Как возродить дееспособность государства

В соответствии с закономерностями экономического цикла, после кризиса (а это потеря государством большей части своего экономического потенциала) должна наступить фаза подъема. Однако в данном случае речь идет о закономерностях рыночной экономики, которой у нас пока что не существует. Мы получили не только беспрецедентное по мировым стандартам падение производства, но и глубоко деформированную виртуальную по своему содержанию экономику. В условиях классического цикла кризис выполняет конструктивную функцию. На его основе преодолеваются структурные диспропорции, гибнут нежизнеспособные экономические формы. Экономика выходит из кризиса обновленной. Ее переход в фазу роста формируется именно на такой основе. У нас же имеем обратный результат — накопление глубоких воспроизводительных диспропорций.

Нерешенной остается и проблема конкурентоспособности. За исключением отдельных предприятий, она базируется на искусственно сформированной основе: себестоимость изделий уменьшается не за счет усовершенствования менеджмента и инновационных нововведений, а за счет хронической задолженности, которая продолжает расти. Это задолженность по заработной плате, которая превышает сейчас 6,5 млрд. грн., 43 млрд. грн. достигает превышение просроченной кредиторской задолженности над дебиторскими долгами и почти 14 млрд. грн. — задолженность предприятий и организаций перед бюджетом.

Эти и другие факторы не дают оснований для оптимистических оценок. Надежных предпосылок стабильного роста пока что не существует. Такие предпосылки следует еще создать. А без этого наиболее вероятным является сценарий депрессивного развития. Его потенциал определяется динамикой плюс-минус 2 % ВВП. Конечно, в зависимости от внешней конъюнктуры, не исключается и определенное ускорение. Однако, с точки зрения длительной перспективы (при отсутствии существенных изменений в экономической политике), именно такое течение событий является наиболее вероятным.

Отмеченное обязывает нас быть во всем, что касается оценки осуществляемых в прошедшие годы экономических преобразований, максимально критичными и взвешенными. Важно избавиться от иллюзии в первую очередь относительно того, насколько корректной была политика, осуществляемая в предыдущие годы, даже в своей концептуальной основе. Мы никогда не сможем уверенно стать на ноги, если будем уклоняться от аргументированных ответов на эти вопросы.

Весомое слово должна сказать экономическая наука. Для этого необходимо прекратить политизацию проблем, связанных с анализом осуществляемых в предыдущие годы превращений. Почти десятилетний период реформ — это срок, достаточный для очень необходимых научных обобщений. Такие обобщения пока что отсутствуют. Это с особой остротой чувствовалось в процессе работы над текстом Послания Президента. Именно по этой причине отдельные вопросы экономической стратегии представлены в нем только в постановочном плане. Они нуждаются в дальнейшем осмыслении и доработке.

Одной из центральных проблем является переосмысление места и роли государства. Следует избавиться совершенно примитивного представления наподобие «много государства — мало рынка» и наоборот. Противопоставление по принципу «или-или» никогда не было и не может быть основой серьезной политики. Демонтируя основы фундамента административной экономики, мы нарушили золотое правило — государство может оставить экономику только там и тогда, где и когда будут сформированы и эффективно действовать полноценные рыночные механизмы. На это обращает внимание и Мировой банк. «Низкий уровень дееспособности государства во многих странах СНГ, — подчеркивается в специальном исследовании Банка «Государство в мире, который меняется», — серьезное и растущее препятствие для достижения прогресса в большинстве сфер экономической и социальной политики». Нас же все время «толкают» к воссозданию принципов рыночной экономики первой половины ХIХ в., где государству была отведена пассивная роль «ночного сторожа».

Следует учитывать и другое. Мировой опыт неоспоримо доказывает рост роли государства в наиболее сложные, переломные этапы развития. Это и период преодоления последствий «Великой депрессии», и осуществляемые преобразования в послевоенный период, включая 60-е и 70-е годы. Основы современной экономической системы стран Запада сформированы именно в этот период. Они утвердились на основании кейнсианских постулатов государственного стимулирования экономического спроса, активного взаимодействия государства с частным капиталом.

