства, при которых эти снимки были сделаны. Конечно — одни работы нравятся больше, другие — меньше, и, как следствие, истории создания того или иного снимка запоминаются по-разному. К сожалению, условия, в которых работают фотокорреспонденты «Дня», не такие, как, например, у коллег из агентства «Рейтер» или газеты «Нью-Йорк Таймс». География творческих командировок, темы съемок отличаются существенно, и, скажем, съемок в экстремальных условиях где-то в Афганистане или в Боснии, которые запоминаются на всю жизнь, у меня лично не было, поэтому что-то яркое из своей творческой биографии, к сожалению, рассказать не могу. Относительно тех работ, которые печатаются в газете ежедневно, то это, по-видимому, портрет академика Н. Амосова у него дома. Человек он с характером, и, увидев меня с фотоаппаратом на шее в дверях своего дома, сказал сразу: «Позировать не буду, даже не проси, снимай, как сумеешь, да и вообще я этого не люблю». А после двухчасового интервью академик, провожая нас с журналистом к дверям, вдруг сказал: «А ну, пожалуйста, сфотографируй меня на диване под портретом». (Над диваном висел его портрет, выполненный в авангардной манере). Я на мгновение даже растерялся, а потом быстро, пока он не передумал, сделал пару кадров. Этот снимок был на фотовыставке «Дня» в 2000 году и получил специальный приз от телеканала «1+1».

К Марьяне ОЛЕЙНИК :

— Ваш любимый политический анекдот?

— У меня нет любимого анекдота: в нашей политической жизни так часто возникают анекдотические — увы, в худшем смысле этого слова — ситуации, что устное народное творчество за ней просто не поспевает. А тот, который нравится, скорее социальный: «новый украинец» стоит на балконе своего особняка, под которым проходит митинг. Из толпы ему кричат: «Да ты ж... это все отгрохал... на народные деньги!..» Он снисходительно пожимает плечами: «Что вы, граждане! Откуда у народа такие деньги?..»

— Трудно ли вам задавать политикам «неудобные» вопросы?

— «Неудобные» вопросы задавать не очень трудно. Трудно бывает добиваться таких же острых ответов.

— Вы очень часто берете интервью у политиков. Все ли украинские политики разговорчивы? Есть ли среди них молчаливые?

— Молчаливый политик — вид, достойный занесения в Красную книгу. А если серьезно, то разговорить можно практически любого отечественного политика, даже самого сдержанного, — при условии, разумеется, что ему вообще есть что сказать...

К Виктору ЗАМЯТИНУ :

— Какая политика Украины по отношению к восточной диаспоре? Россия принимает и привлекает в свою экономику диаспору в основном из Средней Азии. Даже Казахстан вернул 300 тыс. казахов из Китая. А Украина, население которой только в первом полугодии 2002 года сократилось на 214 тыс., не слышно, чтобы как-то привлекала к возвращению на родину свою диаспору даже из мусульманских стран СНГ.

— На официальном уровне Украина демонстрирует заботу об этнических украинцах, оставшихся в странах бывшего Советского Союза, но на практическом уровне стоило бы отметить, что государственная политика по этому вопросу почти отсутствует, и даже имеющиеся программы поддержки украинцев не выполняются. Пример тому — постоянные проблемы с учебниками для украинских школ в России и Молдове, невероятно трудная процедура получения украинского гражданства. Как таковая отсутствует государственная программа максимально тесного сотрудничества с украинскими диаспорами, хотя разговоры об этом постоянно ведутся. У Киева в принципе нет желания возвращать украинцев на Родину, хотя у них, возможно, есть и желание, и опыт, который был бы полезен здесь.

— Если бы у вас была возможность выбора, в каком городе мира вы хотели бы жить?

— В Киеве.

— Кто из известных мировых политиков мог бы служить образцом подражания для наших отечественных политиков?

— Аденауэр, Тетчер, де Голль, Черчилль, Рузвельт.

К Константину РЫЛЕВУ :

— Сколько месяцев продолжалась ваша поездка в Европу?

— Она еще не закончилась.

— Когда ваш «диван» станет помягче?

— Уверен, что мой «диван» никогда не будет настолько мягким, чтобы на нем заснуть.

— Хотелось бы возложить цветы на могилку г-на Хвостива. Где находится мемориал?

