Расстрелянный вертеп

Полевой дорогой, которая пролегла между двумя местечками Львовщины — Городком и Яновом, ехала военная полуторка.

Вечерело, кое-где на дымном небе уже поблескивали первые звезды. В кузове автомашины, сжав между коленями автоматы, сидело с десяток энкаведистов.

Около села Мальчичи, которое широко раскинулось на берегу реки Верещицы, лейтенант НКВД Плотников приказал остановиться.

Был праздничный вечер под Рождество Христово в 1948 году. В окнах сельских хат тускло поблескивали лампы и свечи; семьи, помолившись, ужинали за праздничным столом. То здесь, то там слышались голоса колядников, которые поздравляли хозяев с Рождеством Христовым.

Энкаведисты, соскочив с полуторки, залегли за плетеным тыном крайней хаты.

Через некоторое время за углом сельской улицы показалась группа вертепа. Зашли на двор, разыгрывая библейское действо о рождении Сына Божьего, поздравляли хозяина дома.

Колядовали, шутили с детьми, хозяйкой подворья. Двинулись дальше, и около усадьбы Степана Янивского в группу колядовщиков ударили автоматные очереди.

Вот, что рассказывает об этом невиданном ужасе, 87-летний ветеран Второй мировой войны, Михаил Микитин:

«В сентябре 1944 я был мобилизован в Красную армию, боевое крещение получил под Краковом, 2 мая 1945 года под Прагой осколком немецкой мины был тяжело ранен и только, после полугодового лечения, вернулся домой. На Рождество 1948 года вместе с сельской молодежью организовали традиционный вертеп, чтобы поздравить односельчан с рождением Христа. Обойдя несколько сельских домов, около усадьбы пана Янивского, попали под град пуль энкаведистов, которые сидели в засаде. В этот праздничный вечер, из тринадцати колядников, в живых осталось только двое. Позже, в своем кожухе «Гуцула» я насчитал одиннадцать пулевых отверстий. Не погиб от немецкой пули, а получил русскую. На теле вертепного «Ангела» — насчитали 16 (шестнадцать!) пуль».

Так свирепствовали оккупанты в послевоенные годы на Галичине, жгли церкви, разрушали монастыри, убивали священников, монахов, украинскую интеллигенцию, вывозили в Сибирь хозяев.

А сегодня внуки лейтенанта Плотникова на Донбассе поливают украинцев, уже не автоматным градом, а системами.

То, что делалось в Западной Украине в 40—50-х годах, был обыкновенный русский терроризм, аналогичный терроризму 30-х годов на востоке страны, как «расстрелянное возрождение» или Голодомор.

Донецкие события, безумная русская пропаганда против Украины есть ни что иное как государственный физический и моральный терроризм. Этому активно способствует и контрреволюция в нашем государстве. На наших телеканалах, пережив «майданный испуг», все чаще стали появляться потомственные энкаведисты типа бывшего представителя МВД в правительстве Азарова Волошко с его воспоминаниями о своем деде, который в послевоенные годы устанавливал «советскую власть в Западной Украине», и недавние регионалы и коммунисты. Активизировались и другие пятиколонщики и российские диверсанты.

Мне уже восемьдесят лет, я на своей собственной шкуре почувствовал все «прелести» «Русского мира».

Болею за всю Украину, потому что есть недобрые предчувствия, что Россия, в своей безграничной злобе к украинцам, не без помощи наших предателей, в один из рождественских вечеров накроет нашу землю автоматным и пушечным градом.