Черноморский флот по поводу стрельбы по гражданским судам претензий не принимает. Почему?

У краинская сторона признала свою ответственность за инцидент с грузопассажирским судном «Верещагино», который был поврежден российской ракетой в ходе итоговых учений Черноморского флота России, и не имеет к российскому флоту материальных претензий, сообщил начальник главного штаба военно-морского флота России Виктор Кравченко. По его словам, такое заявление сделал в среду вечером начальник пароходства Украины в ответ на вручение ему генеральным консулом России в Симферополе морского протеста.

Как известно, в понедельник во время сбор-похода кораблей ЧФ России в 30 милях от Донузлава учебная противокорабельная крылатая ракета, выпущенная береговым комплексом Российского флота с мыса Херсонес в Севастополе, навылет прошила надстройку украинского судна «Верещагино», ранение в ногу получил член экипажа.

Российская сторона утверждала, что вина за инцидент лежит на капитане теплохода, так как Черноморским флотом были предприняты все усилия по закрытию района учений для обеспечения безопасности. Первый заместитель начальника штаба ЧФ вице-адмирал Александр Цубин (он руководил силами по прикрытию района учений) утверждал, что, согласно международной практике, было произведено оповещение мореплавателей о выполнении ракетных стрельб и назначении опасного района станциями «Одесса» и «Мариуполь» 17 апреля и станции «Новороссийск» — 19 апреля. Но, несмотря на предпринятые действия и своевременное оповещение, «Верещагино» вошел в опасный район. Отсутствие на борту теплохода навигационной информации, по словам Цубина, не снимает ответственности с капитана. Кстати, хотя судно было оборудовано специальной системой оповещения, капитан, как сообщил вчера «Голос Украины», утверждает, что предупреждения не получал.

Во вторник начальник штаба украинского флота вице-адмирал Виктор Фомин сказал о том, что капитан украинского судна, возможно, не знал о том, что район учений является закрытым для судоходства, или же, зная о предупреждении, сознательно зашел в этот район.

В то же время украинские военные, участвующие в расследовании происшествия, утверждали, что полную ответственность за безопасность стрельб несет их руководитель и начальник сил закрытия района. Так предусмотрено Правилом ракетных стрельб. Этот же документ говорит о том, что при появлении в секторах стрельбы посторонних, ракетная стрельба должна быть прекращена. Этого не было сделано, что фактически говорит о том, что при проведении стрельб Черноморский флот России не предпринял всех усилий по обеспечению их реальной безопасности.

Если в истории с «Верещагино» можно вроде бы поставить точку, то в целом безопасность пребывания и деятельности ЧФ в Украине — тема отдельная и, по большому счету, нерешенная. Подобные случаи с неудачными ракетными стрельбами в истории Черноморского флота уже случались. Так, в 70-х годах во время учебных стрельб крейсер «Адмирал Головко» подбил морской тральщик, где были погибшие и раненные. В сентябре 1996 года на траверсе мыса Лукул за 20 миль от Севастополя пропал сейнер «Саор-3». Причина исчезновения корабля до сих пор неизвестна, хотя тогда в районе исчезновения сейнера тоже проходили учебные стрельбы кораблей Черноморского флота. К тому же в зоне поражения крылатых ракет ЧФ, в районе морского полигона оказываются и нефтяные вышки. Если произойдет такой же сюрприз, как и с украинской «Точкой», попавшей в жилой дом в Броварах, то экологическая катастрофа весьма реальна...

КОММЕНТАРИЙ

Во всей этой ситуации обращает на себя внимание похожий уже на тенденцию безапелляционный тон Москвы. Несмотря на то, что российские корабли, охранявшие зону стрельб фактически проворонили заход в сектор обстрела гражданского судна, «крайним» ЧФ сразу же сделал капитана украинского корабля. Этот инцидент еще раз напомнил о серьезной проблеме — ЧФ как фактор напряженности для Украины. Очевидно также, что официальный Киев пока, мягко говоря, не выработал ни последовательной линии поведения в подобных ситуациях, ни стратегической позиции по поводу будущего иностранной военной группировки на территории Украины. Об этом — в комментарии Анатолия ГРИЦЕНКО , президента Украинского центра экономических и политических исследований : — Что касается собственно инцидента, следует отметить, что в любом случае вина лежит на организаторах учений, поскольку начинать их можно лишь в полной уверенности, что обеспечены все гарантии безопасности и в зоне поражения не находится никакое постороннее плавсредство. Здесь со стороны россиян уместны лишь извинения безо всякого повышенного тона. Что касается более широкого взгляда на проблему, то, во-первых, Черноморский флот не является мощной военной силой в прямом понимании этого слова, тем более в условиях замкнутой акватории Черного моря. Проливы надежно контролируются Турцией, и выйти, скажем, в Средиземноморье без разрешения НАТО российский флот не в состоянии. Сам Черноморский бассейн характерен тем, что ни одно из находящихся здесь государств не имеет достаточно сил для осуществления масштабной агрессии, в том числе и на территорию Украины. Во-вторых, современные средства ведения боевых действий позволяют поражать любые надводные цели с берега, учитывая размеры Черного моря. То есть России, по большому счету, база в Севастополе не нужна. Достаточно базы в Новороссийске, плюс имеющаяся у РФ авиация и оперативно-тактические ракеты. Поэтому Черноморский флот является скорее политическим символом, и любые последствия его пребывания в Крыму есть и будут политическими.

Отсюда проистекает два типа проблем. Во-первых, что касается любой страны, на территории которой размещены вооруженные формирования другого государства. Любой факт хулиганства, любое дорожно-транспортное происшествие приобретает политический характер и выносится на уровень двусторонних отношений — как, скажем, в свое время в Японии с американскими или в уже объединенной Германии — с российскими войсками. Есть сложности экономического плана, например, вопросы аренды и коммунальных услуг. Периодически ставится и вопрос о нанесении вреда окружающей среде — ведь военная деятельность наносит большой экологический ущерб. Наконец, появляются «психологические» проблемы. При любом, скажем, повышении денежного довольствия во флоте одной страны возникает вопрос «кто больше любит свою армию». Во-вторых, это проблемы взаимоотношений Украины и России. В Крым периодически приезжают российские ортодоксы, не избавившиеся от имперского мышления, и любой визит того же Юрия Лужкова или, тем более, Эдуарда Лимонова с их провокационными заявлениями вызывает не только соответствующую реакцию наших СМИ, но и не менее резкие заявления уже наших правых ортодоксов. Еще один, как мне кажется, более серьезный аспект — это использование Россией Черноморского флота в «горячих точках», как было недавно с Чечней. Это таит в себе угрозу распространения терроризма на территорию Украины. Я считаю, что наше руководство должно сказать твердое «нет» подобным действиям России, особенно без предварительных консультаций. Если пойти дальше и допустить, пусть теоретически, возникновение в Черноморском бассейне крупного военного конфликта, то Украина будет немедленно поставлена перед жестким выбором — на чью сторону встать. Сохранить нейтралитет в этих условиях будет совершенно нереально. Поэтому в таких ситуациях, как упомянутая выше, нужно находить совместные, компромиссные решения. И последнее: присутствие на нашей территории Черноморского флота РФ ограничивает внешнеполитический выбор Украины. Вопрос о вступлении Украины в НАТО пока что на практике не стоит, но если в будущем Украина подойдет к такому решению, то реализовать его будет просто невозможно, в том числе и из-за присутствия в Крыму российских войск.