— Приятно, что вы считаете, что он достоин мемориала. Однако спешу вас обрадовать, что г- н Хвостив жив-здоров. Он отошел от политики и собна спровоцировать так называемый синдром клерка с присущей ему дальнозоркостью (в смысле не прозорливостью, а «улучшенного» видения с высоты птичьего полета). Практика показывает: симптом довольно распространенный. Хотя в моей журналисткой практике были примеры и того, что стремительная карьера абсолютно не влияла на доступность для общения того или иного чиновника. Яркий пример — министр экологии Сергей Курыкин. В отличие от своих коллег по портфелю, в том, чтобы лишний раз обсудить ту или иную экологическую проблему с представителем СМИ, он не видит для себя ничего постыдного. Не изменились и с получением нового статуса многие члены комитета Верховной Рады по вопросам здравоохранения, материнства и детства. Правда, в процессе журналисткой работы у нас уже успел выработаться своеобразный «черный список» министерств и ведомств, необходимость общения с которыми уже накануне провоцирует мучительные вздохи. В первую очередь, это касается Госкомстата. Любая, абсолютно любая статистика, по утверждениям «местных» чиновников, — тайна за семью печатями, открыть которые не позволяется и «четвертой власти». Довольно не пространно здесь любят намекнуть и на то, что за любую информаопять вернулся к женщинам. Никакая из них не сравнится с политикой в неверности.

— Какие девушки вам нравятся?

— Все. Одни — сильно, другие — еще сильнее.

— Может ли творческая личность реализовать себя в журналистике?

— Спиноза, шлифуя стекла, открыл в себе философа, Чехов, занимаясь медициной, — писателя. Творческая личность может реализовать себя в любой сфере, поскольку главная ее задача — открыть себя. А себя обычно много.

К Оксане ОМЕЛЬЧЕНКО :

— Как часто вам в процессе подготовки материала приходится наталкиваться на стену чиновничьего равнодушия? Ваши рецепты их «взламывания»?

— Мне кажется, что классификация людей — «чиновники — простые смертные» — не всегда может быть оправдана. Генетически запрограммированные либо привитые социумом базовые качества преимущественно остаются без изменений. Единственный нюанс — более престижная должность споцию нужно платить, а тем более за такую ценную, как статистика. Кстати, подобные разговоры частенько, но, правда, без намеков на деньги происходят и с чиновниками городской мэрии. Тогда у нас используется техника «нападения». Очень помогает в борьбе насыщенность собственного монолога юридической информацией, в основном цитатами из закона о СМИ и информации. Обычно чиновника это заставляет задуматься. Длительность вербальной атаки зависит от стойкости чиновника. В основном, пятиминутного монолога вполне хватает. Зато с силовыми структурами проблем практически никогда не возникает. Здесь все точно, по-военному, нервные клетки все на месте. То же можно сказать и о Министерстве здравоохранения, и о департаменте по делам семьи и молодежи. Зато случаются малоприятные инциденты при общении с экспертами. Один раз, обратившись за комментарием к психологу, я потерпела полное фиаско. Все козыри оказались недейственными в одночасье. Законами не попугаешь, уговоры тоже не действуют. На этот раз я прослушала десятиминутную лекцию о том, что он очень уважающий себя специалист и поэтому «с прессой работает исключительно за материальное вознаграждение». Открою секрет: комментарий «уважающий себя специалист» оценил в 10 долларов. Вот вам и деление на чиновников и простых смертных.

— Не родственница ли вы киевскому мэру?

— Нет.

К Сергею МАХУНУ:

— Кто, где и когда Русь впервые назвал «Киевской»? Кто, где и когда славянские племена Руси назвал «восточными славянами»? Какие племена к ним причисляли?

— Вопросы в какой-то степени провокативны. Ведь сколько писано-переписано на эту тему, и очень трудно однозначно ответить хотя бы на первый вопрос. Термин «Киевская Русь» введен историками в научный оборот ориентировочно в начале ХХ ст. У Соловьева, Ключевского или Грушевского (он настаивал — Русь- Украина!) термин «Киевская Русь» отсутствует. Уже у Грекова, Рыбакова и Лихачева видим именно — Киевская Русь.

Восточные славяне — это, по-видимому, также термин в широком смысле. Восточнославянские племена. Пожалуйста, их перечень — поляне, древляне, уличи, тиверцы, белые хорваты, дулебы, волыняне, сиверяне, дреговичи, полочане, радимичи, кривичи, словены, вятичи. Но «восточными славянами», как их именовали, они не назывались, а были таковыми в реальной жизни приблизительно VI—XI ст.ст. Между ними и тогда мало было общего. «Южные» (кроме хорватов и словенцев), как и «восточные» славяне, приняли крещение по восточному обряду, а вот западные — (польские племена — ляхи, мазовше; чехи, моравы, словаки), извините — по западному обряду. Читайте внимательно наши страницы «Украина Incognita», «История и «Я».

