«Он говорил о Главном...»

Мирослав Попович умер 10 февраля. Ему было 87 лет. К сожалению, в последние годы нас покидают известные люди, к которым в стране относятся с большим уважением, но к которым так и не научились прислушиваться. Сначала ушел Евгений Сверстюк (в 2014 г.), потом Богдан Гаврилишин (в 2016 г.), Евгений Грыцяк (в 2017 г.), Любомир Гузар (в 2017 г.).

И вот теперь Мирослав Попович. Он родился в Житомире, был выпускником философского факультета Киевского национального университета им. Т.Г. Шевченко. По завершении вуза работал директором школы и учителем в Тернопольской обл. Потом поступил в аспирантуру в Институте философии им. Г.С. Сковороды НАН Украины. В институт Мирослав Попович пришел в 1956-м и проработал там всю жизнь. Возглавлял учреждение с 2001 г.

У «Дня» и Мирослава Поповича были особые отношения. В течение многих лет Мирослав Попович оставался нашим автором, экспертом и участником круглых столов. Он всегда был одним из тех представителей «тяжелой артиллерии», к которому можно было обратиться за интервью или комментарием по поводу сложных или даже простых казалось бы вопросов, на которые другие не знали ответов.

Об одном из уникальных моментов дружбы и об уникальности ученого ниже рассказывает Тамара Бойко. А еще Юрий Щербак, Сергей Йосипенко и Леонид Кравчук — о том, каким был Мирослав Попович и что оставил по себе.

ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»

«КАЖДЫЙ РАЗГОВОР С НИМ — ПРАЗДНИК РАЗУМА»

Тамара БОЙКО, заслуженный деятель искусств Украины:

— С Мирославом Поповичем мы начали работать, когда он получил Национальную премию имени Тараса Шевченко за книгу «Нариси з історії культури України». Мы сняли 20 программ (на телеканале «Культура», многолетним руководителем которого была пани Татьяна. — Ред.) по этой книге. Каждая встреча с Мирославом Владимировичем — это была просто радость души. Кроме того, что он очень много знал, он был чрезвычайно добрым, человечным и приятным человеком. Вся наша творческая группа с ним дружила, он всегда шел нам навстречу. В разговорном жанре он был просто как актер — имел прекрасные актерские таланты, был удивительным рассказчиком. И очень жаль, что мы все же мало его сняли и записали. В последний раз мы опять сделали цикл бесед с Мирославом Владимировичем три года тому назад. Ему было трудно разговаривать, но он говорил: «Давайте снимать, пока я жив». А я продолжала: «И пока я работаю». Он сказал: «Да». Кстати, когда мы захотели создать телеканал «Культура», он это горячо поддержал и выступал по этому поводу. К сожалению, сейчас этого канала нет.

Было также очень хорошее интервью Мирослава Поповича с Ларисой Ившиной. Предыстория его такова. Когда мы должны были снимать главного редактора газеты «День» Ларису Ившину, нас очень подвел один журналист. В канун съемки я просто не знала, что делать, ведь передача была уже запланирована. С кем говорить? Только с Поповичем! Он очень любил и уважал журналистов. С учеными это не так часто случается. Я ему позвонила по телефону вечером, а запись — днем. Он согласился, только сказал, что на него оставили внучку. Как быть? Я успокоила, что в «Дне» очень теплая атмосфера, и за девочкой  там присмотрят. Удивительный ребенок! С какой нежностью Мирослав Владимирович на нее смотрел и как он о ней заботился! Это был такой замечательный дедушка! И он так прекрасно провел беседу с Ларисой Алексеевной!

Но первая большая беседа с ним это был  «Диалог». Я сделала программу, в которой два профессионала беседуют на одну общую для них тему. Первый диалог был — Мирослав Попович и Сергей Крымский. Это был праздник мысли, культуры, разума.

А как он любил и уважал художников! У него в кабинете были две больших работы — Ольги Петровой. Он ее очень уважал. И когда книгу Ольги Петровой о Данте выдвинули на Шевченковскую премию, Мирослав Владимирович дал ей очень высокую оценку. А когда Ольга Петрова ее не получила, то сказал: «Что же, пока еще у нас это не могут оценить». К сожалению, у нас многое не могут оценить. Не бывает замены таким людям, как Мирослав Владимирович. Моральный авторитет — кого еще так назвать?

«ЭТО ЧЕЛОВЕК УНИКАЛЬНОГО ТАЛАНТА — МУДРЫЙ, ДОБРЫЙ, СПРАВЕДЛИВЫЙ»

Юрий ЩЕРБАК, писатель, публицист, дипломат:

— Это невероятная утрата для Украины, потому что таких людей можно сосчитать по пальцам одной или максимум двух рук. Их очень мало в Украине. Людей, которые бы отличались глубиной своих мыслей, пониманием ситуации, гражданской совестью, которая бы не позволяла врать, быть лицемером, не говорить правду тогда, когда она является очевидной. Я работал с Мирославом Поповичем в рамках Инициативной группы «Першого грудня». И должен сказать, что за последние годы мы понесли большие утраты: светлого человека Евгения Сверстюка; кардинала Любомира Гузара, который был душой нашей группы; Богдана Гаврилишина, который был добрым гением всех наших благородных дел, что касались судьбы Украины.