В этой связи поддерживаю основные положения статьи Е.Марчука («День» 10.03.2000) по поводу того, что для ситуации, в которой мы находимся, единственно возможной моделью экономической политики является «развитие на опережение». В классической экономической теории концепция опережающего развития была обоснована еще в ХIХ в. Один из ее авторов Ф.Лист исходил из того, что определяющая роль в ее реализации должна принадлежать государству, которое обязано активно содействовать реализации конкурентных преимуществ национального производства, защищать его. В конце ХIХ в. на этих принципах перестраивалась экономика Германии и России. Идеологом такой политики в России был граф С.Ю.Витте.

После второй мировой войны политика опережающего развития активно воплощалась в Японии. Особенно показательным является послевоенное развитие стран Юго-Восточной Азии. К началу 60-х годов валовой доход на душу населения большинства из этих стран находился на уровне стран африканского континента. Сейчас этот показатель увеличился более чем в 5 раз. В период 1985—1995 гг. при среднемировых темпах роста ВВП на душу населения в 1,9% в странах Юго-Восточной Азии рост соответствующего показателя осуществлялось темпами, превышающими 7,2%. Речь идет о странах опять же с сильным дееспособным государством, с развитыми механизмами его влияния на весь комплекс воспроизводительных процессов. Испытав ощутимые удары мирового финансового кризиса 1997—1998 гг., эти страны смогли с помощью отлаженного аппарата государственного регулирования очень быстро исправить не только накопленные в прошедшие годы деформации, но и придать экономической динамике новые ощутимые импульсы. В 1999 г. рост ВВП в Южной Корее достиг 11%, в Индонезии, Таиланде и Малайзии он превысил 6%.

Эти и другие примеры подтверждают необходимость принципиальных изменений в нашей политике. Для демонтажа командной экономики радикальный либерализм еще в какой-то степени был оправдан. Теперь, когда на первое место ставятся задачи экономического роста, структурной и инновационной политики, проблема упрочения регулирующей функции государства становится ключевой. Это же касается и политики реформ. Любые попытки обеспечить их реальное углубление при условии сохранения неэффективного государства обречены на провал. Эту неоспоримую истину подтверждает в первую очередь наш собственный опыт — опыт прошедших лет. Только предвзятые политики могут не понимать этого.

Как возобновить дееспособность нашего государства, сделать его силой, способной радикально изменить экономическую, а следовательно — и социальную ситуацию, обеспечить реальное углубление реформ, быстрый экономический рост и сбалансированное развитие? Будем откровенны: четких ответов на этот вопрос у нас не существует; он в достаточной степени остается неосмысленным даже теоретически. Совсем неслучайным в связи с этим является то, что определяющий тезис Послания Президента относительно усиления дееспособности государства в правительственной Программе заменен на принципиально иное определение — усиление дееспособности правительства. Думаю, это не досадная стилистическая неточность. В данном случае имеет место проявление двух различных идеологических конструкций, двух моделей экономических преобразований. Не следует «прятать голову в песок» и замалчивать отмеченные разногласия. Общество имеет право на соответствующую информацию. Это касается не только разногласий между правительственной Программой и президентским Посланием, но и вопросов взаимодействия правительства и Верховной Рады. Какой будет логика такого взаимодействия? Будет оставаться ли она и далее в границах старых схем и постулатов, которые не оправдали себя, будет ли сделана ставка на критическое переосмысление основных принципов экономической политики, ее адаптацию к существующим реалиям отечественной экономики?

