Каким было Рождество на передовой?

«ТАНЕЦ»

Это его любимая музыка. Хотя не знаю, признается ли он сам себе в этом.

Начинается мелодия, как правило, со стрельбы автоматов, потом подключаются пулеметы, дальее на этот фон накладывается хлопанье подствольников, потом минометов — восьмидесятых, сто двадцатых.

Все идет по нарастающей. Аж до крещендо — громкого «Буммм!» «саушек» (самоходной артиллерии).

Весь «танец» продолжается где-то так часа два, три.

А затем?

А затем антракт. Минут на двадцать.

И нам и враждебной стороне нужно перезарядиться.

СВЯТВЕЧЕР В БЛИНДАЖЕ...

Он играет в этот «танец» уже третий год. Два года под Волновахой и Богдановкой, а затем перед самой Горловкой — с октября, когда сюда зашла его 72 бригада.

Вообще-то он — доцент Черновицкого университета, кандидат юридических наук. Он до сих пор принимает участие в юридической клинике, которую учредил и где его студенты помогают бедным с юридической защитой.

Здесь же он защищает всех. Бедных и не очень. Регулярно «танцуя» этот адский огненный танец.

Последний большой бой был именно перед Новым годом. У нас — без потерь.

Осенью же было вообще горячо. Однажды «танцевать» приходилось на три стороны, потому что с обоих флангов одновременно и спереди зашли вражеские ДРГ, одна из них — просто в тыл наших сил.

Впрочем, слава Богу, у нас и тогда было без потерь.

С той же стороны тянули своих убитых и раненых. Много.

За одним возвращались дважды, несмотря на шквальный огонь с украинской стороны. Не иначе как то был представитель «братского народа», которого на передовой, убитого или раненного, оставлять им было никак нельзя.

Вокруг опорника куча воронок, хвостовики от мин. Видно, где сквозь мешки с песком залетел снаряд и где остановился он перед самим входом в блиндаж, почему-то так и не сдетонировав.

Но доцент не ропщет. Ведь без потерь.

КОМАНДИР 9-Й РОТЫ 72-Й ОМБР ЛЕОНИД ДЕРГАЧ И ПРЕСС-ОФИЦЕР БРИГАДЫ ЕЛЕНА МОКРЕНЧУК

Позицию отстроили и укрепили.

Здесь он главный. Старший лейтенант. Командир девятой роты.

Впрочем, бойцы его почему-то все равно похожи на студентов.

Наука, правда, другая.

У него приятная улыбка и действительно стальное пожатие руки.

Его род где-то из Бессарабии. Было в том роду много народностей, нравов и профессий. Но военных, говорит, у них в роду раньше не было. Ни одного.

 Однако много было священников.

СВЯТВЕЧЕР

Сегодня Cвятвечер. У меня в сумке немного кутьи для его бойцов, а у Елены Мокренчук, пресс-офицера бригады, еще куча гостинцев и свеча в форме елки, которая почему-то похожа на гранату Ф-1.

Схожесть заметили бойцы, а им бы только посмеяться.

Самому молодому 19 лет. В армии с восемнадцати. Тот шутки в сторону вообще не может.

Перед выходом из землянки, когда спрашивают, куда это он направился, он показывает рукой на восток и говорит, что идет Ростов брать. Ему говорят, что сам он не осилит. «А почему сам? —  отвечает он из дверей. — Нас уже трое подписалось».

Он точно знает, что именно в этой жизни любит, а теперь знаем и мы. Чтобы преодолеть последний километр-два до опорника, мы просили его сесть за руль Алениного «Ниссана», потому что там дороги почти нет. Сами бы мы не справились.

РОТНЫЙ КОТ ШКВАРОК КАК РАЗ ПРИНЕС НОВУЮ МЫШЬ...

Он радовался, как легко переключаются у «Ниссана» передачи, а мы радовались, что таки сможем проехать там, где обычно ездит только его БМП. Я держал, чтобы не качался в машине его автомат, и думал, что шансы познакомиться с будущим украинским Шумахером именно здесь еще час назад казались абсолютно нулевыми.