Теперь вот Мирослав Попович. Я не принадлежу к философам, потому  не могу оценивать его высокопрофессиональную философскую деятельность, но имея возможность работать с ним в рамках Группы, должен сказать, что это действительно человек уникального таланта — мудрый, добрый, справедливый. Это очень редкое сочетание, потому что в Украине много людей, которые выращены на ненависти, нелюбви к чему-то и кому-то. К сожалению, это стало нашим национальным спортом — не объективный взгляд на человека или событие с определением каких-то позитивных или негативных сторон, а заклеймение человека или явления. Это напоминает какие-то игрища, когда проклинают определенных людей, забывая о своих собственных грехах. Так вот Мирослав Попович никогда таким не был. Он прекрасно понимал недостатки и ошибки руководства Украины, а с другой стороны — он понимал, что трансформация страны не может быть создана одним человеком. И все эти разговоры, что на одного человека возлагается вся ответственность, а все другие белые и пушистые, — неправда. Он мог донести сложную правду толерантно, никогда не раздувая какую-то ненависть, потому что в основе его деятельности было добро. Это добротворец.

Мирослав Попович был мне еще очень близок тем, что как киевлянин он хорошо помнил детали оккупации Киева во время Второй мировой войны, которую я также знал и которая сегодня уже забыта и утрачена людьми. Мы с ним об этом несколько раз говорили, и мне было очень приятно, что существует такой человек, который является живой историей Киева и Украины. Я думаю, что Киев в его духовной жизни, как и в моей, играл (играет) огромную роль.

Знаете, когда я утром сажусь за компьютер, то делаю это с каким-то трепетным опасением, что что-то произошло, что прилетит какой-то черный лебедь. Так вот в воскресенье, когда я узнал об этой утрате, мое сердце просто упало. Сейчас я чувствую пустоту. Я знал, мы интересовались его состоянием. Я сам даже недавно лежал в Феофании, и мне говорили, что Мирослав Попович находится в этой же больнице в реанимации, но деталей его состояния я не знал. И имел надежду, что он еще будет жить и мы сможем встретиться.

Теперь наша группа, потеряв фактически четырех таких людей, стоит перед вопросом переформатирования, поиска новых параметров деятельности, новых тем. На старых принципах она уже вряд ли сможет существовать. К этому выводу пришли и Иван Михайлович Дзюба, и Вадим Леонтьевич Скуратовский, и я, и Вячеслав Степанович Брюховецкий. Смерть Мирослава Поповича — это очень тяжелая утрата для нашей страны, общества. Такие люди всегда нужны. К сожалению, сейчас мы ощущаем дефицит такого формата людей.

«ДЛЯ МЕНЯ МИРОСЛАВ ВЛАДИМИРОВИЧ ЯВЛЯЕТСЯ ПЕРВЫМ ПОКОЛЕНИЕМ УКРАИНСКИХ ФИЛОСОФОВ»

Сергей ЙОСИПЕНКО, доктор философских наук, заведующий отделом истории философии Украины Института философии имени Г.С. Сковороды:

— Я всю свою жизнь работаю в Институте философии, поэтому могу сказать, что знал Мирослава Поповича с лучшей стороны. Как человека очень вежливого и доброжелательного, человека, который беспокоился о других сотрудниках, в частности, для нас создавались хорошие условия для развития. Он точно был примером правильных нравов в научной среде, человеком, который задавал тон в нашем обществе. Именно такими и должны быть моральные авторитеты. Несмотря на свою высокую должность, он всегда на равных разговаривал с другими, в частности с аспирантами. Каждый знал, что может войти в его кабинет и быть внимательно выслушанным.  

Как историк украинской философии могу сказать, что для меня Мирослав Владимирович является первым поколением украинских философов. Дело в том, что в Советской Украине в 1930-е годы было начисто вычищены все философы, вся реальная украинка интеллигенция. Тогда философия фактически была сведена к тому, что хотела партия. И хочу обратить внимание на дату рождения Мирослава Владимировича — это 1930 год, то есть это «дети войны», которые пришли на философский факультет в послевоенное время. В данном случае это 1947 год. И проблема была в том, что этим людям на самом деле не было у кого учиться, потому что их преподаватели были выпускниками школ красной профессуры, которые имели представление о философии в пределах известного «О диалектическом и историческом материализме» в «Кратком курсе истории ВКП(б)».