Следует учитывать многосторонность рассматриваемой проблемы. Усиление дееспособности государства должно оцениваться, во-первых, с позиций решения основной задачи системных преобразований — углубление рыночной трансформации экономики. Определяющим в этом является институционное обеспечение политики реформ, завершение процесса формирования разветвленной рыночной инфраструктуры, утверждение эффективного законодательного поля и стабильных правил, которые лежат в основе экономической деятельности. Остро стоит и другая проблема — исправление имеющихся в наличии деформаций в отношениях собственности, обеспечение на деле легализации ее основных форм, политической поддержки и надежной государственной защиты частной собственности, интересов деловых партнеров и кредиторов, национального капитала в общем. Очень важно в связи с этим обеспечить внедрение цивилизованных механизмов государственного регулирования земельного рынка, который уже фактически действует. Однако действует хаотически. Нуждается в неотложном решении и вопрос защиты мелких акционеров. У нас их почти 15 млн. Сейчас происходит интенсивный передел собственности. Государство не может бросить и этот процесс на произвол судьбы, оно обязано взять на себя основное бремя в его решении. Речь идет, в конце концов, о формировании в сжатые сроки необходимой критической массы реформ, что позволит в перспективе развиваться украинской экономике на самодостаточной рыночной основе.

Во-вторых, дееспособность государства должна оцениваться и с позиций его способности обеспечить (всеми доступными инструментами, в т.ч. и средствами регулирующей политики) создание экономических, политических и социальных предпосылок реализации имеющихся в наличии (в т.ч. потенциальных) конкурентных преимуществ украинской экономики. В ситуации, когда такие преимущества не могут быть реализованы на основе рыночных саморегуляторов из-за отсутствия последних, государство обязано выступать в роли субъекта, усиливающего рыночные механизмы, которые только формируются, доработать то, что рынок пока что сам сделать не в состоянии.

Реализация конкурентных преимуществ должна воплотиться в усилении позиций внутреннего рынка, утверждении инновационной модели развития украинской экономики, освоении механизмов энергосбережения и структурной политики, преодолении накопленных за годы реформ воспроизводительных деформаций. Такого инструментария у нас пока что не существует.

Определяющим в этом является активная государственная политика относительно усиления наших позиций в развитии высоких технологий, приумножения интеллектуального потенциала общества. Его воссоздание дает самую высокую экономическую отдачу. В современном мире — это основной ресурс экономического прогресса. По научным оценкам, среди существующих факторов экономического роста стран Запада почти 90 % относятся к сфере инновационных нововведений, в том числе почти 50 % — наращивание интеллектуального потенциала.

Мы доказали миру, что владеем достаточно весомым техническим потенциалом, новейшими технологиями, современной многосегментной системой воспроизведения знаний. Хорошо известно, с каким уважением относятся за рубежом к человеку с дипломом украинского вуза, каким авторитетом пользуются наши конструкторы, физики, кибернетики, специалисты военного дела, другие специалисты. Все это составные нашего национального богатства, наши (еще далеко в полной мере не использованные) конкурентные преимущества, и мы обязаны, определяя стратегию дальнейшего развития, рассчитывать в первую очередь на эффективную отдачу этого потенциала, при любых условиях обеспечить надежность его приумножения.

Можно относительно быстро возобновить потерю части экономического потенциала, однако нельзя рассчитывать на это, если речь идет о фундаментальной науке, системе образования, воспроизведениии кадрового потенциала.

Делаю на этом особое ударение и потому, что даже за последние годы в период глубокого экономического кризиса мы находили финансовые и материальные возможности для поддержки самолето- и судостроения, ракетно- космической отрасли, высокотехнологических предприятий военно-промышленного комплекса. Много сделано и для обновления отечественного производства сельскохозяйственной техники, других стратегических отраслей. Поэтому в нынешних условиях, когда достигнуты определенные признаки стабилизации экономических процессов, конструктивная позиция государства в отмеченном направлении должна быть четко определена. Допустить иную политику мы не имеем права. История нам этого не простит.

Нуждаются в государственной поддержке, в том числе и финансово- кредитной, новые экономические отношения, формирующиеся на селе. Мы можем дискредитировать этот процесс, если этого не произойдет. Практика государственного стимулирования АПК используется практически во всех без исключения странах Запада. Только в 1998 г. прямые бюджетные субсидии фермерским хозяйствам США составили 15 млрд. дол. Мы же хотим обеспечить конкурентоспособность АПК, сделать его локомотивной отраслью в реализации политики роста без надлежащей государственной поддержки. Такие ожидания вряд ли являются оправданными.

