Цена освобождения

Семьдесят пять лет назад, 28 октября 1944-го, последний немецкий солдат — под ударами Красной армии — вынужден был оставить Украину. Этому эпохальному событию предшествовало множество тяжелых боев и миллионные жертвы нашего народа.

ПОД НЕМЕЦКИМ САПОГОМ

Весной 1941 года моего деда, жителя одного из подольских сел, отправили на Ровенщину. Строить железнодорожный путь.

«Там и застала меня война, — рассказывал мне Григорий Якимович. — Бригадир приказал нам самостоятельно добираться домой. Добравшись до родного села, сразу пошел в райвоенкомат. Но ни там, ни в райкоме партии уже никого не было. И я вернулся домой, надеясь, что вскоре вернется советская власть. Однако впоследствии в село вошли союзники немцев — румынские солдаты...»

Подобная судьба постигла миллионы украинцев: вермахт так стремительно продвигался вглубь страны, что людей просто не успели призвать в войско. При этом значительная часть мобилизованных по различным причинам не сумела добраться до своих частей и подразделений: по подсчетам исследователей истории Второй мировой войны, на оккупированной территории СССР осталось более 5,6 миллиона военнообязанных и призывников. Из них в Украине — свыше 3 миллионов.

«Мне и моим односельчанам, считай, еще повезло, — говорил Григорий Якимович. — Румыны вели себя более или менее прилично: по крайней мере, никого не расстреляли и не отправили в Германию. А вот тем людям, которые очутились именно под немецким сапогом, было не до шуток...»

Советское руководство уверяло, что в случае войны «Красная армия будет воевать на чужой территории и малой кровью». Но в действительности все вышло наоборот: вместо наступления по чужой территории пришлось отступать по собственной. При этом власть пыталась в первую очередь эвакуировать промышленные объекты, а относительно населения, то преимущество отдавалось в первую очередь представителям партийно-хозяйственной номенклатуры, чиновникам, профессиональным рабочим. О рядовых гражданах она думала менее всего.

«НАПРАВЛЯТЬ В ШТРАФНЫЕ ЧАСТИ...»

С началом освобождения украинских сел и городов их жителей мобилизовали в ряды Красной армии. Сталин, как известно, всех, кто очутился на оккупированных территориях, считал предателями. Поэтому в одном из приказов, который регламентировал этот процесс, было сказано: «Всех военнослужащих, которые остались по месту жительства на территории, временно оккупированной немцами, или оказались окруженными в местах проживания, остались дома... направлять в штрафные части».

Штрафники советское командование бросало на опаснейшие участки фронта — плохо обмундированные и вооруженные, они должны были «собственной кровью смыть с себя позор». По свидетельству историков, с началом освобождения Украины в штрафных батальонах и ротах было больше всего украинцев. Во время так называемой второй волны мобилизации, которая прокатилась по Украине в 1943—1944 годах, на фронт отправили свыше 3 миллионов человек, которые, пополнив обескровленные фронты, продолжали освобождать нашу землю. Сохранилось множество подтверждений старых солдат о нечеловеческой жестокости, проявленной советскими генералами и маршалами к ним, рядовым бойцам. Не буду цитировать их, а приведу только воспоминания российского писателя-фронтовика Виктора Астафьева, который прошел всю войну, освобождал Украину.

«Я пытался написать роман о Днепровском плацдарме — не могу: страшно, даже сейчас страшно, и сердце останавливается, и головная боль мучает... мы остались на лоскуте земли, голодные, холодные, без табака, патроны на строгом счету, гранат нет, лопат нет, нас съедали вши, крысы, которые хлынули в окопы. Так заставить нас воевать могли только те, кому наплевать на чужую жизнь».

В Днепре, по словам писателя, нашли свою смерть десятки тысяч воинов: так удачно была спланирована операция его форсирования. Но, несмотря на нелепость многих приказов командования, а то и преступность, наши воины освобождали свою землю. А еще — внесли огромный вклад в разгром национал-социализма.

«В БОЯХ ВСЕМУ НАУЧИШЬСЯ...»

18 декабря 1942 года Красная армия освободила первый населенный пункт, расположенный на украинской земле, — село Пивневку Ворошиловградской (ныне Луганской) области. На территорию Украины она вошла обескровленная тяжелыми боями, из-за чего большинство полков и дивизий были укомплектованы личным составом лишь на 50—60 процентов, а то и меньше. Поэтому сразу началась мобилизация мужского населения. В приказе Ставки Верховного главнокомандования, который регламентировал весь этот процесс, было сказано: «Поскольку действующая армия должна своевременно получать пополнение живой силой, а подготовленный военный контингент тыла из-за транспортных трудностей задерживается в дороге и прибывает в действующие части несвоевременно, военные советы армий получают разрешение на самостоятельное пополнение своих частей живой силой в ходе наступления».

Однако на местах, то есть в войсках, этот приказ расценили по-своему: с молчаливого согласия высшего командования мобилизацией занимались командиры полков и даже батальонов. Например, бвший командир полка 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал И. Попов вспоминал, как его полк осенью 1943-го призвал на Черкасчине 800 человек. Позже выяснилось, что бывших артиллеристов «загнали» в пехоту, а тех, кто пушки видел только в кино — отправили в артиллерию.

Подобные случаи приобрели массовый характер, и 15 октября 1943 года появился приказ Верховного главнокомандующего, в котором признавались «грубые ошибки во время мобилизационных мероприятий». Но, несмотря на требование Сталина прекратить подобную практику и грозное предупреждение, что виновные будут сурово наказаны, эта вакханалия продолжалась до тех пор, пока не окончилась война.

