Как решить «проблему Тимошенко»?

Встретились мы с новым главой Высшего совета юстиции в новом доме. Презентовали помещение совсем недавно — две недели назад, а вот на должности Александр Лавринович сравнительно больше — три с половиной месяца. В последнее время к бывшему министру юстиции накопилось немало вопросов, которые касаются как его непосредственных обязанностей, так и актуально правовых. Насколько изменится деятельность Высшего совета юстиции в связи с предварительным принятием изменений к Конституции? Как решается судьба судей, приговоры которых стали основанием для решений Европейского суда по правам человека против Украины? Каким образом можно решить «проблему Тимошенко» в рамках украинского законодательства? Что все-таки произошло с государственными реестрами? На последний вопрос Лавринович отказался отвечать категорически. Хотя обязанность политиков — давать ответы на острые вопросы, а обязанность журналистов — их задавать. Мы выполнили свой долг, глава ВСЮ — нет. Конечно, это наталкивает на «нехорошие» мысли. Итак, интервью с главой Высшего совета юстиции Украины Александром ЛАВРИНОВИЧЕМ.  

— Пан Александр, вы уже три месяца на новой должности. Где комфортнее работать — в Министерстве юстиции или в Высшем совете юстиции?

— Если в Министерстве юстиции я работал восемь с половиной лет, то здесь я всего четвертый месяц... Поэтому сравнивать пока трудно.

— Первые впечатления.

— У Высшего совета юстиции другой принцип работы, меньше функциональных направлений. Кроме того, Высший совет юстиции — коллегиальный орган, и этим работа здесь несколько похожа на работу в парламенте, где мне тоже пришлось работать. Например, во ВСЮ невозможно принятие единоличных решений: это всегда тщательное изучение вопроса, сопоставление аргументов, дискуссия. Особенностью ВСЮ является, скорее, сочетание работы коллегиального органа с частью процесса во многом подобного судебному. И он настолько же не скор, как, например, процедура проверки действий судьи на предмет нарушения присяги и рассмотрения ее результатов на заседаниях Совета. Другая составляющая работы касается проверки знаний и готовности кандидатов на должности судей осуществлять правосудие. Поскольку ВСЮ — последний этап перед тем, как Президенту на стол кладется проект указа, весь груз ответственности лежит на Совете. Есть немало других составляющих, что делает работу в Высшем совете юстиции интересной и важной, но существенно отличает ее от парламентской или министерской.

— Допускаете, что когда-то можете вернуться на пост министра юстиции?

— (Смеется). Учитывая шесть указов разных президентов и постановлений Верховной Рады о назначении меня на пост государственного секретаря Министерства, министра юстиции, будет неправильно сейчас делать какие-то прогнозы. Если что-то случилось больше, чем один раз, нельзя утверждать, что это случайность. Так же я не могу сказать, что и работа мне не нравилась. Но загадывать, на каких должностях или в каких органах я могу работать дальше, не уместно.

«В СЛУЧАЕ ПРИНЯТИЯ ЗАКОНОПРОЕКТА БОЛЬШИХ ИЗМЕНЕНИЙ В РАБОТЕ ВЫСШЕГО СОВЕТА ЮСТИЦИИ НЕ ПРОИЗОЙДЁТ»

— Парламент предварительно одобрил законопроект о внесении изменений в Конституцию по вопросу усиления гарантий независимости судей. Отмечается, что конституционные изменения направлены на укрепление независимости ВСЮ, способа назначения судей, их продвижения по службе. Как вы оцениваете возможность окончательного принятия этих изменений?

— Проект подготовлен — он прошёл три этапа в парламенте и Конституционном суде. Его принятие обеспечит серьёзную трансформацию, как в судебной системе, так и в обществе в целом. Что касается судьбы проекта в ВР, то это вопрос к парламентским фракциям и политическим силам, представленным в ВР. У них свои мотивы и резоны — что поддерживать, а что нет. Здесь важно подчеркнуть, что данный проект может быть принят в целом именно в таком варианте изменений. Если проект будет возвращён на доработку, то дальше — новый круг юридической процедуры.   

— Как вы думаете, почему Венецианская комиссия поддержала эти изменения, а оппозиция — нет?

