Кто же первым напился воды из Балтийского моря?

Семьдесят лет отделяет нас от окончания Второй мировой войны, что заведено считать Днем победы. На память приходят события, связанные с моим 20-летием на фронте — в марте 1945 года. Рельефно на этом фоне воскресают события, когда мы первыми из советских войск вышли к берегам Балтийского моря. Это произошло 5 марта 1945 года в районе г. Кеслин (нем. Koslin, теперь пол. Koszalin). Это событие не было бы таким памятным, если бы его история не была сфальсифицированной: это были войска 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Советского Союза Жукова, как представлено в мемуарной литературе, или войска 2-го Белорусского фронта под командованием маршала Советского Союза Рокоссовского, как было в действительности?

•  Как свидетель событий, чтобы лучше понять все, должен сообщить кое-что о себе. Я был рядовым солдатом, телефонистом батареи 421 гаубичного артиллерийского полка 1-й артиллерийской дивизии прорыва резерва главного командования, которая в танковом рейде к Балтийскому морю поддерживала 3-й гвардейский танковый корпус под командованием генерал-лейтенанта Панфилова. Был рядовым, хотя до призыва получил 13-летнее образование (правда — европейское, а не советское), прошел выучку в учебном артиллерийском полку, но как «западник» не имел права, как говорится, на карьерный рост. Был рядовым, однако командир батареи привлекал меня к более сложным задачам: определению координат обнаруженных целей, подготовке выходных данных для стрельбы, написанию боевых рапортов («донесений»). А следовательно, я имел доступ к информации, к топографическим картам, что давало мне возможность вести тайно дневник с точной привязкой к местности и времени. В дополнение так случилось, что я после войны оказался в упомянутом танковом корпусе и четыре года служил в его штабе. Следовательно, достоверно знал его боевой путь.

Вот как в действительности было с выходом в Поморье (нем. Pomern, пол. Pomorze) к Балтийскому морю в марте 1945 года. Здесь приведу и сопутствующие события, которые характеризуют нас, советских воинов, в боях на территории Германии.

•  18—19 февраля 1945 г. моя дивизия по окончании операции над Вислой в районе г. Грудзёндз (Grudziadz) была передислоцирована на 120 км западнее в район г. Семпульно (Sepolno), что южнее г. Хойнице (Chojnice). Здесь нас ждало спецзадание — поддерживать танковый рейд к Балтийскому морю в районе Кеслина.

•  С нами, во-первых, провели продолжительную «политинформацию» — как должны вести себя. Усиленно вооружили: заменили карабины на автоматы, выдали ручные гранаты. Изъяли у нас все документы и даже письма из дома — мы должны были быть «без имени и рода». Вот это пугало нас, почему так. Ответ напрашивался — можете попасть в плен, потому что идете в тыл противника.

После прорыва фронта на танки посадили пехоту мотострелковой бригады танкового корпуса, мы же передвигались на своих автомашинах-тягачах пушек — студебекерах.

Мой полк выступил в 12 часов 25 февраля... 27 февраля утром вступили в г. Бублиц (Bublitz, теперь пол. Bobolice), а это более 100 километров от места выступления. В город вошли неожиданно, население оставалось на месте, точнее пряталось по подвалам, было электричество. Немцы были страшно перепуганы появлением советских солдат — не ожидали чего-то подобного, потому что фронт был как будто далеко, да и пропаганда утверждала о неприступности фронта. В действительности немцам было чего бояться. Ведь шли «мстители», которым командование санкционировало право мстить «за злодеяния немцев на советской территории». Они выходили из подвалов (по требованию солдат), и все, как откуп за жизнь, вручали свои часы. Немецкое слово «ур» (uhr — часы) знал каждый солдат, а немцы, по-видимому, знали, что нужно отдать свои часы. Именно часы были очень «популярным трофеем», потому что солдат больше ничего не мог носить с собой, а часов у некоторых было по несколько на обеих руках. К местному населению еще добавились множество беглецов из Восточной Пруссии и Поморья, которые, в частности, запрудили всю автомагистраль своими фургонами. Поэтому дорогу очищали... ударами танков.

•  Но не могли откупиться часами молодые женщины и девушки. Их здесь же «разбирали». Ни слезы, ни молитвы не спасали их от дикого изнасилования. Немецкий народ сполна платил за войну, начатую их фюрером, поэтому они, немцы, нередко выкрикивали: «Гитлер капут!»

Хорошо досталось и сначала обрадованным бывшим советским девушкам и женщинам, которые были на принудительных работах в Германии. Им казалось, что пришли освободители от рабства, а в действительности — насильники. Они тоже проходили через эти дикие оргии. Грубость и дикость, а точнее животность вызывали большое отвращение. К чести моих земляков, они «не пользовались» этой вседозволенностью. Ведь это противоречило христианской морали, а она у нас таки была.

•  Фронт действительно был далеко. Выходило так, что мы были танковым десантом в тылу противника. И это требовало другой тактики боя, боя без фронта. Пехоты с нами не было, поэтому самостоятельно держали круговую оборону в окрестностях города.

На пути в Кеслин немецкая авиация совершила на нас налет. Я впервые попал под массовую бомбардировку. Мы вертелись около автомагистрали, не находя никакого пристанища от массового выброса бомб малого калибра, даже с ящиками. Бытует мысль, что человек «привыкает» к тому или иному виду оружия. В действительности пока не окажешься под бомбами или пулями снайпера, не чувствуешь такого страха, как после того, когда уже прошел через этот вид нападения. Немцы знали об эффективности снайперского обстрела, поэтому очень часто оставляли после отступления снайперов. Это были смертники. Их снимали с башен, высоких деревьев и расправлялись очень жестоко — расстрелом.

Продвигаясь дальше, 3-го марта заняли боевые позиции под Кеслином. После артиллерийской подготовки вступили в город. Город обороняли незначительные силы, преимущественно это был фольксштурм (народное ополчение). Силы были абсолютно не равны, поэтому уже 5 марта город сдался.

•  Получив Кеслин, мы вышли на автостраду Данциг-Штеттин (нем. Danzig-Stettin, пол. Gdansk — Szczecin), которая соединяла Восточное Поморье с другими немецкими землями. Это означало выполнение стратегического задания, потому что в результате все немецкие войска, которые находились в районе Восточного Поморья (Гдыни и Гданьска), в Восточной Пруссии (в районе Кенигсберга) и в Курляндии (Западная Латвия) были полностью отрезаны по суше от собственно Германии.

Рядом с Кеслином было Балтийское море, и танкисты 3-го гвардейского танкового корпуса, и мы, артиллеристы, вышли к морю. Попробовали воду. Она была соленой, горьковатой, пахла водорослями. Набрали в бутылки, чтобы «угостить» других.

Через полвека узнал из московской прессы (не помню: «Известия» или «Литературная газета»), что к Балтийскому морю в районе Кеслина первыми вышли войска маршала Жукова. В действительности это были войска 2-го Белорусского фронта под командованием маршала Советского Союза Рокоссовского. Вот пример фальсификации истории, когда во всем первым должен быть этнический русский.