Важно учитывать и другое. Как провозглашается в Послании Президента, Украина и далее будет следовать принципу открытой экономики, будет стремиться к вступлению во Всемирную организацию торговли. Однако и в этом вопросе следует действовать достаточно взвешенно. Существует мировая практика, доказывающая очевидную истину: открытость может быть эффективной, если обеспечивается реализация конкурентных преимуществ национальной экономики. В ином случае — она деструктивна. Не случайно Германия и Япония ввели конвертированность национальной денежной единицы только в середине 60-х годов, только после того, как полностью были преодолены последствия военной разрухи. Мы же поспешили это сделать в условиях глубокого экономического кризиса, стопроцентной убыточности целых отраслей производства. Узбекистан, имеющий наивысшие экономические показатели среди стран СНГ, пока что удерживается от этого шага.

Не ставлю вопрос относительно возвращения назад к закрытой экономике. Это полностью исключается. Речь идет о другом — о реализации наработанного мировой практикой арсенала всесторонней поддержки национального производителя в пределах открытой экономики. С учетом именно таких подходов должны проработать обстоятельную программу стимулирования внутреннего рынка, осуществления политики взвешенного протекционизма — защиты в первую очередь высокотехнологического потенциала и инвестиционного комплекса государства.

В-третьих, требует переосмысления и логика макроэкономической стабилизации. Это также один из определяющих факторов дееспособности государства. В прошедшие годы функцию первенства в этом играла монетарная политика. Между тем наш собственный опыт, как и опыт других постсоциалистических стран, удостоверяет ограниченность возможностей надежной стабилизации денег сугубо монетарными инструментами. Нельзя закрывать глаза на то, что даже при «классной» (как об этом все время говорилось) денежно-кредитной политике курс гривни за время ее существования упал более чем втройне. Резкое падение ВВП в долларовом исчислении объясняется в первую очередь этой причиной. Сегодня у нас средняя заработная плата составляет около 200 грн. По старому валютному курсу (1 дол. — 1,8 грн.) это равнозначно 111 дол., а по действующему (1 дол. — 5,4 грн.) — всего 37 грн. Это весомые доказательства того, что не может быть сильной валюты при нестабильной экономике, что только инструментов монетарной политики здесь недостаточно.

Таким же образом должна измениться и логика усиления государственных финансов. Следует исходить из того, что главной предпосылкой решения финансовых проблем государства является первоочередное упрочение финансов субъектов ведения хозяйства, юридических лиц и домашних хозяйств. И здесь опыт всех прошедших лет убедительно доказывает, что без этого какие-либо действия правового, экономического или административного характера, направленные на решение бюджетных проблем, будут оставаться безрезультатными. Без этого невозможным является и так необходимый нам реальный государственный бюджет. Укрепить финансовую систему только мероприятиями «свыше» невозможно. Это также не чистая теория, а наша реальная практика, наш опыт, которым нельзя пренебрегать.

В-четвертых, необходимость усиления роли государства связана и с необходимостью существенного усиления ее влияния на развитие социальной сферы. Первоосновой этого является надежная защита и государственная поддержка социально незащищенных слоев населения. Это аксиома, которую нельзя отрицать.

В то же время хочу привлечь внимание и к другому. Опять же опыт прошедших лет свидетельствует, что социальная политика не может ограничиваться только государственной поддержкой социально незащищенных слоев населения. Решение этой задачи находится в прямой зависимости от оплаты труда работающего населения. При сохранении существующей тенденции — постоянного снижения доли оплаты труда в структуре ВВП — решить проблему стабильного пенсионного обеспечения, как и других социальных расходов, невозможно. Сейчас падение заработной платы достигло критической границы. Привлекает внимание такая динамика: если в 1994 году среднемесячная заработная плата в долларовом эквиваленте составляла 24 дол., на конец 1997 г. — 89 дол., то теперь — 35 дол. Это почти в 12 раз меньше, чем в Польше и в 1,8 раза — чем в России. При указанном уровне заработная плата полностью теряет стимулирующую функцию, в том числе и в вопросах производительности труда, научно-технического прогресса.

