«Таких страх не догоняет»

Война продолжается. Каждый день — печальные новости о погибших бойцах. Как бы нам ни хотелось, но вернуть их невозможно. Но нужно делать все, что в наших силах, чтобы уменьшить количество смертей, — помогать волонтерам, медикам, перечислять средства на тепловизоры, покупать лекарства и т.д. А погибшим Героям — отдать последний долг и помнить их. А еще — помогать их семьям и никогда не забывать, что они были, жили, радовались, а потом погибли на этой войне. В частности, и за нас с вами.

«День» продолжает публиковать истории Героев. Сегодня это история о 38-летнем бойце добровольческого батальона «Донбасс» Вадиме Антонове, погибшем под Иловайском. История 32-летнего Андрея Реуты, погибшего под Углегорском в конце января. История минометчика Александра Бойко, который прикрывал «киборгов» и погиб от артиллерии боевиков. И история Александра Захарчука, который прошел Майдан, был волонтером, а в начале декабря погиб на Луганщине... Вечная память...

В последний путь воина провожали с площади Королева, места, где  22 ноября 2013 года начался  житомирский Евромайдан. Вадим был его участником, потом поехал на киевский Майдан.  Когда Россия начала войну с Украиной, стал бойцом добровольческого батальона «Донбасс». Попрощаться с ним пришли тысячи людей, и когда несли гроб с телом героя, люди стали на колени. На траурной церемонии боевые товарищи вспоминали, что Вадим выбрал позывной на русский манер «Самолет» — так как фамилия «авиационная». И была у него привычка: широко расставив руки, имитируя гуденье двигателей, изображать самолет в полете. Поэтому украиноязычные побратимы называли его «литачком». Говорили также, что он был прирожденным воином, не знал страха и  был веселым. А еще — настоящим другом. Строил большие планы на будущее. Один из боевых побратимов сказал о Вадиме: «Таких страх не догоняет, они его перегоняют». И еще вспоминали, что он очень волновался за мать — бывает, выпросит мобилку, тайком позвонит по телефону, и приходит уже веселый, потому что с мамой все в порядке. В гражданской жизни, рассказал брат Вадима Эдуард, тот некоторое время работал инженером в одном из житомирских издательств.

Заместитель командира взвода, командир штурмовой группы батальона «Донбасс» киевлянин Тарас Костанчук (был ранен в Иловайске, остался там, три недели выходил из окружения, ныне демобилизованный, возглавляет общественную организацию участников АТО «Справедливость») рассказал «Дню»: «Вадим был стрелком взвода спецназначения в моей группе, а еще смелым до смешного — мне иногда приходилось его сдерживать, чтобы не бежал, куда не нужно, где опасно. Говорю, например, нужно посмотреть, что там в «зеленке» делается. Он сразу же спрашивает, можно ли ему. Сбегал, посмотрел, что все чисто, и мы пошли дальше. Он не был военным, поступил в батальон в мае прошлого года, учился, что называется «на ходу», в частности, прошел подготовку в Новых Петровцах. Мне как опытному командиру приходилось хватать его за автомат и говорить, чтобы постоял, подождал, что пойдем постепенно, потихоньку, но все равно он пытался бежать вперед. Веселым был, улыбающимся всегда, рассказывал всевозможные басни, приглашал приезжать к нему в гости после войны. Война никак на него не повлияла в том смысле, что не сломала или еще что-то. Погиб Вадим 10 августа. Но останки его нашли значительно позже в Запорожье по анализу ДНК, когда «ДНРровцы» передали тела погибших. (В первую очередь этим занимались волонтеры из общественной организации «Народная память» — В.К.). Мы шли с разведкой боем (это был первый заход на Иловайск), и их отделению была дана команда идти правым флангом, потому что там  якобы обнаружили вражескую группу. Они пошли на усиление наших разведчиков, вступили там в бой с засадой  кадыровцев и «ДНРовцев». И Вадим, который как всегда шел впереди, получил пулю в ближнем бою...».

Активистка организации «Волонтеры Житомирщины» Диана Кучеренко рассказывала автору: «Вадим Антонов был членом всеукраинской общественной организации «Евромайдан», очень активным человеком, непоседливым, пытался везде принимать участие, —  и в охране, и в дежурстве. Но когда в конце весны прошлого года увидел, что мало что меняется в верхах, то решил, что пойдет на фронт. И пошел добровольцем. Он не ходил — летал, очень быстрый был, буквально летел освобождать Украину. Так спешил, считал, что это можно быстро сделать. Последний его звонок жене был 9 августа 2014 года, а 10-го уже прошел бой под Иловайском, его последний бой... А еще он очень любил маму и свою шестилетнюю дочку Сонечку.

Безусловно, ребята, которые ушли воевать, — это патриоты. Но у власти было уже время и настроиться, и помогать, а я не вижу ее действий в направлении хорошего обмундирования ребят, в отношении питания, техники, оружия. Например, когда они приезжают туда, им, бывает, выдают автоматы с гнутым старым стволом или такие, в которых с первых выстрелов выпадает рожок. Простите, ребята и ныне добывают оружие в бою. Вопрос к руководству государства, почему до сих пор так работает Генштаб? Неужели нет генералов, которые могут решать организационные вопросы, а не только вопросы подготовки тактики или стратегии боев. Например, люди, которые пошли воевать и которых я хорошо знаю, абсолютно мирных профессий — художники, архитекторы, инженеры, учителя — стали на защиту государства. И не просто стали, они — воины. Мой брат воевал в батальоне «Донбасс», недавно был ранен под Широкино, попал в Днепропетровский госпиталь. Но волонтеры покупают для них и старые автомашины, ремонтируют, ребята воюют на них. Знаем, что нужно работать, помогать, мы это делаем, держимся, понимаем, но...»

Похоронили Вадима Антонова — а погиб он в 38 лет — с положенными почестями на военном кладбище Житомира. Рядом с погибшими воинами Второй мировой, участниками миротворческих операций, другими героями нынешней войны за независимость Украины.

...Среди  тех, кто пришел попрощаться с Вадимом, было достаточно много местных чиновников — по-видимому, «организовала» власть. У некоторых из них, даже с не очень хорошей репутацией, были сосредоточены и какие-то задумчивые лица, иногда на глазах поблескивали слезы. Хотелось бы верить, что смерти героев что-то перевернут в их душах, в представлениях, как надо служить людям.

Валерий КОСТЮКЕВИЧ, Житомир