— Одно дело — выступать с трибуны, а другое — предпринимать реальные шаги. Между этим иногда бывает большая дистанция. Что касается позитивного вывода Венецианской комиссии, то нужно правдиво заметить, что там есть несколько критических мыслей, о которых сейчас вспоминают оппозиционные фракции. Очевидно, что в данном случае нужно понимать: если проект будет принят — общее направление движения может обеспечить большие позитивные изменения. Возможно, проект мог бы быть лучшим, но когда стоит выбор между тем, чтобы серьезно улучшить ситуацию по сравнению с имеющимся положением и тем, чтобы пытаться сделать ещё лучше, то в итоге перемен можно не дождаться. Это важно понимать, ведь иногда желание сделать лучше сознательно или несознательно делается для того, чтобы остаться на месте.

— Каким образом может измениться работа Высшего совета юстиции в случае окончательного принятия изменений в Конституцию?

— В случае принятия этого законопроекта больших изменений в работе Высшего совета юстиции не произойдёт. Единственное, что во ВСЮ появится ещё одна важная, но необременительная функция — дача согласия на применение меры пресечения к судье в виде ареста. В настоящий момент эта функция принадлежит Верховной Раде. Все ниши функции и порядок их реализации останутся неизменными.

«ВЫСШИЙ СОВЕТ ЮСТИЦИИ ПРОДОЛЖАЕТ ПРОВЕРКУ ДЕЙСТВИЙ СУДЬИ АНДРЕЯ МЕЛЬНИКА»

— Как в Высшем совете юстиции оценивают большое количество решений Европейского суда по правам человека относительно ошибочной деятельности судей в принятии того или иного решения, которые проиграло наше государство?

— Отдельного специального механизма по судьям, решения которых стали причиной обращений к ЕСПЛ, нет. Есть общие процедуры привлечения судей к ответственности: дисциплинарной, конституционной, уголовной. Поставить вопрос о необходимости проведения проверки относительно наличия в действиях судьи признаков нарушения присяги по отдельным фактам принятия решений судьей могут члены ВСЮ и Высшая квалификационная комиссия судей. Когда я был на должности Министра юстиции, я обращался с подобным обращением к ВСЮ, по которому была начата проверка действий судей одного из судов Ивано-Франковской области. Напомню, что шла речь о случае, когда милиционеры на улице в Ивано-Франковске сделали человека инвалидом. В результате, Украина получила рекордный штраф в 150 тыс. евро, который присудил ЕСПЧ. В этой ситуации была задействована вся правоохранительная система: милиционеры, непосредственно это сделавшие, прокурор, не реагировавший на заявление пострадавшего и не назначивший проверку, ну и судьи, поддержавшие позицию правоохранительных органов, из-за чего пострадавший не только не мог добиться возбуждения уголовного дела, но и обжаловать решение суда первой инстанции, потому что суд по неизвестным причинам не передавал дело в апелляцию. Тогда я обратился и в Генпрокуратуру, и во ВСЮ. Проверка продолжается и до сих пор.

— Какие принимаются меры к судьям-нарушителям, ведь Украина несет репутационные и материальные потери?

— Дела, по которым принимаются негативные решения ЕСПЧ для Украины, можно разделить на несколько проблемных составляющих.

Первая и самая большая — это невыполнение судебных решений. Доминирует в этом блоке — невыплата социальных льгот. Понятно, что в Украине никогда не будут выплачены эти льготы, потому что они превышают государственный бюджет страны. Когда искали выход из этого положения, властью был предложен проект закона, который должен был урегулировать проблему. Но оппозиционные депутаты сразу начали показывать, какие они защитники народа. Это делать легко, особенно когда ни за что не отвечаешь. Власть в стране на то и существует, чтобы не рекомендовать на завтрак, обед и ужин халву с медом, а формировать рацион в пределах возможного.

Вторая большая составляющая — это пытки. Многое уже сделано в сфере усовершенствования нормативной базы, начиная с законов и заканчивая специальными подзаконными актами. Но психологию людей, которые следят за порядком в местах лишения свободы, культуру стражей порядка не исправишь специальным нормативным актом.

Третья проблема касается решений государственных органов, органов местного самоуправления, которые становятся причиной обращения в ЕСПЧ. Но эту проблему легче решать.

Работая в юстиции, я много делал для распространения знаний относительно возможности защиты гражданами своих прав как в Украине, так и в Европейском суде.

Конечно, это болезненно для Украины, когда Европейским судом принимаются негативные решения. Кстати, такие решения есть фактически по отношению ко всем странам Европы. Но здесь не все так однозначно. С одной стороны, государство как бы проигрывает, а с другой — не следует забывать, что государство проигрывает своим гражданам. И это, прежде всего, механизм, который должен обеспечить совершенствование системы государственного управления в интересах общества.

