О праве умных и сильных на власть

В одном небольшом диспуте с моим знакомым, в котором зашла речь о развитии государства, им сказано было буквально следующее: «…существующие на данный момент политические и философские системы современного мира доказали или свою полную, или частичную нежизнеспособность с точки зрения соблюдения основных прав и свобод человека: права на жизнь, права на честную, правдивую и беспристрастную информацию, права на свободный выбор. Различные системы и уклады, каждый по-своему, пытаются эти основные права нарушить или исказить, искривив в сторону узаконивания права сильных и умных на безоговорочную власть над телами и душами их более слабых и менее умных братьев. Тем или иным образом поиски человечества всегда шли в направлении поисков свободы, равенства и братства».

Вот не верю я в то, что все именно так — «узаконивание права сильных и умных», во всяком случае весь украинский опыт свидетельствует как раз, кажется, о чем-то вполне противоположном — и уже не первый год руководят нами если, может, и самые сильные (и то еще в зависимости от того, что именно понимать под этим словом), то уж точно далеко не самые умные. Да не нужно «самым сильным и самым умным» никакого узаконивания своих прав — кажется, что таких их качеств вполне достаточно для того, чтобы власть и так им принадлежала, если только они сумеют удачно ею воспользоваться. Или, с другой стороны, наоборот — что если бы все было именно так и нами действительно руководили бы самые сильные и самые умные — то, может, это все-таки было бы еще не самым худшим государственным образованием. Поэтому, чтобы понять, что именно здесь не так, и где именно впервые появляется что-то такое, что ведет к искаженному развитию государства, и пришлось попробовать понять, что это вообще такое — государство, откуда оно берется и как развивается. Таких взглядов относительно его генезиса оказалось два.

Первый является примитивно-дарвинистским — при этом государство рассматривается как общественное образование, возможно, только немного сложнее, чем первобытнообщинное или даже и животное стадо. Конечно, теперь такой подход кажется нам слишком примитивным и упрощенным, но давайте не будем совсем отбрасывать его и просто попробуем понять, что именно в нем не так, или в чем именно там скрывается та угроза, которая позднее и приводит к неправильному развитию…

Так вот — если исходить именно из этих позиций — то во главе какого-то первичного общественного образования действительно всегда становился самый активный, самый умный или самый сильный. В тот момент никакого «узаконивания» своих прав он, конечно, и не требовал, так как становился полным отражением того положения вещей, которое возникало вследствие действия принципа естественного отбора. Но проблема возникает в другом — в том, что есть две составляющих такого отбора: сам естественный отбор как следствие борьбы за выживание и стремление к размножению и источник, из которого он черпает для себя материал. Таким источником являются мутации, отклонения от нормы. Причем заметьте, что в природной среде, например в стаде диких животных, сами животные одного и того же вида никогда такие отклонения не уничтожают — отбор осуществляют преимущественно внешние факторы — или природная среда обитания, или другие животные — преимущественно хищники. Поэтому животные с такими отклонениями от нормы, вследствие которых они оказываются менее адаптированными, — погибают, а те, в развитии которых проявилось что-то положительное, — выживают и дают новое, уже частично отличающееся потомство и возможность нового развития для всего вида. Но немного не так оно происходит в человеческой среде. Тогда, когда пользуясь своей умственной способностью, такой человек (условно говоря — лидер или, может, даже вожак) начинает направлять все свои усилия как раз на то, чтобы уничтожать именно те мутации, которые могут казаться и плохими отклонениями, но которые могут привести и к возникновению чего-то лучшего, но именно такого, что со временем начнет составлять угрозу или конкуренцию уже ему. То есть уже на этом этапе возникает определенное искажение естественного эволюционного процесса и, по-видимому, не в лучшую сторону. Но и это еще не все — потому что до определенного момента такому лидеру, или даже группе лидеров, если он или они и действительно — самые-самые-самые, бояться все- таки совсем нечего. Проблемы возникают позже — тогда, когда он, в силу каких-либо обстоятельств, начинает терять власть или уверенность в себе. Например, в силу приближающейся старости, или вследствие болезни. Вот тогда он уже и сам начинает выступать за введение такого механизма отношений, который бы уже защищал его и все то, что еще вчера ему самому казалось слабым, немощным и просто плохим и таким, против чего еще вчера он сам всячески боролся. В этом, конечно, уже проявляется позитивная составляющая — поскольку начинает проявляться тот механизм естественного отбора, который до сих пор подавлялся, но зато появляется и негативная — потому что сама интенсивность отбора снижается и потому что иногда такое «узаконивание» может привести в результате к созданию таких новых законов — все равно, то ли юридических, то ли просто общественных, которые будут защищать не только того «слабого», который должен бы стать источником развития чего-то нового, но и того, который все еще остается при власти и который эту власть не хочет уступать даже несмотря на то, что уже давно не соответствует реальным требованиям жизни. Поэтому в реальной, даже в современной политической жизни все это завершается образованием какого-то определенного компромисса между этими двумя худшими вариантами развития — либо полным уничтожением всех слабых и беззащитных, как это, например, было в фашистской Германии, либо таким обществом, где при власти остаются те, кто уже давно реально утратил все свои лучшие качества и кто давно уже не является ни самым сильным, ни самым умным представителем человеческого рода, что частично напоминает некоторые африканские и южноамериканские властные режимы и еще больше напоминает нам то, что чуть ли не было построено в Украине в последнее время.

