У наших крестьян та же проблема, что и у непризнанных гениев

Дискуссия о нашем национальном характере и пути — актуальная и острая. Но одно меня беспокоит: и Е. Головаха, и Л. Ковалевская смотрят на проблему несколько абстрактно, пишут много о селе, не живя там, так что получается, как у Шельменко- денщика: так то оно так, но чуточку не так. Так вот, интересно было бы узнать мнение настоящих крестьян.

Более компетентной я себя чувствую в вопросах национального характера, поскольку живу в межнациональном браке. Я не думаю, что у украинцев есть какие- то особые черты, не присущие другим народам. Другое дело, что есть определенные традиции, духовное наследство, которое отличает нации. В сельской жизни эти обычаи, действительно, прослеживаются лучше, чем в городской, сельские обычаи как будто хранит сама земля, на которой эти села стоят. Украинцам грех жаловаться на землю, поэтому нет ничего странного, а тем более — плохого в «воловьем трудолюбии». Есть что-то магическое в золотых струях зерна, сбегающего между пальцами — урожай действует на крестьянина как наркотик, давая силы еще на круглый год тяжелой работы, а если не везет с погодой, то и не на один. Это горожане, которых лихая судьбина занесла на клочки огородов, — мучаются сами, бедняги, и мучают бедные растения и, конечно же, поминают недобрым словом крестьян.

В самом деле, в целом мире тяжкий, настойчивый труд вызывает уважение не сам по себе, а как необходимое условие благополучия отдельных людей и всего общества. Впрочем, бывают исключения. У наших крестьян та же проблема, что и у непризнанных гениев — выложившись ради создания чрезвычайно необходимых вещей, они потом не могут их продать так, чтобы получить хотя бы минимальные блага цивилизации.

И все же в поисках перспектив нам следует, прежде всего, ориентироваться на достижения, причем реальные, а не воображаемые. Одним из таковых является пока единственный до сих пор украинский бестселлер — «Роксолана» П. Загребельного. Автор и не пытался воссоздать гаремные реалии, потому что такой опус был бы нашему читателю просто неинтересен. Другое дело — гарем как грандиозная метафора значительно более близкой и важной для советских украинцев реальности.

История обольстительно- жестокого подъема через сознательно избранное саморазрушение эхом отозвалась в душах сотен тысяч бывших крестьян, которые как раз обустраивались в городе. Оглянуться назад означало остаться в аду, и они шли, ломая самое дорогое. Поборники национальных традиций хорошо знают этот путь, и не удивительно, что у них до сих пор осталась эта боль. Однако проверка интеллектуальной элиты на предмет создания высоких и объединительных идей хорошо знакома не только украинцам, о чем свидетельствует венгерская пословица: «Сначала ветер поднимает мусор вверх, а затем он падает людям на головы». Украинцы, как и другие народы, кое-как запомнили, что быть обезьянами нежелательно — надо своевременно разжать руку с захваченным добром и подавать ее для засвидетельствования добрых намерений. Собственно, это было не трудно.

Украинская натура не менее широка и доброжелательна, чем чья-либо, но, может, безгосударственность, а может, слишком много великих государств, топтавшихся по нашим землям, сделали нас младенчески впечатлительными и незащищенными от дурных влияний. Ведь известно, что у ребенка легче выманить даже большие деньги и ценности, чем интересную, увлекательную игрушку. В ХХ столетии два сверхмощных иррациональных течения — коммунизм и национализм — будто соревновались, кто предложит украинцам игрушку позавлекательнее, и мы так поймались, что и до сих пор не можем найти виновных. Селу, действительно, развитие не только не присуще, но и не нужно, потому что его жизнь циклична. Как у природы. Другое дело — развитие нормальных связей села и города. Город наш все еще ребенок в своей крестьянской непосредственности, он глядит на Запад, будто девка-перестарок на подруг, которые влюблялись, выходили замуж, рожали детей, ошибались и мучились, но жили своей жизнью и счастьем, а не слушали маму и папу. Ребенок не стремится работать, он может играть и в политику (я поддерживаю мудрого папу, который все сделает), и в экономику (я никогда не смогу сам за себя платить), и в Бог знает что еще. Отсюда и комплекс «непризнанных гениев», присущий как элите, так и многим простым людям. Хватит с нас исключительности, давайте жить по-человечески, тем более, что мы ничуть не хуже других.