— В качестве примера можно привести решение ЕСПЧ о незаконном аресте бывшего премьера Юлии Тимошенко и экс-министра МВД Юрия Луценко. В данном случае, какими будут решения ВСЮ в отношении судей Родиона Киреева и Сергея Вовка соответственно?

— Хотел бы внести уточнение. Речь не идет о незаконном аресте, а о том, что изменение меры пресечения во время судебного процесса произошло с нарушением  требований Европейской конвенции по правам человека. Была проблема в том, что мотивировочная часть этого решения не корреспондировалась с законодательством. Но важно то, что решения, которые принимаются относительно мер пресечения во время судебного заседания, перестают быть актуальными с момента вступления в законную силу обвинительного приговора. Например, человек совершил преступление и находился на подписке о невыезде, внес залог, и это позволило изменить меру пресечения. Но потом, во время судебного процесса, судьи доказали, что преступление имело место, и вынесли обвинительный приговор — все, человек поехал отбывать наказание. Но даже когда Европейский суд по жалобе гражданина признает, что изменение меры пресечения произошло незаконно, это решение никак не может изменить тот факт, что вина человека в совершении преступления уже доказана. В таком случае возвращение к предыдущему периоду является контрпродуктивным. Именно в этой части и были зафиксированы нарушения Европейским судом в отношении упомянутых лиц. И это используется преимущественно с политической целью.

— В интервью «Дню» в июне этого года тогда еще первый заместитель генерального прокурора Ренат Кузьмин подтвердил, что на рассмотрении ВСЮ находится обращение общественного деятеля, пострадавшего в «деле Гонгадзе» Алексея Подольского, который просил привлечь к ответственности судью Андрея Мельника. По его словам, этот судья в 2002 году сфальсифицировал «дело Ельяшкевича» (народного депутата второго и третьего созывов): самого судебного процесса не было, пострадавший о нем не знал, а подозреваемый позже, в 2006 году, признался, что не совершал этого преступления, признав свою вину под давлением. Итак, известны ли результаты проверки деятельности судьи Мельника? Какие последствия его могут ожидать?

— Да. Действительно летом этого года была начата проверка действий судьи. Сейчас проверка продолжается.

«ПОСЛЕ ВИЛЬНЮСА, ЕСЛИ ВСЕ ПРОЙДЕТ УДАЧНО, У НАС НЕ БУДУТ ВОЗНИКАТЬ ПРОБЛЕМЫ С АДАПТАЦИЕЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА»

— Мы видим, что сегодня судьба подписания Соглашения между Украиной и Евросоюзом относительно ассоциации и зоны свободной торговли фактически свелась к «проблеме Тимошенко», хотя важны и другие вопросы. Вы как опытный законодатель каким видите решение «вопроса Тимошенко» в рамках судебной системы Украины? Можно ли создать правовые основы для ее лечения или помилования за границей?

— Хуже всего, что можно придумать в этой ситуации — это делать исключение из законов для одного человека, каким бы уважаемым и важным он не был. Это как раз и является отходом от одного из главных принципов демократического, правового мира. Но для того, чтобы решить правовой вопрос в контексте политического курса страны, можно применить гуманистический акт. Политические силы в парламенте должны найти компромисс и принять решение в соответствии с законами Украины, которое бы позволило одному человеку поменять место проживания с больницы Юго-Западной железной дороги в Харькове на другое место. Пока что действующие законы не позволяют это сделать. Кстати, здесь должен решаться вопрос статуса, виз... В будущем такие изменения в законодательстве, чтобы человек мог выезжать за пределы страны для проведения соответствующего курса лечения, могут быть полезны и для других категорий людей — не обязательно только для государственных деятелей или политиков.      

— Сегодня много говорят о важности использования европейского опыта в реформировании украинского законодательного поля. Уже многое сделано, но эксперты отмечают, что главная работа впереди. Условно говоря, что после Вильнюса?

— Когда речь идет о политической и экономической интеграции, между Украиной и Евросоюзом должна быть единственная правовая основа. В Украине над этим работают со второй половины 90-х годов все ведомства в нашей системе власти. В свое время мне пришлось создавать подобный отдел, а впоследствии — отдельный департамент по вопросам адаптации законодательства Украины к европейскому законодательству в составе Министерства юстиции. Хочу отметить, что у нас уровень адаптации достаточно глубокий, но поскольку жизнь каждого общества двигается вперед, в европейском интеграционном объединении возникают новые и новые вызовы, рождается и новый массив нормативных актов. Поэтому главная задача — вовремя их отслеживать и адаптировать. Думаю, что после Вильнюса, если все пройдет удачно, у нас не будут возникать проблемы с адаптацией законодательства.