Кто лучше использует время «перемирия»?

15 января парламент утвердил указ президента Петра Порошенко о частичной мобилизации. За соответствующее решение проголосовали 268 народных депутатов. Перед голосованием секретарь Совета национальной безопасности и обороны Александр Турчинов объяснил причины, планы мобилизации и обеспечения армии. Всего планируются 3 волны мобилизации. Первая начнется 20 января и будет продолжаться 90 дней, вторая — 60 дней, начиная с апреля, третья — также 60 дней с июня. В целом планируется мобилизовать 50 тыс. человек, имеющих военную подготовку. Требования к призывникам: возраст от 25 до 60 лет для мужчин и от 25 до 50 лет для женщин, которых будут мобилизовать по квалификационному уровню. Мобилизованные также могут получить военную специальность за время подготовки, которая будет продолжаться 40 дней. Только после этого мобилизованные могут быть отправлены в зону АТО. Во время выступления в парламенте Александр Турчинов заверил: «Ни один военнослужащий, ни один военнообязанный не будет мобилизован без полного обеспечения одеждой, обувью, средствами личной безопасности, оружием и тому подобное».

Какие особенности четвертой волны мобилизации? Решит ли это проблемы украинской армии? Как могут развиваться события на Донбассе в ближайшее время? Беседуем с директором Центра исследований армии, конверсии и разоружения Валентином БАДРАКОМ.

— Я бы различал оперативно-стратегические и стратегические вопросы. Если брать первый блок — оперативно-стратегический уровень и необходимость обеспечения безопасности государства на этом этапе, когда силы обороны лишь начали возрождение в широком смысле этого слова и удерживают на высоком уровне морально-боевой дух, то, безусловно, необходимо предоставить передышку тем, кто уже длительное время находится в зоне боевых действий. Важно готовить более мощные резервы, потому что мы видим, что Кремль начал в начале декабря подрывную фазу войны — расширение диверсионной, террористической деятельности, осуществляются попытки перенести такие методы на стабильные регионы Украины. Все это свидетельствует о том, что Путин не намерен прекращать агрессию. Учитывая все эти факторы, нам необходимо осуществить шаги на усиление как сил обороны в зоне боевых действий, так и на создание резервов. И потому мобилизация в этом контексте нужна.

Но меня беспокоит другое. На фоне решения оперативно-стратегических задач, пока не взят курс на решение самих стратегических задач — это создание факторов сдерживания агрессора и создание профессионального войска, армии, которая, безусловно, будет более ценной для государства, чем нынешний вид сил обороны, но создаст профессиональное ядро, которое будет готово к длительным боевым действиям и противостоянию. Это по силам лишь профессиональной армии, оснащенной новейшими системами вооружения. У нас до сих пор не заявлен курс на профессиональную армию. Да, невозможно за год-два создать профессиональную армию полностью, но курс на профессиональное войско нужно брать уже сегодня для того, чтобы не просто проводить ротации на Донбассе, а переводить тех, кто готов служить в профессиональном войске, в другой статус и на другие возможности к социальному обеспечению. Это очень важно, если учесть, что в целом украинское общество остается неоднородным. Брать курс на призывную армию, на мобилизацию значительного количества людей может быть лишь временной мерой, чтобы решить вопрос сегодняшнего дня. Но нельзя допустить, чтобы это была общая стратегия Украины в развитии оборонных возможностей.

— Сколько мы можем находиться в таком неопределенном положении, когда у нас до сих пор АТО, а не война, когда своевременно не вводится военное положение, когда нет Ставки Верховного Главнокомандующего?

— Учитывая общую стратегию и феномен российско-украинских отношений, когда с одной стороны, идет война, а з другой — продолжается определенное экономическое сотрудничество, введение военного положения сегодня я считаю нецелесообразным. Военное положение нужно было вводить еще где-то в августе. А на сегодня мы уже прошли через трагедии, потери значительного количества наших военных — Украина многое пережила. Сейчас очень важно смотреть не только на настоящее, но и на будущее. Если мы не создадим адекватные факторы сдерживания, то мы придем к тому, что угроза вторжения как Дамоклов меч будет существовать годами.

Сегодня мы имеем существенное повышение расходов на оборону, но с другой стороны у нас есть заказ украинским предприятиям, которые могут обеспечить потребности сил обороны лишь на 30%. Кроме того, что мы не взяли курс на профессиональную армию, мы еще и не создали условий для создания стратегических компонентов сдерживания. Да, идет разработка ракет, но сейчас оборонная промышленность настолько направлена на «затыкание дыр», что нет оснований говорить, что осуществляются шаги на далекое будущее. Проекты, которые бы имели стратегическое значение для обороноспособности, пока не начинаются.

