Игорь ШАРОВ: «Плохо, что вне парламента бизнеса нет» О
тсутствие политических сантиментов и наличие четких политических планов, очень похожих на бизнес-планы, плюс прямота оценок, которую политики другой «формации», наверное, пытались бы смягчить, стремясь быть более публичными, — набор этих качеств вынес на волну политического успеха людей, для которых политика стала органическим и необходимым продолжением их бизнеса. Они воплотили в политике ряд собственных проверенных в бизнесе правил: идеологию заменили целесообразностью, черновую работу поиска народной поддержки — прейскурантом различного рода «ресурсов», публичность политики — умением решать вопросы. Они гордятся своим прагматизмом, и прагматизм такого сорта постепенно становится доминирующим сценарием поведения в украинском политикуме.
Игорь Шаров — лидер депутатской группы «Трудовая Украина», второй по численности в парламенте. Недавно он избран главой новообразованной партии «Трудовая Украина». До ее возникновения и Игорь Шаров, и практически все руководство новой партии, в которое входят народные депутаты Андрей Деркач и Виктор Пинчук, составляли костяк Трудовой партии Украины. «Трудовики»-1 (название обусловлено хронологией событий) остались с Михаилом Сиротой. «Трудовики»-2 осуществили показательный развод: они «ушли» как джентльмены от политики — без выяснения отношений и раздела имущества. И до сих пор утверждают, что раскола не было. О некоторых подробностях стратегии и тактики построения партии прагматиков — в интервью, которое
Игорь ШАРОВ дал «Дню»
— Игорь Федорович, вы так ни разу и не признали, что в стане «трудовиков» произошел раскол. Возможно, это болезненный для вас вопрос, однако как иначе трактовать создание двух партий с почти тождественными названиями?
— Ничего болезненного и страшного в этих процессах я не вижу. Отбираются те люди, которые хотят работать друг с другом. Те, кто этого не хочет, просто отходят. По моему мнению, не бывает так, что рота идет не в ногу, а командир в ногу. Да, теперь существует две партии, но ведь у нас есть пять социал-демократических партий, несколько коммунистических, и это еще не конец. Пока не произойдет структуризации общества, о которой мы все так мечтаем, этот процесс будет продолжаться.
С Михаилом Сиротой у нас, надеюсь, сохранятся нормальные взаимоотношения, как это было и раньше. А что касается партийной борьбы, то, думаю, время покажет, чья идея, чья работа будет лучшей.
— Многим казалось, что Михаил Сирота в вашей компании был несколько инородным телом, он скорее принадлежит к политикам-романтикам. А ваша фракция состоит из политиков-прагматиков, многих из которых народная молва называет еще и олигархами. Однако и в однородной среде прагматиков, скорее всего, существуют разногласия среди влиятельных людей фракции. Как часто и какого плана компромиссы вам приходится искать?
— Если я скажу, что нечасто, то вы не поверите.
А что касается терминологии, то я считаю, что можно и другим словом называть людей, которые заработали капиталы. Эти люди не собираются выезжать за границу и их очень беспокоит то, что происходит в государстве, потому что они всего достигли своим бешеным трудом. Если речь идет о сохранении капиталов, то нет разницы — это 70 тыс. или 700 млн. нужно сохранить и приумножить, поэтому этих людей заботит создание рабочих мест, усовершенствование законодательства, в частности, системы уплаты налогов. Надеюсь, что и та многогранная работа, которую они сегодня пытаются делать, будет полезной для государства.
К сожалению, сегодня бизнес у нас может быть или большой, или никакой. И очень плохо, что сегодня все бизнесмены — в парламенте, а вне его стен их нет.
Я, кстати, был первым газовиком, который пришел в парламент в 1995-ом. И так случилось, что задержался. Хотя политикой должны заниматься не бизнесмены, а политики. Это однозначно. Иногда неприятно, когда в зале нет депутатов-бизнесменов, поскольку интересы материальные сильнее действуют, чем политические. А ты переживаешь, ибо ответственен за фракцию. Профессиональные же политики — они всегда на своих рабочих местах в сессионном зале. Знаете, в конце января, когда коммунистическая фракция решила не принимать участия в сессии, то на них жалко было смотреть — ходят вокруг зала и больше им идти некуда. А у бизнесмена и вне зала находятся дела...
Где-то наполовину наша фракция состоит из профессиональных политиков, а наполовину — из деловых людей, которым импонирует трудовая идея. А она воплощает в себе и трудоустройство молодежи, и работу предприятий, и все, что связано с трудом всех категорий общества. Это тот подход, с которым мы собираемся идти в следующий парламент.
