Цитадель Духа против коварной силы

22 января 2018 года Священный Синод Украинской православной церкви Киевского патриархата под председательством Патриарха Киевского и всея Руси-Украины Филарета рассмотрел просьбу Преосвященного Дамиана, архиепископа Херсонского и Таврического, об уходе на покой по состоянию здоровья и возрасту. Согласно просьбе, Синод освободил Дамиана от управления епархией и отправил на покой. Управляющим Херсонской епархией назначен Преосвященный КЛИМЕНТ, архиепископ Симферопольский и Крымский.

Климент (в миру — Павел Николаевич Кущ) известен своей проукраинской позицией во время событий 2014 года в Крыму. С начала аннексии полуострова Россией произошло немало перемен, которые негативно повлияли на деятельность местной епархии УПЦ КП. Какова сейчас ситуация с украинским православием в Крыму, какие притеснения пережила церковь от самопровозглашенной власти, а также о деятельности на новой должности корреспондент «Дня» побеседовал с архиепископом Климентом.

Кроме того, что это первое интервью Климента в качестве главы Херсонской епархии печатному изданию, газету «День» владыка знает очень давно. Еще с 2000 года он был знаком с Кларой Гудзик — ученым, многолетней журналисткой «Дня», которой, к сожалению, уже нет с нами. Собственно с этого и начался наш разговор с Климентом. «Когда я только стал управляющим Крымской епархией, мое первое интервью было для газеты «День», и беседовал я как раз с Кларой Гудзик, — говорит архиепископ. — Она — легенда украинской журналистики. К сожалению, профессионалов становится все меньше, а иногда мне кажется, что таких, как она, — уже нет. У Клары Гудзик была стойкая гражданская позиция и высокая культура. Кроме того, она была просто замечательной женщиной. Пусть Господь упокоит ее душу, а мы о ней будем всегда хранить светлую память».

ПЕРВЫЕ ДНИ ОККУПАЦИИ

— Прошло уже почти 4 года с начала открытой фазы агрессии России в Украине. Давайте вспомним те дни. Когда вы поняли, что ситуация в Крыму превращается в оккупацию?

— Я — коренной крымчанин. Ощущение войны у меня было всегда. Первое обострение помню в 2004 году, когда после Помаранчевой революции на стенах домов синей краской было написано «русские идут». Это было предупреждение. Я тогда говорил об этом. В Крыму планомерно уничтожалась украинская государственность. И это было видно еще с 1991 года. В Крыму не было украинских школ и украинской власти, все делалось для уничтожения УПЦ КП. Это была постоянная борьба, когда мы были вынуждены доказывать, что имеем равные права. За Крым мне очень больно. Это рана, которая не заживает. Тот факт, что мы сохранились как епархия, как украинская община — это благодаря Богу, молитвам Святейшего Патриарха Филарета и тем, кто за нас молится.

Когда начались события 2014 года, я говорил прихожанам одно: не терять веры, молиться. Власть меняется, Бог остается вечным. И то, что произошло в Крыму, — это, в частности, следствие борьбы с Богом.

— В марте 2014 года вы становились на защиту украинской военной части в Перевальном. Расскажите о том инциденте.

— 3 марта украинская община собралась у памятника Т.Шевченко в Симферополе. Мы праздновали 200-летие со дня рождения Тараса Григорьевича, проводили акцию в поддержку мира. Кстати, на днях пересматривал видео с того события. Если внимательно присмотреться, то там виден крик души — чтобы на Крым обратили внимание и защитили нас. Это важно, потому что сегодня часто говорят, что крымчане сами сдали Крым и не боролись. Эта мысль навязывается обществу и искажает реальные события тех дней.

Мне позвонил священник из Перевального, сказал, что возле них скапливаются военные без опознавательных знаков. Я поехал туда с крымским активистом Анатолием Ковальским. Вдоль дороги было много военных и много пророссийских гражданских, которые блокировали военную часть ВСУ. Я понимал, что могут побить, но должен был добраться до наших военных. Сразу пошел рядом с журналистами, чтобы в случае чего — фиксировали. Я дошел до наших ребят, благословил, стоял у ворот. Было тяжело и страшно.

Еще одно страшное событие тех дней — похищение лидеров проукраинского движения Анатолия Ковальского и Андрея Щекуна 9 марта. Их истязали в подвалах, допрашивали представители ФСБ РФ. Их спрашивали о финансировании «подпольной» украинской организации. Им не верили, что все это делалось исключительно из патриотических чувств и за собственные средства. И это, по-видимому, очень отличает украинское общество от российского. Мы собираемость во время беды и, не теряя надежды, отстаиваем свое.

КРЫМСКАЯ ЕПАРХИЯ СЕГОДНЯ

— Какова сейчас ситуация с УПЦ КП в Крыму по сравнению с периодом до 2014 года?

— Тогда было зарегистрировано 50 религиозных общин. Действовало фактически 20 общин и было ориентировочно 15 священников. Из-за страха за детей первыми выехали священники, которые имели семьи. Тогда мы столкнулись с проблемой закрытия украинских классов. Дети были украиноязычными. В школах другие дети проявляли к ним агрессию и травлю. А учителя заявляли, что ничего не происходит.

Сейчас мы сохранили 9 общин, которые действуют в храмах, которые расположены в собственных помещениях Крымской епархии. Помещения, которые нам передавались в аренду или предоставлялись знакомыми бизнесменами, — забранные местной властью или переданные владельцам, которые их продавали и выезжали из Крыма. Забраны помещения потому, что мы не зарегистрированы как субъект деятельности РФ.