*  *  *

К рождественскому столу садимся в блиндаже.

Наверху досадный морозный дождь. А здесь сухо и тепло. Ребята сомневаются, что будет уже сегодня обстрел.

«Потому что Святвечер, — спрашиваю, — перемирие и все такое?».

«Нет, потому что дождь лупит. Сепары в такую погоду не очень дергаются», — отвечают.

Дождь наверху размывает красную глину окопов в жидкое болото. Она не так налипает к берцам, как чернозем, более твердая под ударами мин и снарядов и вообще достаточно полезная земляная порода, хоть ее и тяжело копать.

Испанцы, например, покупают эту глину здесь у нас и делают красивую облицовочную плитку Porcelanosa, а затем продают нам ее назад за 50 евро за квадратный метр.

Следовательно, если у вас квартира где-то на Печерске или Оболонской набережной и у вас именно такая плитка, знайте, что наши ребята на передке полностью разделяют ваш вкус.

На такой глине самые сладкие сны.

Шумахеру, например, снится его старенький «Жигуль», из которого он «на гражданке» вымотал всю душу. Ну и, конечно, снится его мама, которой он также вымотал душу, пока рос, но которой он и до сих пор не признается, где он на самом деле сейчас находится. 

*  *  *

В землянке от нас становится тесно. Подбираться к кутье нужно по очереди.

Но видно, что наше общество, как и каждый новый человек, как и каждая новая история, бойцам по душе. Они в этой землянке живут с октября. Все новое — только в интернете.

«Слышали, слышали, что в Киеве минус двадцать мороза сейчас и вьюга. Бедные люди, как они там...», — реагируют они после очередного просмотра новостей. 

Ротный кот Шкварок как раз приносит новую мышь. Шумахер на это говорит, что проклятый кот вовсе не соблюдает пост.

Шкварку это «по барабану», он садится неподалеку и начинает этой мышкой хрустеть.

Александр из Черкасс кота как раз за этот аппетит и любит. Он говорит, что кот может за раз съесть этих мышей ведро, они уже проверяли, и исходя из того, что никто с этого не смеется, даже Шумахер, я думаю, что это правда.

Александр здесь, наверное, самый старший. Ему на вид за пятьдесят. Седая бородка, теплый родительский взгляд. Это он руководил строительством бани здесь и чувствует себя ответственным как за баню, так и за санитарные условия в боевой роте в целом.

Каждое создание, которое может съесть ведро мышей, будет всегда вызывать у него респект.

Мы зажигаем свечи и поем рождественские песни.

НА СВОЕЙ, БОГОМ ДАННОЙ ЗЕМЛЕ...

«...Никому земля не дает столько, как солдату. Когда он припадает к ней, долго и крепко, когда он зарывается в нее лицом, всем телом, смертельно напуганный огнем, тогда она — его единственный друг, его брат, его мать; он доверяет ей свой страх стоном и криком, и она молча защищает его, тогда опять отпускает на каких-то десять секунд немного пробежать и еще немного пожить, а потом опять прячет его, иногда — навсегда».

Никто, наверное, не сказал лучше Ремарка о том, что такое земля для солдата, которому нужно выжить и победить.

А что такое земля для украинского солдата?

Командир девятой роты рассказывает, что даже рыжая пыль этой глинистой донецкой степи спасала его бойцов, когда защищала их от вражеского глаза, пули или снаряда.

А когда летом они копали окопы, его бойцы сажили рядом немного моркови, немного помидоров, немного лука. Один старший боец, осмотрев выкопанное и посаженное, так и говорил — землянка вышла хорошая, можно жить, и огород всходит, осталось еще только козу завести... и женщину.

Сколько раз земля принимала в грудь этих землянок его бойцов, пока на поверхности происходил Армагеддон. Посмотрите на эти срубленные осколками деревья. Могло ли здесь тогда что-то выжить?

Земля тогда помогала выживать и опять воевать за нее. И только иногда забирала к себе навсегда.

Так как она наша. Богом данная.

Командир роты знает теперь это очень хорошо, а чтобы знали другие, он вытатуировал это на своем плече.