И вот они, не имея учителей, сами сумели стать учителями философии. Это было первое поколение украинских философов XX в., которые сумели стать философами и где-то в 1960 годы создать философию в тех условиях, которые тогда существовали. Конечно, был Павел Копнин, который направил Мирослава Владимировича в философию наук, который заметил его и дал возможность развиться. Если же смотреть на ритм поколений, то это были такие люди, как Мирослав Попович, Сергей Крымский, Василий Лисовый, фактически создавшие философию из ничего.

И второй момент. Мирослав Попович является примером, который сегодня не очень распространен, — это философ энциклопедического характера. Сегодня даже западная философия склонна к дроблению, к специализации в каких-то дисциплинарных рамках. Мирослав Владимирович сохранил интерес к попытке понять все, который не подчинялся никаким дисциплинарным рамкам. Отсюда у него и много занятий: философия наук, язык наук, культурология. В одном из фильмов Мирослав Владимирович, объясняя свой интерес к философии, назвал три вещи: что такое 1933 год, 1937 год и 1942 год. Почему были уничтожены украинские селяне, почему был великий красный террор и почему в 1941 году советская армия оставила их? Три катастрофы его поколения, которые он пытался понять.

Мы все являемся последователями Мирослава Владимировича, не в дисциплинарном понимании, хотя и такие есть, а в понимании — что такое философия, чем она должна заниматься, как она может влиять на общество, как должен работать философ, как должен говорить публично и тому подобное. Я бы не назвал это школой, потому что это больше — это пример философской деятельности.

«ЭТО ОДИН ИЗ САМЫХ ОБРАЗОВАННЫХ ФИЛОСОФОВ УКРАИНЫ. И НЕ ТОЛЬКО ФИЛОСОФОВ»

Леонид КРАВЧУК, первый президент Украины:

— Это один из самых образованных философов Украины... У него была высокая общая человеческая культура. И это отличало его от других. Он активно реагировал на те процессы, которые происходили в стране. Например, когда начался процесс Народного Руха, то он сразу откликнулся. Я тогда общался с разными людьми, шли дискуссии, но такого удовольствия от общения, как с Поповичем, я, честно говоря, не имел. Потому что в других случаях было больше политических битв, а у него — аргументы, факты, спокойствие. Он докапывался до истоков — а почему вдруг так произошло, могло ли быть по-другому...

Когда, например, уже начались известные события последнего Майдана и создавалась Инициативная группа «Перше грудня», я с ним через многие годы  опять встретился, и мы общались. Вы знаете, он остался таким же молодым мыслью, как и тогда. Он реагировал очень активно, задавал вопросы, отвечал на них — искренне, открыто. Вопросы были такими, которые отражали наше время, то есть вопрос Майдана, который, как мы знаем, завершился кровью и не теми достижениями, которых добивались люди. А он это предполагал. Первое, что он сказал: «То, что пришли студенты, это хорошо. Но у меня есть сомнение, возьмут ли они эту власть». То есть он говорил о главном. И в самом деле, к власти в результате пришли совсем другие люди, которые не начинали это движение. Им просто нужна была власть.

Возвращаясь к событиям начала 1990-х, могу сказать, что я формировался для борьбы с движением не так просто. Я прошел несколько тяжелых этапов в этом формировании. Когда начинался Рух, я был не готов общаться: ни морально, ни с точки зрения знаний. Мне нужно было все время думать не о сути, а о том, как сбалансировать, чтобы не попасть под жернова той большой политической силы. Мирослав был более свободный, он был ученым, а не партийным чиновником. Ему было легко общаться, он говорил открыто. Я же был более скован и не имел такого — ни масштаба, ни глубоких философских знаний. У меня было больше политических и практических знаний. Он тогда говорил мне, что нам нужно найти какую-то общую платформу. Он не говорил, что это «мы», а это «вы». И потом, когда я уже выступал на съезде Руха, я использовал это его мнение, просто в другой форме — я сказал, что нам не нужно сейчас нас воевать между собой.

Но нам не удалось. Почему? Потому что те политические силы, которые были сконцентрированы в Рухе, не были готовы к эволюционному, историческому переходу. Они были озлоблены, в частности и Вячеслав Чорновил. Они не захотели со мной общаться, и если бы не Павлычко и Горынь, то мне бы и слово не дали. Чорновил со своей группой были против этого. И уже когда я стал президентом, я пошел к ним и сказал, что нам все равно нужно объединиться и строить Украину. А они что сказали? Мы с «комунякой» строить страну не будем. Это была одна из ошибок Руха, после которой, собственно, правда, немного позже, он развалился. В Польше, например, частично объединиться удалось, и это дало в дальнейшем результат. В Украине же конструктивную часть Руха, к которой принадлежал и Мирослав Попович, на тот момент не услышали.