Этап строгой закалки

Позитив в нашей жизни действительно существует. Иначе не бывает. Но позитивные, положительные сдвиги происходят слишком глубоко в общественном сознании, это «подводные» процессы, почти не проявляющиеся на поверхности жизни. Хотя по своей значимости они несравнимы больше ни с чем, потому что имеют уникальную способность, созрев, выплывать из глубин в уже совершенном виде. Так в океане вдруг появляется остров, с которым приходится считаться всем мореплавателям, даже если их это совсем не устраивает.

В начале независимости положительным было то, что с глаз вдруг спала пелена, и мир предстал в неприкрашенном, реальном виде. Мир оказался беспощадным до жестокости и слишком парадоксальным. Нас захлестнул поток информации, которую необходимо было переосмыслить. В наших вузах мы изучали тогда советскую психологию, а на книжных раскладках покупали Фрейда, Адлера, Юнга, Фромма и благодаря этому в самом деле имели шанс стать психологами. Мир раскрывал свои тайны, становился объемным, дарил нам оптимизм. Все это требовало новых системных взглядов на жизнь, новой адекватной идеологии. Много разговоров ведется вокруг украинской национальной идеи. Они, по моему мнению, ничем действительно конструктивным пока не увенчались. Но за фасадом этих разговоров происходят настоящие перемены в общественном сознании. Я не могу сказать однозначно, насколько они позитивны, но это движение вперед. Мы постепенно начинаем называть вещи своими именами. Это чрезвычайно важно, так как наводит порядок в наших головах, хотя порой звучит шокирующе цинично. К примеру, что на самом деле нужно политику, заливающемуся соловьем и пророчащему нам грядущее процветание под своим, разумеется, патронатом. Его цель — власть и деньги, а мы — средство для достижения цели. И уже никто не убедит нас в другом.

Или же возьмем такое распространенное прежде явление, как паразитизм среди людей. Паразиты умеют казаться очень полезными, они хорошие манипуляторы. Ну и что? В условиях ограниченных ресурсов это слишком тяжелая ноша, чтобы ее не замечать. И поэтому зачастую их, по виду таких «куколок», мы называем этим отвратительным словом.

Обычную продажность или проституцию во всех ее формах раньше называли по-разному. Чаще всего — личной преданностью. Иногда ее стыдливо не замечали. Сейчас же мы четко видим и цинично размышляем: кто и за какие деньги. И хорошо различаем, когда на продажу идет наш труд, а когда — душа.

Большие перемены у нас также и в семейных отношениях. Стало меньше лжи, словоблудия, фальши и... меньше романтизма. Романтика — это мираж, который постепенно исчезает. У нас аллергия на миражи. Хорошо это или плохо? Сложный вопрос...

Это лишь отдельные примеры, но они очень показательны. Вот так одновременно мы становимся и объективными, и циничными. Этот этап строгой закалки тепличных растений нужно пройти. Только при этом не утратить бы основы нравственности, потому что эта категория из сферы иррационального, что само по себе может вызывать подозрения. Хотя настоящая нравственность — это, прежде всего, правдивость. Прежде всего нужно уметь увидеть объективную правду и сформулировать ее для себя — и на основании правды избирать нравственные приоритеты. Нравственность человека у нас слишком часто была слабым звеном, объектом манипуляций, средством влияния, искусственной конструкцией. А ведь она должна быть силой личности. Мы идем к этому через тернии, несмотря на цинизм. Движемся почти незаметно, с немалыми потерями, создавая сами себе большие угрозы, не всегда последовательно. Но все же мы движемся вперед, и это является большим позитивом. В действительности — путь не перекрыт.