«Наш полк процентов на 70-80 состоял из таких же новобранцев, — рассказывал мне Антон Добродид. — Получив «трохлинейки», через несколько дней отправились на Румынию. Через несколько недель тяжелых боев полк недосчитался больше половины бойцов...»

А как могло быть иначе, если людей, даже не выдав обмундирования, бросали на врага? Кстати, именно за отсутствие у солдат военной формы их называли «черной пехотой», «чернопиджачниками». Украинский писатель Олесь Гончар прошел всю войну, побывал в плену. Увиденное и пережитое описал не только в «Прапороносцях», но и в другом романе — «Собор». Бытует мнение, что он был запрещен к печати из-за того, что в главном герое узнал себя один из секретарей ЦК КПУ. Возможно. Но не последнюю роль в этом сыграло описание Олесем Терентиевичем мобилизации в одном из украинских сел весной 1943 года:

 «Незабаром на толоці молоді лейтенанти шикували їхніх батьків, завдруге мобілізованих, одягнутих ще в домашнє, не солдатське. «Піджаками» називали їх декотрі, мовби жартома, але чомусь це було кривдно. З ранку й до вечора висиджувала Вірунька з ровесничками край толоки, все дивилася, як ловкенький молодий лейтенант з медаллю «За Сталінград» навчає їхніх батьків марширувати, повертати праве плече вперед та давати крок на місці. Декотрі з командирів ставились до щойно мобілізованих зверхньо, підганяли їх грубими окриками, обзивали чорносвитниками, і що всі ви, мовляв, на Україні такі, воювати в 41-му не хотіли, сиділи на печах.

 А від Дніпра гуготіло, стугоніло, там небо дрижало весь час... Того ж дня малеча... змовившись, покрадцем, потай від матерів рушила услід за батьками до Дніпра... Гуркоту бою вже не чути було. І нікого не видно. Були тільки німі задніпровські горби, пологі схили, що зеленіли озиминою, а по схилах, по тому зеленому всюди темні цятки, цятки, цятки... Стояли гуртиком діти притомлені, причаєні під шелюгами, сторопіло дивились на той бік Дніпра, все не могли втямити: що то за цятки по зеленому? Вирви, сліди мін, сліди вибухів снарядних чи... І враз аж змоторошніли від страшної догадки: та то ж вони! В піджаках! Батьки наші!!!».

Исследователь истории прошлой войны Валерий Кравченко утверждает, что всю мужскую часть населения города Бердянска и окружающих сел в возрасте от 15 до 60 (!) лет мобилизовали и сразу, не обмундировав, не научив и не вооружив, «погнали на немца». Среди «наступающих» было много инвалидов, которые обморозили конечности еще во время советско-финской войны.

О войне 1941—1945 годов написаны и сняты десятки тысяч и художественно-документальных фильмов. В большинстве из них «чернопиджачники» не упоминаются. А те писатели, которые все же осмелились это сделать, вынуждены были прибегать к «эзоповому языку»: иначе цензура не пропустила бы их романы и повести. Вот как это делал Юрий Яновский в статье «Путь войны», опубликованной еще в начале ноября 1943 года: «По дорогах Полтавщини йде на фронт «чорна піхота». Так називали мобілізованих селян, що не одержали ще військового одягу. Але дух цієї піхоти — над усякі похвали. Вони ходять в атаку, як леви. Вони вмирають, якщо доводиться, але в агонії роблять ще один крок уперед».

Русский историк-исследователь Второй мировой Борис Соколов, рассказывая об этих воинах, пишет: «Расчет был на то, что «черная пехота» всего лишь истощит немцев и заставит выстрелять запас боеприпасов, чтобы потом свежие части смогли заставить противника отступить из занятых позиций».

Для советского командования украинцы, которые проживали на оккупированной территории, были предателями, мол, пока мы кровь проливали, вы отсиживались, как крысы, по норам. Следовательно, должны смыть клеймо позора своей кровью.

Возраст, по достижении которого граждан можно было мобилизовать в Вооруженные силы, составлял 18 лет. Но этого требования часто не придерживались: по состоянию на 10 октября 1943 года лишь Юго-западный фронт мобилизовал и направил в боевые части свыше 7 тысяч 16-17-летних призывников, а Центральный фронт — около 2 тысяч. На других фронтах ситуация была не лучше.

Александр Довженко в своем дневнике в ноябре 1943-го записал, что «в боях загибає велике множество мобілізованих в Україні звільнених громадян... Они воюють у домашній одежі, без жодної підготовки, як штрафні. На них дивляться як на винуватих».

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

28 октября — это праздник каждого сознательного украинца, каждого, кто знает свою историю, уважает своих родителей и дедов, которые освобождали нашу землю от немецкого фашизма, погибли в гитлеровских застенках или были сожжены вместе со своими домами. Мы заплатили большую цену за право чувствовать себя свободными людьми. Сегодняшние украинцы, потомки тех, кто воевал за свою родину 75 лет назад, достойно продолжают их дело, отстаивая государственный суверенитет и территориальную целостность Украины уже против тех, с кем вместе тогда воевали, против российского агрессора. За освобождение украинской земли заплатили собственными жизнями миллионы советских солдат и офицеров, партизан и подпольщиков. Львиную долю из них составляли именно украинцы — наши отцы, деды и прадеды. Помним о них!