— Вы могли бы определить четкие идеологические основы, на которых будет развиваться партия? Ибо «трудовая идея» — это пока что не очень понятное словосочетание, ведь почти каждый человек — трудящийся, но при этом исповедует различные идеи: кто-то левую, кто- то праворадикальную.
— Наработка идеологии партии еще идет. За основу берем человека, который трудится. Нам следует сделать все возможное, чтобы на законодательном уровне обеспечить человека правом на труд, а государство — правом на уплату налогов со стороны субъектов ведения хозяйства. Основное — богатое государство за счет полноценного многогранного труда.
Приведу вам пример, что такое идеология прагматиков: если бы Президент не простимулировал создания парламентского большинства — так его бы и не было. А лучше принимать решения, двигаться вперед, проталкивая качественные изменения в обществе, а потом можно и поправить принятые решения, но не топтаться на месте. Лучше ошибиться, чем ничего не делать, боясь последствий.
— Очевидно, что сегодня существуют партии двух типов: так сказать, классические, которые пытаются строить работу на идеологических основах, и...
— ...партии-нью.
— Да, благодарю за термин. А каким вы видите будущее государства, если партии-нью, партии прагматиков, получат власть на следующих выборах. Не будет ли навязывать ваша власть такие общественные отношения, которые только будут обслуживать установленный порядок то ли олигархического капитализма, то ли кланово- монополистического капитализма? Эдакая неприкрытая вакханалия победителей...
— Да нет... Не боимся мы этого. Съездите в Лысянку Черкасской области или в Волочиск Хмельницкой области и спросите, что нужно людям: идея ради идеи или робота ради того, чтобы завтра жилось лучше, что и пропагандируют прагматики. Безусловно, они скажут, что хотят, чтобы их ребенок имел нормальное будущее — образование, полноценную работу, которая бы достойно оплачивалась и давала возможность человеку реализовать себя. Потому что уровень независимости зависит от того, сколько ты имеешь средств. Если бы сегодня нам удалось сформировать средний класс, то это были бы самые независимые люди.
Знаете, с одной стороны, может, и лучше, что у нас не происходит революционного развития общества. Фактор стабильности приветствуется людьми, и вопрос мира и согласия в обществе ставится на первое место. Я когда-то воевал в Афганистане, и сегодня у моей мамы можно даже не спрашивать, что для нее важнее — маленькая пенсия или отправить ребенка на войну... И я здесь солидарен с Президентом, который говорит, что хочет оставить Украину со стабильной политической ситуацией, с материальным достатком, с выработанной и закрепленной национальной идеей. Следует только прессовать во времени, ускорять решения.
— На какой результат на выборах рассчитывает ваша партия?
— Пока не знаем, по какому закону будут происходить выборы. Если по нынешнему закону — то 8%, то есть где-то 50 депутатов. Думаю, чисто пропорционального закона не должно сейчас быть, возможно, наоборот, сегодня стоит вернуться к мажоритарной системе выборов.
— Похоже, это мечта богатых политиков.
— Посмотрите, в 1998 году, как правило, в мажоритарных округах избиратели голосовали за личность, а пропорциональные списки обеспечили прохождение в парламент многочисленной фракции коммунистов. Сейчас мы постепенно пытаемся оттуда забирать людей в свою фракцию. Это прогресс.
Сегодня партия будет существовать, скорее всего, по принципу кадровых дивизий: когда есть командный состав на уровне взвода, полка, дивизий и армии. Так и у нас — будет аппарат, но ни в коем случае не состоящий из глав администраций областей. Будут активисты, которые формально не имеют отношения к власти. По мере необходимости будем привлекать больше людей.
— То есть вы не хотите принимать на ведущие партийные должности руководителей местных органов власти?
— Мы категорически против этого. Потому что члены нашей партии должны сначала проникнуться нашей идеологией. И потом, мы уже видели опыт партии, чья структура базировалась на главах администраций или на их заместителях, и, когда лидер партии потерял соответствующую государственную должность в Киеве, эта вертикаль начала разрушаться. Мы учимся не только на своих ошибках, но и на чужих.
— Скептики, учитывая последние избирательные кампании, считают, что теперь происходят не выборы, а назначения, поскольку на первый план в предвыборных технологиях выходит владение административным ресурсом. Если вы не будете привлекать ныне действующих администраторов, то вне партии останется и админресурс…
— Ошибаются те, кто не видит разницы между выборами и назначением. Выборы являются выборами. Сегодня каждая партия и политическое объединение имеет право контролировать ход голосования. Законодательная база слабая, но позволяет проводить предусмотренные выборные процессы.
