Возможно ли отделить политику от культуры?

«Мне по матушке нельзя. Плевать — нельзя. А от вас только и слышу: «дурак, дурак». Видно только профессорам разрешается ругаться в ресефесере». Михаил Булгаков, «Собачье сердце».

По поводу планов установить на моей родной Харьковщине памятник гетману Мазепе киевский философ и культуролог, профессор Мирослав Попович сказал в интервью Би-Би-Си 28 августа буквально следующее: «Этому должно предшествовать какое-то публичное обсуждение. Чтобы не было так, как это делалось по идеологическим мотивам во времена советской власти. А вообще сегодня людей раздражает нарочито частое и настойчивое обращение к истории, потому что это воспринимается как попытки политической силы взять себе в помощь историю, какие-то определенные ее страницы. У нас пока не осознали, что нужно отделить политику от культуры». Поскольку нарочито частое и, так сказать, довольно «настойчивое» обращение к истории является характерным (и привлекательным) признаком газеты «День», хотелось бы несколько строк ее колонки посвятить этому тезису академика.

Политику от чего только не хотят отделить — от армии, бизнеса, науки, церкви, спорта. Теперь вот от истории и культуры. Но если согласиться с известными культурологами и признать, что Культура является результатом обработки (cultus) Природы (natura), которую осуществляет Человек, а последняя, как учат нас выдающиеся философы, является Политическим Животным (Аристотель), так разве возможно в принципе отделить «политику вообще» от «культуры вообще»? Это все равно, что голову отделить от тела. То есть лишить его разума: «политическое животное» превратить в некультурного дикого зверя.

А между политикой и историей генетическая связь настолько очевидна, что для своего выявления не нуждается даже в простейшем силлогизме; не зря сказано, что история — это политика, отброшенная в прошлое. И если нам говорят сегодня, что каких-то людей раздражает частое и настойчивое обращение к истории, то это значит только одно: эти люди раздражены современной политикой. Раздражение вполне естественно и возникает от того, что демократия — не лучшая форма правления. Однако вынуждены мириться, ведь до сих пор ничего лучшего человечество не выдумало.

Что же касается идеологических мотивов, которые в действиях харьковской власти по установлению памятника гетману Мазепе усмотрел киевский академик, то все правильно: ни одна власть (даже научная «власть» аполитичной физической концепции) не может обойтись без идеологии. Здесь украинская власть мало чем отличается от советской. Разве только тем, что первую вместе с ее идеологией мы свободно выбираем, а идеология советской власти, призраком которой пугает нас М. Попович, априори отрицала нашу свободу и, значит, возможность изменений: «при парткоме (и с памятником Ленину) ты родился, при парткоме (и с тем же памятником) ты умрешь».