Опомнитесь...

Не так давно на канале «Ностальгия» показывали вечер с деятелями русской культуры. Вспоминали прошлую войну. Правда, из присутствующих никто войну не пережил, поэтому вспоминали по рассказам о прошлом бабушек и матерей. А потом молодежь с большим энтузиазмом спела новую песню с бодрым припевом: «Батальоны идут! Батальоны идут! // А женщины ждут. А женщины ждут».

Захотелось сразу спросить, куда идут батальоны и зачем? Вы подумали? Или действуете по принципу: «Партия сказала — «Надо!» — комсомол ответил: «Есть!»? Интеллигенция путинского разлива не задает себе лишних вопросов. Она просто выполняет. Перед глазами вдруг возникла картина Питера Брейгеля-старшего «Слепые» (Слепые ведут слепых). Стало страшно.

Ведь все это происходит в Год Шевченко! В праздничный, торжественный год! Но кто для путинской интеллигенции Шевченко? И его Родина! Неужели стали манкуртами?..

А в памяти всплывает совсем другое время, другие люди...

Знакомство замечательного русского писателя С. Аксакова с Украиной (в то время — Малороссией) началось после встречи с Гоголем. Будучи старше многих собратьев по перу, Сергей Тимофеевич пользовался в писательской среде большим авторитетом и влиянием на молодых. Но дело было не в возрасте, а в замечательных душевных качествах, в его нравственной чистоте и необычайной искренности. Лишенный позы и тщеславия, Аксаков был неизменно добр к людям, но при этом прямолинеен и честен в своих оценках и суждениях. Наделенный развитой творческой интуицией, он сразу угадал гениальность в молодом Гоголе и навсегда проникся к нему благоговением, а с ним — и вся его большая и дружная семья, в которой подрастало девятеро детей. В то время в Москве среди ярмарки тщеславия, чванства и всеобщего хамства семья Аксаковых была как бы островком душевного тепла, простоты и искренности. Вот почему там можно было встретить офицера Толстого, молодого писателя Тургенева, театрального деятеля и писателя Загоскина и других, не менее знаменитых личностей. Не зря Пантелеймон Кулиш назвал шутя Аксакова «министерством общественной нравственности».

Прочитав «Вечера на хуторе близ Диканьки», Аксаковы как бы окунулись в атмосферу чарующей природы Украины и ее чудесных жителей. Они с восторгом встречали каждое новое произведение любимого писателя и его приезд. Ему отвели отдельную комнату для работы, а в парке Абрамцева была гоголевская аллея и свято сохранялась его любимая сосна. Частыми и желанными были в доме общие друзья- украинцы — профессор Московского университета Осип Бодянский, славист Михайло Максимович, актер Михайло Щепкин, украинский писатель и друг Шевченко Пантелеймон Кулиш...

Полюбилась семейству Аксаковых Украина еще и благодаря второму сыну Аксакова — Ивану (позднее — известному публицисту и общественному деятелю), который был послан Географическим обществом в Малороссию для обозрения и описания украинских ярмарок. Живописная природа, красивые и добрые люди, образный и меткий язык, берущие за душу мелодичные песни навсегда покорили Ивана. Свои яркие впечатления о природе, быте и людях он подробно и живо описывал в частых письмах, которыми зачитывалась вся семья.