Однако такая точка зрения только частично отображает ситуацию, поэтому в противовес ей существует другая теория происхождения государства — теория о возникновении государства как следствия определенного общественного договора. Такая властная структура возникает тогда, когда определенная группа людей для решения своих общих проблем приглашает кого-то постороннего или выбирает среди себя кого-то такого, кто мог бы это сделать лучше них. В основном это касается двух вещей — или того, чтобы разрешать внутренние конфликты и предотвращать их возникновение, особенно тогда, когда существование и развитие таких внутренних конфликтов может привести к гибели общества, или того, чтобы организовывать людей для защиты от какого-то внешнего врага, то есть это касается того, что теперь называется внутренней и внешней политикой. В этом случае люди словно делегируют такому властному образованию какую-то часть своих прав, «доверяют» ему. Тогда этот руководитель должен быть уже не настолько сильным или активным, как мудрым, и вся его власть основывается уже не столько на применении силы, как на доверии других людей. Это нормально регулируемый общественный механизм, но и здесь рано или поздно возникает угроза его искажения — тогда, когда этот властелин начинает злоупотреблять властью, или: а) используя предоставленное ему доверие не для развития всего общества, а для защиты собственных интересов и для сохранения занимаемого положения — тогда он начинает обманывать людей, убеждая их, что он как нельзя лучше справляется со своими обязанностями, или даже если они и понимают, что это не так — то убеждая их в том, что или они все равно никак не обойдутся без него, или — что его все равно совсем некем заменить; б) используя предоставленную ему власть и силу не для защиты от внешнего врага или для разрешения внутренних конфликтов, а для унижения людей и устранения даже самой угрозы возникновения любой возможности своего устранения.

Так вот — интересно, что и такой подход тоже, оказывается, очень знаком нам, особенно в свете наших воспоминаний об эпохе Кучмы.

Но что же тогда делать? Наверное, оба таких подхода к развитию государства нужно было бы как-то объединить. Тем более, что все это оказывается слишком близким для Украины не только в свете последних событий, но и учитывая ее историческое развитие. Так, в начале становления Киевской Руси сочетались именно этих два подхода к развитию государства — тогда существовали развитые сильные племенные микрогосударства и действительно были приглашены чужестранцы-варяги для объединения всего общества в единое сильное государство, что в конце концов таки и было сделано. И само название одного из последующих князей «Мудрый» также, наверное, о многом говорит. Но все-это, вместе взятое, почему-то все еще так и не говорит нам, как все эти проблемы должны быть решены нами сейчас — когда мы все еще никак не можем определиться со своими путями построения государства. Зато теперь мы уже можем наверняка установить другое — именно то, о чем и говорили в самом начале этого небольшого исследования, и оно тоже довольно интересное — то, что и в первом, и во втором случае этот элемент искажения позитивного развития государственного образования всегда смещается в одну и ту же сторону — в сторону узаконивания права того, кто уже и так находится при власти, на то, чтобы в дальнейшем самому решать, кому оставаться при власти или кого выбирать вместо себя, вместо того, чтобы это осуществлял какой-то внешний фактор — или естественной отбор и внешняя среда — в первом случае, или собрание людей — во втором. И вот именно это и является основным элементом искажения развития государственного механизма вплоть до возникновения угрозы его полной деградации и уничтожения: или вследствие внутренних конфликтов — революций и бунтов, или вследствие внешних факторов — как потери независимости и завоевания другими государствами. Поэтому, наверное, первая фраза, с которой и начался диспут, должна бы звучать приблизительно так, как узаконивание права тех, кто уже находится при власти на то, чтобы самим решать, кем их можно заменить и нужно ли менять вообще — то есть на «узаконивание права умных и сильных на власть не только над телами, но и над помыслами и душами их более слабых или менее умных братьев». Наверное, где-то так, или нет?