— Чувствуется ли сейчас давление на священников?

— Ситуация несколько успокоилась, за четыре года мы втянулись. Богослужения совершаем, люди в церкви приходят. Но мы находимся в неопределенном положении. Я пытаюсь сосредоточиться на общине, на церквях. Мы не можем ремонтировать помещения, так как не знаем, что с ними будет завтра.

СЛОЖНО ПСИХОЛОГИЧЕСКИ

— Вам лично угрожали?

— Знаете, когда тебе сожгли дачу, забирают церкви, когда на твоих глазах арестовывают твоих друзей, когда ты идешь на суд, а тебя не пускают, как к этому относиться? Психологически сложно. Есть физическое влияние, когда тебя задержали, побили и отпустили. А та форма давления, которую я переживаю, может, более сложная. То есть ты знаешь, что «смертный приговор» тебе уже написан, но когда он будет приведен в исполнение — неизвестно. И ожидание этого — страшнее самого приговора.

— Обращались ли вы за помощью к священникам УПЦ Московского патриархата? Возможно, кто-то проявлял милосердие?

— У нас нет никакого общения с представителями Московского патриархата. Когда люди живут в беззаконии, о каком милосердии можно говорить?

— В прошлом году вы подавали иск в ЕСПЧ. О чем в нем идет речь?

— Мы проиграли российские суды, начиная с Крыма и до Верховного суда в Москве, и обратились в ЕСПС. Суть иска — препятствие верующим Киевского патриархата в осуществлении религиозной деятельности в Крыму. Там есть разделы относительно церквей в Севастополе, Перевальном, кафедрального собора в Симферополе, преследования священников, уничтожение имущества.

Обратиться в ЕСПЧ мы решили после того, как в августе 2017 года судебные исполнители из Ростова, которые сейчас работают в Симферополе, пришли исполнять решение местной судьи Соколиной. Она вынесла постановление об изъятии 112 кв.м. первого этажа здания Кафедрального собора, которое на правах аренды принадлежит управлению нашей епархии.

— В Крыму есть много случаев хищения, избиения, другого давления на проукраинских и крымскотатарских активистов. Вы помогаете им?

— Самое страшное в ситуации с этими репрессиями то, что я бессилен. И это очень подавляет. Из-за того, что тебя не допускают до прямого общения. Но я пытаюсь малыми силами действовать. Когда возникла ситуация с Владимиром Балухом, мы были рядом: и с семьей, и в судах. Меня не пустили к нему в СИЗО. Много случаев абсурдных судебных решений: Лариса Китайская, Николай Семена... Стараемся поддерживать, но многое не афишируем, потому что нельзя.

«НЕ ВСЕ МОГУТ ПОКАЯТЬСЯ»

— Что Украине нужно сделать, чтобы вернуть не только территорию Крыма, но и сердца, души крымчан?

—  Прежде всего правительство Украины должно стать украинским. Они должны стать державниками. Может, это жестоко звучит, но давайте не забывать, что те, кто сейчас при власти, пришли в нее на крови тех, кого мы поминаем 18, 19, 20 февраля. И остаются они там благодаря ребятам, которые защищают Украину на Донбассе. Если не будет Украины, где они будут (власть. — Ред.)? Еще никого не спасли миллиарды. Давайте не забывать, что за Украину пострадало много людей. Мы пережили крепостничество, голодоморы, лагеря, войны, гонения. Потому что все поколения верили в эту страну.

В Крыму я не могу плохо говорить о всей Украине, потому что это моя родина, которую я люблю, какой бы ни была власть. Да и это будет убивать там надежду. Каждый сам должен решить: любит он страну или нет. В Крыму Украину любят. Теперь там сравнивают, как было раньше. Не все могут признать ошибки и покаяться. Но в сердце у многих есть тоска по Украине.

Вспомните курсантов Нахимовского училища, которые пели гимн Украины во время поднятия российского флага, или выпускников в вышиванках. Вот чего боятся оккупанты. Если в условиях уничтожения там прорастали украинские «побеги», то в условиях разрешения и поддержки — они расцветут. И это один из ответов, как действовать сейчас.

 УКРЕПЛЕНИЕ И РАСШИРЕНИЕ

— Каковы ваши планы относительно Херсонской области? Будет ли объединение с Крымской епархией?

— Есть три основные задачи в начале деятельности: это собственно управление епархией, начало строительства нового кафедрального собора в Херсоне и приезд Святейшего Патриарха Филарета осенью этого года для закладки первого камня этого собора. Где именно он будет — пока решаем.

В духовном плане сейчас главное сохранить все, что сделал архиепископ Херсонский и Таврический владыка Дамиан. А сделал он очень много: фактически с нуля создал мощную епархию. Во время поездки по области мне понравилось духовенство. Это верующие люди, которые любят свое дело. И дальше мы будем работать над расширением. На херсонской земле очень хорошие люди. И здесь я бы хотел поблагодарить главу ОГА Андрея Гордеева. Он первый позвонил и спросил, чем помочь. Когда тебя все время бьют и гонят, а здесь поддерживают — это очень приятно.

Об объединении с Крымской епархией речь не идет. Это разные направления работы. Я продолжу жить и служить в Крыму, заботиться о тамошних православных украинцах, но и буду молить Бога, чтобы он дал силы параллельно работать в Херсоне.