— Когда, на ваш взгляд, состоятся парламентские выборы и кого партия «Трудовая Украина» видит среди своих попутчиков на пути в парламент?
— Мы верим Президенту и готовимся к выборам в марте 2002 года. Безусловно, на выборы мы пойдем в блоке, но с кем, я сегодня не скажу, поскольку не знаю.
Если даже мы проведем 50 депутатов в парламент, этого недостаточно, чтобы сформировать и правительство, и те органы, которые предусмотрены Конституцией. Безусловно, речь будет идти о коалиции. Государственнической коалиции. И правительство должно формироваться из тех коалиций, которые будут образованы в будущем парламенте. Тогда будет ответственность, поддержка, и тогда не будет сегодняшних спекуляций вокруг правительства, а со стороны правительства — вокруг парламента. Но для этого нужно внести изменения в законодательство.
— Как вы считаете, сколько времени будет продолжаться реформа, которая должна внедрить такой подход, и начнется ли она имплементацией референдума?
— Очень сложный вопрос. Безусловно, для того чтобы осуществить то, о чем я говорю, нужны изменения в Конституции, а это сложная процедура, и пока мы не набираем 300 голосов для окончательного принятия конституционных решений... Поэтому, наверное, начинать нужно с формирования парламента, который будет способен осуществить такую реформу.
После принятия Конституции нужно было наполнять ее законами прямого действия. Этого же до сих пор не сделано. Сегодня мы в пожарном порядке принимаем то, что от нас требуют Президент, правительство и международные организации, а планового законодательного процесса нет. До создания большинства бывало, что парламент в течение месяца не принимал никаких решений.
И если парламент войдет в очередной парламентский кризис и не сможет выполнить волю народа, высказанную на референдуме, то, наверное, пожелания народа будут введены Президентом через указ, ибо он не будет смотреть, как страна опять топчется на месте. Сегодня, когда проедешься по регионам и пообщаешься с людьми, то возвращаешься с большим стимулом к работе, поэтому, наверное, всем депутатам нужно чаще получать такой заряд от избирателей.
— Пауза в отношении конституционной реформы свидетельствует об определенной растерянности относительно воплощения результатов референдума. Возможно, процесс ускорился бы, если бы парламент получил право формировать правительство?
— Президент собирал совещание по этому поводу, на котором присутствовали члены правительства, руководители парламентских фракций, руководство парламента. Думаю, еще будем советоваться, чтобы определить, как подтолкнуть этот процесс. Возможно, Президент пойдет на то, чтобы в тех рамках, которые сегодня существуют, предоставить возможность парламенту консолидироваться вокруг образования правительства. По моему мнению, вопрос об отставке правительства не должен подниматься, потому что вряд ли на этом этапе кто-то, кроме Ющенко, сможет пройти через парламент. А относительно других членов правительства теоретически вопрос может стоять.
— Сейчас много дискуссий вокруг концепции государственной региональной политики. Какой, на ваш взгляд, должна быть роль местных госадминистраций?
— Та вертикаль, которая сегодня действует, должна сохраниться. Посмотрите, что сегодня делается в России. Она допустила элементы демократии в плане избрания руководителей административных органов, а сегодня возвращается к воссозданию четкой государственной вертикали, которая назначается центром. Возможно, это временно, но сегодня в этом есть необходимость. Народ, особенно наш народ, ожидает сильной власти.
— Должен ли, по вашему мнению, быть принят закон об оппозиции? Каково место оппозиции в парламенте? Сегодня большинство делает вид, что якобы меньшинства не существует, например, ни один комитет не возглавляют представители оппозиции.
— Мы должны принять соответствующий закон, поскольку все должно быть регламентировано законом. Что же касается руководства комитетами, то вы знаете, что перед тем, как законопроект должен попасть в сессионный зал, он проходит комитет. Поэтому представьте ситуацию, что мы какой-то комитет отдали оппозиции, а комитет не рассматривает проект — опять возникает тупиковая ситуация. Все депутаты сегодня работают на основании закона о статусе народного депутата. Меньшинство имеет такие же права, как и мы, их никто ни в чем не притесняет. Принимается решение — они голосуют против. Единственное в чем, возможно, существует дискриминация: у большинства есть секретариат, а у меньшинства его нет.
У меньшинства была возможность прийти в Украинский дом, присоединиться к большинству и принимать участие в распределении комитетов.
— То есть все-таки — кто не с нами, тот против нас?
— Однозначно. Знаете, ради чего? Ради принятия решений. Как-то Ющенко приехал из Лондона и рассказывал, как ему аплодировали, когда он зачитал список ратифицированных соглашений, которые до этого два года парламент не ратифицировал. Так что же это была за работа?