К Варваре ЖЛУКТЕНКО :

— Какой газетный жанр вам ближе всего?

— Из журналистских жанров, с которыми мне приходится работать, больше всего люблю репортаж и интервью. В первую очередь они предоставляют мне возможность поддерживать динамизм собственного письма, «схватывать жизнь», без чего невозможна профессиональная работа с информацией. Эти два жанра требуют общения с людьми — а глаза собеседника не сравнить с экраном монитора. В частности, хотя бы потому, что перед собеседником не скроешь собственную некомпетентность. Терпеливый компьютер будет ждать, пока вы откопаете необходимую информацию. А во время интервью нужно все знать заранее. Хорошее интервью — это испытание, а значит — адреналин, придающий энергию вашей жизни. Репортаж — также тест на то, насколько гармонично работают ваши глаза, уши, мозг и ваше настроение. Разумеется, как журналист-международник я наиболее ценю не возможность почитать ленту Рейтерса, а возможность пообщаться с Казимирой Прунскене или посмотреть на греческую и турецкую части Никосии по разные стороны «зеленой линии» разделенного Кипра. Хотя и западные коллеги немало времени проводят, работая с информагентствами, не следует думать, что там все журналисты-международники только то и делают, что разъезжают по командировкам. Однако интервью и репортаж (и не обязательно на международные темы, настоящая белая ворона тоже заслуживает хорошего материала) — это бит, который придает вкус работе.

— Каких животных вы больше всего любите?

— Лет десять назад, когда я не сомневалась, что буду биологом, считала, что в мире нет животного интереснее, чем тенрек Добсона (это такой представитель малагасийской фауны, очень похожий на крысу). Родные не поддались на мои уговоры поехать на птичий рынок посмотреть, не продают ли там случайно тенреков, и на том моя карьера исследователя загадочных животных из Мадагаскара бесславно закончилась.

Любое живое существо — индивидуальность, поэтому я не могу говорить, что мне нравятся собаки и не нравятся куры. Животные — это не мягкие игрушки и не мебель, их не стоит классифицировать по размеру, цвету и пушистости, сравнивая несравнимое. Конечно, я всегда увлекалась собаками и, наверное, еще долго буду мечтать о собственном псе, однако сейчас больше всего общаюсь с кошками и лошадьми. Между этими животными очень много общего, скажем, умение отколоть что- нибудь пакостное именно тогда, когда вы этого совсем не ждете. Понятно, кошачьи «выбрыки» безопаснее лошадиных. Как-то пришлось общаться с байкером, который признался: «Ездил раньше верхом, но бросил это и пересел на байк после того, как понял, что лошадь умнее меня». Я не слишком опытная всадница, однако люблю лошадей за то, что они дают человеку возможность получить удовольствие от самосовершенствования. Мы часто жалуемся на обстоятельства, на партнеров, наконец, на шефа, однако когда вы сидите в седле, все зависит только от вас. Упали? Без этого не бывает, если делать ошибки. Хотите пожаловаться на лошадь? Да, лошадь может быть не идеальна, однако жаловаться на нее смешно. Всадник — вы. А значит, нужно многое знать и многое уметь. Вы можете не мыть посуду и не стирать собственные рубашки, однако почистить лошадь — будьте добры. Лошадь моментально раскусит ваши слабые стороны — ваши нетренированные мышцы или ваш страх. Она не позволит вам отложить исправление этих слабостей «на потом». Упали? Немедленно снова садитесь в седло, и — вперед.

Татьяне ПОЛИЩУК :

— Кто из звезд современной эстрады наиболее коммуникабелен?

— Мне приходилось общаться со многими мастерами не только отечественной сцены, но и мэтрами из ближнего и дальнего зарубежья. В украинской эстраде — это певицы Таисия Повалий и Руслана Лыжичко. Мы знаем друг друга давным- давно. Например, с Таей мы познакомились, когда ее еще не называли «золотым голосом» и она не была светской дамой, а только искала свой сценический имидж. Общаться с ней всегда приятно, а самое главное — она без «звездных закидонов». С Русланой мы знакомы с 1996 года, когда она завоевала Гран-при на Международном эстрадном конкурсе «Славянский базар» в Витебске, получив у судей высший балл — все поставили десять. Кстати, с тех пор больше никто из вокалистов ее рекорд не повторил. Уже в первом своем интервью певица оказалась интересным собеседником. Ее последующие проекты, с использованием симфонического оркестра, рок-группы, хора, мелодии, синтезирующие фолк и современные ритмы, показывают, что Лыжичко выбрала свою, совершенно в нашей стране не проторенную дорогу. У Русланы есть композиторский дар, она делает интересные аранжировки, обладает организаторскими способностями, но при этом остается озорной девчонкой. Вот только делать интервью с Лыжичко и Повалий мне становится все труднее: кажется, обо всем знаю, а повторяться не хочется.