Это рискованно на фоне того, что сегодня Россия перебрасывает новейшие системы вооружения на восток Украины, и подконтрольные Кремлю группировки проводят испытания этих систем. Главная опасность — Россия перешла к тактике бесконтактной войны. Украинские силы обороны здесь находятся в ситуации, когда обязаны молчать, потому что они не имеют возможности ведения бесконтактной войны. Мы привыкли к войне третьего поколения, которая у нас была в прошлом году, когда все боевые действия — это столкновение сил и средств. Сегодня ситуация изменяется не в интересах Украины. Пророссийские группировки все больше ведут бесконтактную войну, проводят диверсии на территории стабильных регионов. Но украинская сторона имеет возможности только пассивно обороняться и делает ставку на дипломатические рычаги и влияние экономических санкций Запада. Этого не достаточно для того, чтобы преимущество было на нашей стороне. Поэтому мобилизация сегодня необходима. Но остаются большие проблемы и мобилизация их никоим образом не решит.

— Если сегодня военное положение уже не является актуальным, то нужна ли нам Ставка Верховного Главнокомандующего?

— Ставка может быть лишь тогда, когда будет ведено военное положение. Но до сих пор парламент не внес поправки в Закон «О правовом режиме военного положения». Из-за этого невозможно осуществить организацию Ставки. У нас произошло другое — законом усилили полномочия СНБО и самого секретаря, а это свидетельствует, что фактически взят курс на то, чтобы СНБО выполняло функции Ставки Верховного Главнокомандующего в мирное время. Сама идея неплохая, но возникает вопрос — каковы юридические основания мобилизации? И таких вопросов будет возникать немало. Также очень важно, чтобы парламент подготовил платформу для введения военного положения, если это будет нужно.

— Выступая вчера в парламенте, секретарь СНБО Александр Турчинов сказал о двух вероятных сценариях развития событий: 1) полномасштабное наступление Кремля; 2) консервирование фактически «гибридной войны». По вашему мнению, какой сценарий более реален?

— Думаю, до определенного этапа будет разворачиваться второй сценарий. А где-то с середины февраля эта «гибридная война» уже будет характеризоваться тем, что российские группировки будут использовать новейшие системы вооружения, и фактически будут приучать Украину к бесконтактной войне. Это несет большой риск потерь нашего личного состава. Такие намерения России направлены и на то, чтобы создать для себя более лучшие условия на будущих переговорах, чтобы заставить украинскую власть идти на большие компромиссы. Это план-минимум Кремля. А план-максимум — расшатывание ситуации до того, когда будет критический предел недоверия украинцев к нынешней власти, и именно в такое время может произойти масштабная атака со стороны России. Ныне для РФ это делать нецелесообразно, тем более они сами готовятся и перегруппировываются. К сожалению, украинская сторона не использует на сто процентов это время для создания стратегических факторов сдерживания. Потому что вся деятельность сектора безопасности связана с тем, чтобы закрыть проблемные вопросы и подготовиться к глухой обороне. Но Путин это рассматривает как слабость и будет использовать с максимальной выгодой для себя.

— Насколько сегодня решены кадровые вопросы, ведь мы знаем, что долгое время у нас вообще не было секретаря СНБО?           

— Если брать военный сектор, то здесь более-менее все сформировано. Понятно, что есть вопрос к действиям в прошлом. Мы все помним об Иловайске, например. Но насколько я понимаю, военно-политическое руководство решило, что эти вопросы ответственности должны быть решены позже, когда будет снижен риск полномасштабной войны со стороны Кремля. В целом же кадровый дефицит существует.

Есть проблема в другом. Она не будет позволять выполнить должным образом государственный оборонный заказ и подготовить стратегические элементы сдерживания. К сожалению, я вынужден констатировать непрофессиональность оборонно-промышленного менеджмента в вопросах подготовки реформы этого сектора и надлежащего выполнения государственного оборонного заказа и военно-технического сотрудничества. Стоит вопрос о необходимости создания единой вертикали оборонно-промышленного управления на уровне, например, вице-премьер-министра. То, что сегодня этот вопрос переведен в Минэкономразвития — ошибочное решение. Это приведет к новым рискам, потому что оборонно-промышленный сектор является фундаментом создания боеспособной армии. К сожалению, адекватных подходов у государства в этом вопросе пока нет.

«МОБИЛИЗАЦИЯ НУЖНА В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ...»

