Декоммунизация или деукраинизация?

Как оценить эту акцию? Есть два варианта: проявление банального невежества или принципиальной симпатии к российской монархии. Или, возможно, гремучая смесь первого и второго.

Кто-то может сказать: переименование произошло согласно закону о декоммунизации. Но при чем тут Софья Перовская, как и другие участники и руководители организации «Народная воля», которая действовала на стыке 1870—1880 годов, к коммунизму? Более того, политическая программа организации прямо противоречила идеям коммунистической диктатуры и насильственного «осчастливливания» народа. В этой программе главным было требование передачи власти от самодержца и его окружения «Всенародным Учредительным Собраниям, избранным свободно с помощью всеобщей подачи голосов». Да, народовольцы были социалистами, но одновременно и сторонниками парламентаризма, свободы слова и печати, свободы вероисповедания, наконец, свободы национального самоопределения.

На последнем моменте стоит остановиться отдельно. В третьем номере подпольного журнала «Народная воля» среди семи программных пунктов партии видим тезис о «широком областном самоуправлении». Речь шла об исторических областях тогдашнего Российского государства, то есть о его федерализации или даже конфедерализации (так как это государство в итоге должно было превратиться в Общероссийский союз). Фактический лидер «Народной воли» Андрей Желябов называл своих коллег по Исполнительному комитету партии «убежденными автономистами» и говорил о «распаде империи на автономные части». Желябов хотел реализовать эту идею через удар по центру имперской бюрократии, через свержение абсолютизма и Учредительное собрание, а украинофилы-громадовцы — через длительную, кропотливую, эволюционную работу на ниве просветительства и благотворительности — вот и вся разница. Желябов писал Драгоманову, что его позиция в вопросе украинской автономии полностью совпадала с позицией последнего; впрочем, на самом деле не совсем — Драгоманов мечтал о «хоть куцей, а все же конституции», Желябов же хотел всеобъемлющего парламентского государства, точнее союза автономных государств — с правом выхода из него всех, кто этого пожелает. До публичного провозглашения и обоснования идеи государственной самостоятельности Украины сначала Юлианом Бачинским и Иваном Франко, а затем — Николаем Михновским, были еще годы и годы.

Вообще, «Народная воля», членов которой власть называла террористами, а они себя — партизанами, имела выразительно украинские политические интенции. И не только в силу того, что создавали ее и руководили ею преимущественно украинцы, но и по содержанию своей политической линии. В отличие от российских народников, которые всегда панически боялись политических свобод и хотели благ только «притесняемым классам», которые будут осчастливлены революционной властью (уже тогда они выступали предсказателями тоталитарного социализма), революционеры-украинцы, воспитанные на произведениях Шевченко, Костомарова, Антоновича, исходили из украинской и европейской традиции приоритета общеполитических и национальных свобод.

Еще до создания в 1879 году организации «Народная воля» молодые украинцы берутся за оружие — сначала для обороны, потом для атаки властных структур и справедливого наказания самых одиозных представителей режима за массовые расправы над участниками мирного «хождения в народ». Поскольку арестовано было более 4000 человек, десятки тысяч молодых людей поставлены под наблюдение полиции. Годами без предъявления обвинения молодые люди гнили и умирали от чахотки в тюрьмах. До того как малую часть арестованных вывели на два процесса: процесс 50-ти (в Москве) и процесс 193-х (в Петербурге), 97 узников умерли или сошли с ума — а речь идет практически исключительно о юношах и девушках 18—28 лет! Во время процесса 193-х умерли еще трое заключенных. Доказательства, предъявленные обвинением суду, были абсурдными. Корреспондент лондонской «Таймс» демонстративно уехал после двух дней суда, заявив: «Я нахожусь здесь вот уже два дня и слышу только, что один прочитал Лассаля, другой вез с собой в вагоне «Капитал» Маркса, третий просто передал какую-то книгу своему товарищу».

Другим важным фактором, который побудил народовольцев перейти к вооруженной борьбе, стал очередной погром всего украинского. 18 мая 1876 года Александр ІІ подписал Эмский указ, который запрещал театральные спектакли, публичные речи и школьное преподавание на украинском языке и даже печать украинских текстов вплоть до музыкальных нот. Запрещался также ввоз украинских книг из-за границы, они изымались из школьных библиотек. Одновременно было разгромлено довольн мощное украинское кооперативное движение.

Не буду перечислять фамилии молодых украинцев, которые взялись за оружие для борьбы с деспотичным режимом, и их акции мести. Отмечу только, что с самого начала «Народная воля» решила наказать самодержца как человека, который изменил собственным либеральным реформам и развернул террор против абсолютно мирных пропагандистов-народников (на виселицу в эти годы могли отправить — и отправляли! — за одну-единственную найденную у тебя антиправительственную прокламацию). Но сначала ему было предложено отказаться от власти и идти на всеобщие выборы как рядовому гражданину. Александр ІІ отказался...

И началась война! Андрей Желябов (который был студенческим активистом, потом работал вместе с тестем Семеном Яхненко, отцом первой жены, в общественном движении вплоть до его разгрома) выбрал место, где должен был быть взорван царский поезд, под Александровском (сейчас Запорожье), вблизи Хортицы. Символика? Возможно. Ведь партийное псевдо Желябова — «Тарас» (как можно еще ярче символично подчеркнуть свою украинскость, не знаю). Неудача? Еще покушение. И еще одно. И еще одно.

И наконец, 1 марта 1881 года покушение, спланированное Андреем Желябовым, осуществленное с помощью бомб, изготовленных Николаем Кибальчичем и осуществленное любимой женщиной Желябова Софьей Перовской, правнучкой гетмана Кирилла Розумовского, оказалось удачным. Был казнен российский император, который изменил собственным либеральным установкам, дал старт разгулу «черной сотни» и уничтожил в тюрьмах сотни лучших представителей молодежи, а морально сломал тысячи и тысячи, фактически — целое поколение образованных юношей и девушек из Украины. А теперь, по мнению Киеврады, выходит, что это очень плохо, с оружием в руках бороться с российским самодержавием и «черной сотней».

Ну, для тех, кто еще сомневается в «украинскости» Перовской (действительно, родилась в Петербурге, почти не бывала на своих украинских землях), добавлю тезис из полицейской ориентировки: говорила «с выразительным малороссийским акцентом». Откуда взялся этот акцент? Не из петербургского высшего света, где она — графиня! — росла. Значит, разговаривала дома, с ближайшими людьми, в конце концов с Желябовым, с которым приезжала на отдых в Крым.

В конце концов, как по мне, «украинский проект» в действиях и мечтах народовольцев — это попытка национальной жизни. На том уровне, что и проект ракеты для завоевания мировых пространств, начерченный Кибальчичем перед казнью. Только попытка, не более того: другого они не успели. А потому Андрея Желябова и Софью Перовскую следует рассматривать не как предшественников Ленина и Троцкого, а как предтеч Симона Петлюры и Романа Шухевича. Именно эти лидеры вооруженную борьбу и военизированную структуру партии считали не целью, не идеалом политической организации, а только средством (и то вынужденным средством!) обретения свободы Украиной и утверждения в ней политической и социальной демократии.

...Но поскольку для Киеврады все это, похоже, не аргументы (не потому ли, что ли ее депутаты учились по советским и российским учебникам?), то, возможно, скоро мы узнаем и о переименовании улиц Кибальчича и Желябова. Тем более что последняя соседствует с улицей Перовской.