Это в то же время и вопрос расширения масштабов внутреннего рынка, роста накопления, а также проблема качественного воссоздания высококвалифицированной рабочей силы ее миграции. Если в Польше высококвалифицированный программист получает более 8 тыс. дол. в год, то у нас — 700—800 дол. Еще большая разница в оплате труда специалистов военных специальностей. Комментарии здесь излишни. В отмеченной выше динамике отображаются в первую очередь кризисные процессы в экономике, а также соответствующие колебания валютного курса национальной денежной единицы. Дает себя знать и значительная тенизация оплаты труда в различных структурах. Однако причина кроется не только в этом. Не может не беспокоить то, что государство полностью утратило регулирующую функцию в сфере оплаты труда. Такого нет ни в одном государстве. И в этом должны произойти ощутимые изменения. Важно наконец-то понять: политика «затягивания поясов» не пройдет. Социальная цена реформ является настолько высокой, что население вряд ли согласится на новые жертвы в вопросах благосостояния.

Важно учитывать и еще один аспект поднятой проблемы. Усиление дееспособности государства предусматривает утверждение в обществе надежных противовесов бюрократизации управленческого аппарата, преодоление его коррумпированности. Такими противовесами может быть только реальная демократизация всех сфер общественной жизни и в первую очередь экономических отношений, обеспечение их прозрачности, утверждение действенных институтов гражданского общества. Политика государства должна сосредоточиться и на ограничении влияния олигархических структур, их сращивания с государственным аппаратом. Государство никогда не сможет реализовать свою конструктивную миссию при условиях, когда заинтересованные группы имеют возможность определять его политику, влиять на законодательные органы, судебную практику, центральные и местные управленческие институты. Основным фундаментом соответствующего срастания стала официальная политика ускоренной приватизации, которая осуществлялась, начиная с 1992 г. И в этом вопросе должна быть полная ясность: в условиях отсутствия достаточных накоплений национального капитала альтернативы коррупции и олигархизации приватизационного процесса практически не существовало. Следует осознать и следующее: в условиях неэффективных противовесов действует закономерность расширенного самовоспроизведения олигархического капитала. Переступив определенную грань, он становится всесильным: остановить его растущее усиление становится невозможным. Это мировая практика: много стран навсегда оказались на обочине современной цивилизации, своевременно не почувствовав угрозы олигархического развития.

В то же время и в этом вопросе нельзя допускать крайности, искусственно сдерживать процесс концентрации национального капитала, его государственную поддержку. Малый бизнес, о котором сегодня так много говорится (и это справедливо) хорошо себя чувствует при достаточно высокой концентрации капитала. В этой связи разностороннее сотрудничество с национальным капиталом с целью максимальной концентрации его усилий на решении приоритетных задач экономического развития является одной из важных функций государства. Подход в этом должен быть двуединым: с одной стороны, национальный капитал, как и бизнес в целом, должны быть прозрачными для общества. С другой — государство должно гарантировать для всех без исключения субъектов хозяйственной деятельности единые «правила игры». Это также один из признаков дееспособности государства.

В обоснованной Посланием Президента стратегии экономического и социального развития на 2000—2004 гг. достижения ежегодных темпов роста на уровне не ниже 6—7% рассматривается как безальтернативная задача. Основная предпосылка этого — обеспечение не на словах, а на деле высокой дееспособности нашего государства. Без этого любая риторика по поводу политики роста будет сводиться к чистой воде словоблудию. Доведение до логичного завершения рыночных реформ, исправление допущенных в этом на предыдущем этапе искривлений и деформаций также в полной мере зависит от успешной реализации этой задачи. Это же касается и логики политических преобразований. Убежден, что результаты проведенного по народной инициативе референдума должны рассматриваться в этом же контексте. Сильное государство — сильная экономика — таким видится мне основной лозунг сегодняшнего дня.