От украинских друзей Аксаков был много наслышан об их гениальном соотечественнике Тарасе Шевченко, находившемся в то время в десятилетней ссылке. Как высокодуховный интеллигентный человек, питавший уважение к национальной идентичности и свободе личности, Сергей Тимофеевич сразу принял самое горячее участие в судьбе опального поэта и художника. Еще в ссылке Тарас Григорьевич начал писать повесть «Матрос» (позднее переименованную в «Прогулку с удовольствием и не без морали»). Закончив первую часть, он через верного Щепкина решил передать ее Аксакову, мнением которого очень дорожил, на его усмотрение. 13 января 1858 года, находясь по дороге из ссылки в Нижнем Новгороде, Шевченко получил «самое любезное, самое сердечное письмо». Сергей Тимофеевич сообщал, что первую часть рукописи «Матрос», которую ему привез Щепкин, он передал в журнал «Русский Вестник». Затем Шевченко получил дарственный экземпляр недавно опубликованной Аксаковым и наделавшей много шума «Семейной хроники» с дружеской надписью автора. В письме незаменимому другу Щепкину Тарас Григорьевич беспокоится о том, как примет рукопись Аксаков, поскольку она писалась на русском языке. Однако его беспокойство оказалось напрасным. И вот он уже с радостью сообщает своему преданному другу: «Позавчора я получив не письмо, а просто панегірик од Сергея Тимофеевича. Якби я хоч трошки дурніший був, то я б учадів від його панегірика, а то, слава Богу, видержав. Поцілуй його, доброго, благородного, тричі за мене».

Тарас Григорьевич очень ценил мнение Аксакова, его художественное чутье и неподдельную искренность в оценке литературных произведений. Тем временем Аксаков старается всякими путями подбодрить своего собрата по перу, окружить его друзьями. Как только была закончена вторая часть «Прогулки...», Шевченко отсылает ее Аксакову с просьбой: «Вы обещаете мне написать ваше мнение о моей повести. Если она стоит этого, напишите ради святого, божественного искусства. Мнение чувствующего и благородно мыслящего художника мне необходимо. И ваше искреннее слово я приму с благоговением, приму, как дорогой, бесценный подарок. Не откажите же мне в этой великой радости». К тому времени Сергей Тимофеевич почти ослеп, и рукопись ему читала старшая дочь Вера. Однако просьбу Шевченко выполнил. Но вторая часть повести вызвала у Аксакова серьезные критические замечания, которые он откровенно высказал, что было воспринято автором с благодарностью.

Наконец после долгих странствий Тарас Григорьевич прибыл в Москву. Вместе с незаменимым спутником Щепкиным он посещает ждавших его с нетерпением старых друзей, заводит новые знакомства. В эти насыщенные встречами, знакомствами и поездками дни состоялось, наконец, и личное знакомство двух писателей. По этому случаю в «Дневнике» 22 марта появляется красноречивая запись: «Радостнейший из радостных дней. Сегодня я видел человека, которого не надеялся увидеть в теперешнее мое пребывание в Москве. Человек этот — Сергей Тимофеевич Аксаков. Какая прекрасная, благородная старческая наружность! Он нездоров и никого не принимает... Свидание наше длилось несколько минут. Но эти несколько минут сделали меня счастливым на целый день и навсегда останутся в кругу моих самых светлых воспоминаний». На следующий день Шевченко и Щепкин снова навестили семейство Аксаковых. Сергей Тимофеевич чувствовал себя лучше, и беседа была более длительной и насыщенной. Договорились о новой встрече в мае. А затем Тарас Григорьевич, который был очень ограничен во времени, в сопровождении неразлучного Щепкина приехал попрощаться. Многочисленная семья, успевшая полюбить дорогого гостя, приняла их с неподдельной любовью и с радостью угостила задушевными украинскими песнями. Позднее Тарас Григорьевич вспоминал: «В Москве более всего радовало меня то, что я встретил в просвещенных москвичах самое теплое радушие лично ко мне и непритворное сочувствие к моей поэзии. Особенно в семействе С.Т. Аксакова».

...Так уж вышло, что познакомились эти два выдающихся человека друг с другом в самые последние годы жизни, и встретиться им больше было не суждено. Шевченко срочно отбыл в Петербург, который был обязан не покидать в течение года. А Сергей Тимофеевич был уже тяжело болен и в мае 1859 года скончался. Через полтора с лишним года оставил этот свет и наш великий поэт.

Будучи в последние годы жизни почти слепым, но с душой, «исполненной любовью», старый писатель Аксаков обладал внутренним, духовным зрением, которое помогало ему увидеть в происходящем вокруг и в людях то, что не под силу было зрячим. Именно поэтому он так искренне полюбил и так высоко оценил Украину и ее великого сына. Появится ли духовное зрение у его потомков?