Неугомонный газетчик-краевед-писатель

По образованию он учитель русского языка и литературы, но в школе не работал ни одного дня, отдав три десятилетия журналистике. Свой первый рассказ — «В дороге» — написал на родном украинском языке в далеком 1970-м, когда автору было чуть больше двадцати. Что же услышал от запорожских маститых ценителей красного слова? «Националистические нотки слышатся в твоем опусе, уважаемый, поэтому спрячь как можно дальше, а лучше сожги». Не сжег, однако никому больше не показывал. Первая книга «Мираж» (1971), направленностью которой автор будто хотел убедить настороженных: «Ребята, расслабьтесь, вы же видите — сплошная публицистика, поэтому я ни на что не претендую!» О том же, что документальные очерки языком, образностью, глубиной содержания могли посоревноваться со многими, широко разрекламированными, типичными рассказами и даже повестями, конечно, никто и не заикался.

Заученно молчало не только Запорожье, но и в целом украинская критика, когда автор, официально все еще находясь в начинающих (на сорок третьем году жизни!), выдал пятую книжку, «В степи заповедной» (1988) — поистине уникальное издание! Украина тогда тиражом 30000 экземпляров получила ПЕРВУЮ (и, похоже, единственную) обобщающую книгу о своей Степи. Точнее, о ее неоценимых остатках. На собственные средства, за счет трех своих отпусков К.Сушко объехал все заповедные степные уголки  Украины — Хомутовскую степь, Асканийскую целину, Станично-Луганский участок, Стрельцовскую степь, Повальскую степь, Каменные Могилы и Михайловскую целину и написал, без преувеличения, вдохновенную книгу — своеобразную поэму о Степи, тираж которой разошелся на протяжении десяти месяцев.

...Со временем вышли не только фундаментальная книжка «Острів Хортиця» (2001), которая кое-кого якобы успокаивала своей историко-публицистической направленностью, а и «Двоє серед тиші» (2002), — уже вызывающий сборник рассказов. А впоследствии — многолюдная презентация (апрель-2004) в Доме писателей сразу двух книжек — «Я вибираю Хортицю» и «Віщий Степ». Первая — история славной Хортицы, вперемешку с рассказом об авторских исследованиях, о собственном участии в охране заповедного острова. Вторая книжка — фрагментарная хроника 20-летних археологических исследований в южноукраинской степи, в которых автор принимал эпизодическое участие, с разлогими историческими, этнографическими и философскими вкраплениями, роскошно оформленная, с огромным количеством рисунков, черно-белых и цветных фотографий. Казалось, что ни до, ни после чего-то подобного (имеется в виду, в частности, «Віщий Степ») в Украине лично я не встречал.

Удивительная судьба у Константина Сушко. На протяжении трех десятилетий самостоятельно занимался он из учением, пропагандой и охраной хортицких сокровищ, и разве мог надеяться на то, что когда-то ему представится возможность возглавить заповедник! Весной 2005 года предложили. Константин Иванович не без колебаний согласился на невероятно кропотливую, очень ответственную, даже опасную деятельность и должность генерального директора Национального заповедника Хортица. За два с половиной года сделал для острова больше, чем сделано другими за 40 предыдущих лет, но его отстранили от должности. И опять наша Отчизна отделалась молчанкой. А неугомонный газетчик-краевед-писатель-экс-гендиректор, защищая (сам!) свою репутацию, а заодно и спасаясь от инфаркта, по горячим следам, за несколько месяцев (!) смог написать фундаментальное 600-страничное произведение «Бентежна Хортиця», жанр которого определил как роман-предостережение. В предисловии к нему академик НАНУ Петр Тронько написал: «В том, что произошло, я чувствую и свою вину, потому что не узнал вовремя о бурном развитии событий в городе за порогами. Следовательно, искупаю свой грех хотя бы этим коротеньким предисловием к честной, талантливой, светлой, а по своему характеру — до сих пор невиданной в сфере отечественной публицистики книжке, которую написал беззаветно преданный служению Украинской культуре человек, настоящий украинский патриот». Никто в Украине, по-видимому, не услышал эти слова уважаемого академика, потому что не поддержали мы ни Сушко, ни его книгу, ни его исключительно важное государственное дело. И что же наш подопечный? В паузах между допросами и бесконечными судебными заседаниями он пишет. И вот результат: 2010 год — экологический детектив «Инспектор Хорс», в котором Константин Сушко достойно продолжил не такие уж и богатые анималистические традиции в литературе, нарушил неуютное одиночество «Сіроманця» Николая Винграновского, напомнил о «Белом Биме Черное Ухо» Гавриила Троепольского и даже рискнул приблизиться к «Верному Руслану» Георгия Владимова и «Плахе» Чингиза Айтматова.

Удивительнейшая ситуация сложилась вокруг другого романа Константина Сушко, «Ойкумена» (2011). В феврале 2012 года в столичном Доме литераторов состоялась ее презентация. На суд выносилось первое в украинской литературе произведение, полностью посвященное походу персидского царя Дария І Гистаспа на скифов. Мероприятие прошло оживленно, даже бурно, и уже через сутки, еще находясь в Киеве, Сушко получил ряд одобрительных отзывов от участников презентации, которые успели только полистать книжку. Константин Иванович об этом мне с таким волнением рассказывал, между тем шло время, а о романе никто не вспоминал ни одним словом ни в одном отечественном издании... Но «Ойкумена» достойна широкого и глубокого разговора.

Этими заметками я в любом случае не стремился безоговорочно «поднять на щит» произведения Константина Сушко. И все же если художественный уровень его произведений каждый может оценивать по-своему, то одно является абсолютно бесспорным и очевидным: ни в одной из своих книжек Сушко не повторяется. Их уже около тридцати, и в каждой условное поле и распахивается, и засевается по-новому или же новым зерном.

Кстати, кто он, этот Константин Сушко? Вспоминаете проблему с Борисом Мозолевским, о котором археологи разглагольствовали, что он поэт, а поэты, что — археолог? И только солнечная пектораль из Толстой Могилы, как говорят, внесла ясность, и теперь мы с уверенностью вспоминаем об этом человеке, как о талантливом поэте и успешном археологе. А Константин Сушко, кто же он такой, в конце концов?