Памяти Ивана Вилькоса — активного участника Воркутинского восстания 1953 года

Отзыв на статью Мирослава Захарии «Последний свидетель» («День» №135-136, 3-4 августа 2012)

О забастовке на шахте №29 политзаключенных лагеря № п/я 175/10 я впервые услышал от двоюродного брата Ивана Вилькоса — политзаключенного-каторжанина, который был арестован 17 октября 1949 года и обвинен по статьям 54-1а и 54-11.

Это было в 1965 году. Мы встретились тогда впервые. Встреча была очень радостной и теплой. Среди множества вопросов и разговоров как-то очень осторожно и немногословно беседа перешла к жгучим воспоминаниям о лагерной жизни, и тогда брат рассказал об этой трагической забастовке (за такие разговоры можно было получить новый срок), предварительно предупредив об этом никому ничего не говорить. Рассказывая о расстреле бастующих, брат снял сорочку, и перед глазами возникла жуткая картина простреленного семью пулями наискось тела. Две пули прошли навылет, а пять остались внутри. У меня слова застряли в горле, глаза стали влажными, я будто оцепенел, когда брат рассказывал, как его ранили, как случайно нашли среди мертвых, как он двое суток пролежал, истекая кровью, как его оперировали только благодаря очень и очень настойчивой просьбе приятеля, работавшего в больничной регистратуре.

...«Спас меня тогда, по-видимому, сам Господь», — писал в своих воспоминаниях брат. (Иван Вилькос, Анна Яриш-Мокрицкая, Петр Чупик. История села Слобода. — Коломыя, 2002 год, с.25). А я добавлю, что уже значительно позже узнал, как в это время неустанно молилась перед образом Пречистой Девы Марии тетя Ксеня, которая с двумя детьми Катюшей и Колей работала на колхозном поле Донецкой (Сталинской) области, после второго переселения в 1951 году из Корчунка-Дашавского, тогда Стрыйского района, Львовской области. Первое переселение из исконно родных земель с. Слобода, Ярославского уезда (теперь Польша) в Корчунк-Дашавское было в июле 1945 года. «Молились в землянке. Там и жили».

Собственно, в этом селе Корчунке-Дашавском 17 октября 1949 года был арестован мой брат Иван, который после двадцати двух месяцев допросов, избиений, карцера, голода... по этапу, а это еще «десять дней нечеловеческих издевательств конвоя», был отправлен в Воркуту, где первым лагерем стал лагерь каторжан ОЛП шахты 30, а уже очень скоро — каторжанский лагерь ОЛП шахты 29. В этом лагере Иван работал по 12 часов под землей в составе ремонтно-механической бригады.

Об этом брат Иван Вилькос (отошел в мир иной 19 ноября 2006 года; Царство ему Небесное и Светлая Память) детально описал в статье «Правдиве слово про Воркутське повстання» (газета «Агро» от 15 августа 1992 года) а также в статье «Кривава субота Воркути» (газета «Поклик сумління») и уже упоминавшейся «Історії села Слободи».

Поэтому воспоминания брата об этой забастовке запомнились мне на всю жизнь. Прочитав воспоминания Мирослава Захария «Последний свидетель», решил написать этот отзыв.

Тема освободительной борьбы, тема ГУЛАГа, тема Величия силы духа человека и его стойкости требуют точности, взвешенности, скрупулезности, глубины анализа и правдивости, потому что иначе можно дойти до недопустимой упрощенности или даже профанации. Поэтому я не останавливаюсь на тех неточностях относительно отдельных дат, фамилии генерала, количества требований и даже количества жертв, а также трактовки рядов политзаключенных как толпы (в статье написано: «Назад отступать не удалось, потому что сдерживала толпа за спинами»), хотя светлая память о павших и раненых требует уточнений. Это была не толпа, это были плотно выстроенные ряды политзаключенных (по пятнадцать в каждом), державшихся под руки.

Хочу остановиться на другом. Очевидно, пан Мирослав, как любой человек, мог кое-что забыть или и не знать, но безапелляционность последнего абзаца заставила меня взяться за перо. Он пишет: «*1997-1998* гг. остался лишь я один, переживший эту трагедию». Это не так! Я уже выше написал, когда умер мой брат. Это был 2006 год! Если бы пан Мирослав поддерживал связи с побратимами, то такой оплошности не было бы. Это же история! Ее создают люди и пишут люди, и она должна быть правдивой. Сколько потеряли те же «киношники», которые не смогли увидеть ран брата и не услышали его рассказ. Знакомы ли автору статьи те фамилии, которых так много в уже упоминавшейся «Історії села Слободи» (с.17.26) и в книге Богдана Допиры «Сіроманці». Отдел особого назначения (с.241...266 «воркутський Речлаг»). Возможно, кто-то из них и откликнется, и пану Мирославу будет стыдно. У меня же к автору такой вопрос: почему только через пятнадцать лет Вы говорите, что в 1997-1998 годах остались один?!

Пусть этот отзыв будет извинением перед светлой памятью Ивана Вилькоса — патриота, активного участника Воркутинского восстания 1953 года.

С уважением Богдан МУЛЯВА, Хуст, Закарпатская обл.