Из российских звезд хорошие собеседники, встречи с которыми памятны, — два Валерия: Леонтьев и Меладзе. Они совершенно разные и в творчестве, и вне сцены. Валерий Яковлевич вначале трудно идет на контакт. Он словно присматривается, стоит ли раскрываться, но если тема его заденет, то получается довольно увлекательный разговор. Умный, интеллигентный, корректный и всегда чуть грустный в жизни, а на сцене — человек-динамит. Валерий Меладзе меня потрясает своей пунктуальностью. С ним можно говорить на самые разные темы, и, по-моему, он знает ответы на все вопросы. Он романтик на эстраде и Мужчина с большой буквы вне ее: прекрасный семьянин, отец, скоро станет четырежды папой (супруги Меладзе ожидают двойню).

Из зарубежных исполнителей запомнилась потрясающая французская певица Мирей Матье, над которой совершенно не властно время. Она действительно мегазвезда, но так хрупка и обаятельна. Я жалела лишь о том, что не знаю французского языка и пришлось пользоваться услугами переводчика. А польская певица Марыля Родович до сих пор этакая озорная хиппи. По секрету призналась, что боится в жизни только одного — быстрой езды (певица несколько раз попадала в серьезные аварии), поэтому перед гастролями в разных странах в первую очередь выучивает как говорить «давайте ехать помедленнее».

— О чем был ваш первый опубликованный материал?

— Этот вопрос читателей меня немного озадачил — давненько это было. Самую-самую первую свою заметку я, к сожалению, не помню, так как вырезки из разных газет, с которыми сотрудничала, не делала и в рамочку не повесила. Писала сообщения о выставках, о телепередачах, концертах, разные событийные факты о культуре. А вот первый большой (на целую полосу) материал был во «Всеукраинских ведомостях» о теплой дружбе киевской школьницы Маши Потемкиной и 65-летнего француза из г. Монтаржи Раймонде Шарпиа. После чернобыльской аварии у девочки был букет болезней. Через организацию «Содружество» за рубеж на рождественские каникулы пригласили несколько украинских детей. В их числе была и Маша, которая гостила в семье Шарпиа. Они люди среднего достатка, имеют своих взрослых детей, внуков, но прикипели душой к девчушке-воробушку. На летние каникулы французская чета вновь пригласила девочку к себе, окружив ее заботой и вниманием. За два месяца Маша благодаря методике преподавания Раймонда стала говорить и понимать по-французски. Затем они стали переписываться, а два раза в год, на каникулы, «украинская внучка» стала приезжать в Монтаржи. Вместе с Раймондом объездила всю страну, ее консультировали лучшие врачи, и девочка поправилась. Она выучила в совершенстве французский язык, а супруги Шарпиа даже предлагали Маше частично оплатить ее учебу в Париже... На этом многоточии материал заканчивался. Весной этого года я случайно встретила маму Маши. Девочка выросла, окончила экономический институт, ныне работает в одном из киевских банков. Ее «французский дедушка» — жив-здоров, несколько лет назад приезжал в Украину, с «внучкой» продолжает переписываться, перезваниваться, зовет в гости — вот такая житейская история.

А в «Дне» мой первый материал был о группе «ВВ». Тогда ребята только вернулись из Франции, где работали несколько лет. Заметно нервничали, ведь о них в Украине уже стали забывать. Оказались непростыми собеседниками. В своей заметке я напомнила читателям о музыкантах и рассказала об их планах по возрождению популярной группы. Рада, что мой прогноз о ближайшем взлете «ВВ» оказался пророческим.

Это далеко не все интересные ответы. Вам предстоит узнать еще много неожиданного о наших авторах — ведь среди вопросов попадались и очень личные... Продолжение следует.

P.S. Наш диалог продолжается. Пишите, звоните, заходите. Наш адрес: 04212, Киев-212, ул. Маршала Тимошенко, 2л, т. 414-91-26, ф. 414-44-26, e-mail: master@day.kiev.ua («Вопрос — «Дню»).