Дмитрий ТЫМЧУК, народный депутат фракции «Народний фронт», координатор группы «Информационное сопротивление»:

— Главная ошибка предыдущих волн мобилизации была в том, что на бумаге вся система была расписана красиво, но на деле у нас было недостаточно штатных подразделений. Армия перманентно сокращалась. Когда Янукович ввел внеблоковый статус Украины, Вооруженные Силы должны были увеличиться и занять «круговую оборону», но на деле все произошло наоборот. И создавать на ровном месте армию, как это было весной 2014 года, очень тяжело, ведь у нас не было ресурсов для этого. Поэтому начали формировать батальоны территориальной обороны (БТО) — на бумаге их было определено около 36. Комплектовались они очень странно, система обеспечения хромала — местная власть совместно с МОУ должна была заниматься этими вопросами, но по факту этот процесс тянуло только Министерство. Тяжелые вооружения также не были предоставлены. БТО забрасывались на передовую, поскольку не было других сил, но они предназначены не для таких заданий.

Украинская армия 23 года подметала плацы и красила заборы, соответственно существовала проблема — людей призывали по военной специальности, но они необходимыми навыками не владели, ведь не получали их в армии. Сейчас решается проблема таким образом: будут формироваться подразделения оперативно-тактического уровня — бригады. Фактически, вдвое увеличится количество механизированных бригад. У них есть нормальный штат, предусмотрена тяжелое вооружение, бронетехника, автотранспорт и т.д. — это уже полноценные боевые единицы.

Мобилизация же нужна в любом случае, ведь без нее мы бы уже к весне провалили весь фронт. Законодательством частичная мобилизация предусмотрена в «особый период».

Демобилизация начинается с середины марта, потому что кидать едва мобилизованных людей на передовую было бы преступлением. Для этого и существует зазор, чтобы провести боевое слаживание подразделений. Один из главных вопросов, который встает сейчас в Комитете по нацбезопасности и обороне, — насколько МОУ готово к новой волне мобилизации. Естественно, нужно демобилизовать людей, которые уже год сидят в окопах в деморализованном состоянии, ведь их попросту выдернули из семей и забросили на фронт. Министерство говорит, что оно готово, но мы в Комитете хотим подробных и простых объяснений этого. Сейчас идеальный вариант — немного оттянуть с передовой хотя бы уровень сержантского звена, чтобы эти военные смогли передать свой уникальный боевой опыт мобилизованным солдатам. Система обеспечения сейчас тоже более-менее налажена, и меня радует тот факт, что в Минобороны начали занимать посты волонтеры — Департамент госзакупок МОУ должна возглавить Неля Стельмах.

Еще одна проблема — наши военкоматы были практически полностью разрушены — эту систему начали ломать еще задолго до Януковича. Нам рассказывали, что будет введена армия, а вместо военкоматов будут созданы вербовочные центры. Сейчас все это восстанавливается, для чего уже появился опыт. Есть также распоряжение Президента, что военкоматы будут укомплектовываться военнослужащими, которые прошли АТО, и это очень позитивны момент, ведь эти люди знают все недостатки системы, начиная с того момента, как они стали в строй.

Кроме организации мобилизации мы принимаем еще и сопутствующие законы — во-первых, по поводу соцобеспечения. Например, мы принимаем закон, который позволяет бойцам АТО подписывать с работодателем контракт от 1 до 5 лет, чтобы рабочее место за ними оставалось. Второй законопроект — по поводу усиления дисциплины. Он достаточно неоднозначный и мы предлагаем возвратить дисциплинарные батальоны и гауптвахты. Действительно, дисциплина многих служащих страдает, но тут масса факторов — во время предыдущей мобилизации никто не оценивал личный состав по моральным качествам. Кроме того, у командиров нет рычагов влияния на подопечных. Армия, которая врывается в окопы и не воюет, начинает деградировать — это всем известное правило. И чтобы поднять боевой дух бойцов, необходимы активные боевые действия. Их сейчас нет, и это деморализует, но это уже военно-политический вопрос к Главнокомандующему. Объявить военное положение — означает признать, что мы являемся жертвой агрессии и необходимо назвать агрессора. Наша власть к этому не готова, ведь она боится спровоцировать полномасштабного столкновения Кремля. Но это уже смешно называть режимом АТО, и, в результате наше государство живет в непонятном положении.

Я еще с начала АТО говорю, что этот конфликт невозможно решить дипломатическими и политическими методами. Сытая Европа, которая сидит перед телевизорами, может рассказывать о мирном диалоге, но нам не с кем разговаривать. Мирный диалог возможен только при одном условии — если Россия признает свою ответственность за события на Донбассе. Все предыдущие «договоренности» закончились тем, что прошедшей ночью террористы произвели 129 обстрелов наших позиций. О каком политическом диалоге идет речь? Кто дает гарантии соблюдения договоренностей? Какой статус у переговорщиков?

Подготовил Дмитрий КРИВЦУН, «День»