Кто является владельцем в государстве?

Имя Риммы Белоцерковской хорошо известно предпринимателям Востока Украины еще со времен налогового Майдана. Тогда слово «громада» откликалось мифичностью термина из дебрей украинского законодательства. Предприниматели только учились отстаивать свои права, и Римма Николаевна объединяла активное крыло общественности, пропагандируя дело защиты этих прав юридическими путями. Напомню, что власть тогда давила на подобных предпринимателей всевозможными способами. В Луганске, например, к некоторым предпринимателям, кроме всех возможных проверок, заходили «в гости» правоохранители и уничтожали имущество. На саму Белоцерковскую в свое время было открыто сфабрикованное уголовное дело, когда она пыталась помешать незаконному строительству в городе Северодонецк. На смену «бандитским» 90-м пришел беспредел системы Кучмы-Януковича. Откуда появились олигархи и какое они имеют отношение к собственности, называющейся народной? Чем грозят нам недавно предложенные изменения к Конституции? На что украинское общество должно прежде всего обратить внимание для того, чтобы осознать пути качественного изменения отношений государства и гражданина? Вокруг этих вопросов была построена беседа с правозащитником, лидером организации «Правовий простір» Риммой Белоцерковской.

— Вы постоянно защищали тему территориальных громад. Последние изменения к Конституции, предлагаемые нам Президентом, якобы должны закрепить конституционно идеи децентрализации. Как вы оцениваете эти начинания?

— Я юрист и ничем другим, кроме как юридическими терминами, это квалифицировать не могу. Это — преступление. В чем заключается это преступление? В том, что это открытое похищение национального богатства Украины, которое мы еще с 1990 года так и не оформили в украинский народ, то есть граждан Украины. До 1996 года — года принятия Конституции — был другой владелец этого богатства. С 1996 года официально сменился этот владелец, и им стал, как во всей цивилизованной Европе, — гражданин. До этого таким владельцем были административно-территориальные единицы в лице Советов народных депутатов. На практике же по сей день фактически все так и осталось. То есть мы с вами живем по факту в УССР. Все должно быть иначе, владелец — гражданин, учитывается собственность граждан в общество, а затем уже идет государство — республика, как общее дело громад. К сожалению, этого не произошло. Поскольку мы не учли это национальное богатство и все 25 лет жили по советским принципам отношения к национальному богатству, то олигархи им пользовались и, в конце концов, довели нас до войны. Это неоформленное богатство является лакмусовой бумажкой для каких-либо конфликтов. Я это вижу на примере моего Северодонецка. Когда в 2004 году выиграли выборы «помаранчевые», то в 2006 году мы в Северодонецке два месяца видели «беркут», черных человечков, которые пытались захватить «Азот». Один олигарх пытался его присвоить себе. Потом мы получили документы, что объединение «Азот» не может принадлежать какому-либо олигарху. Оно ждет, пока его оформит территориальная громада. Олигархи знают, что когда сменится власть, то у них начнут забирать эти предприятия. Ведь это имущество не оформлено как собственность по закону, а его забирает тот, у кого больше инструментов влияния на чиновников органов власти.

Что хотят сделать изменениями к Конституции? На самом деле они, например, то же северодонецкое объединение «Азот», стремятся оставить вне конституционных норм. Сейчас статьей 142 Конституции закреплено, что все, что на 28 октября 1990 года было в собственности административно-территориальных единиц в лице Советов народных депутатов и тогдашнего государства УССР, должно быть учтено в собственности каждой территориальной громады и соответственно составлять собственность государства. Граждане этот нюанс поняли, уже много лет продолжается борьба за отстаивание прав громад, что составляет опасность для олигархов. Таким образом авторы изменений к Конституции изменили 142-ю и 143-ю статьи, где говорится уже не об общем национальном богатстве, а о собственности исключительно территориальной громады. Теперь согласно предложенным изменениям, территориальная громада — это владелец только коммунального имущества, а это коммунальные предприятия, организации и учреждения. Поверьте мне, мы это уже исследовали, ни в одном коммунальном предприятии нет никакого имущества. Ни земли, ни природных ресурсов, ничего другого. Нас — граждан — фактически обворовали, оставив нам исключительно коммунальную собственность.

Кстати, пан Ткачук, который сейчас пропагандирует децентрализацию, говорит, что эта децентрализация в изменениях к Конституции. Эта децентрализация уже есть в самой Конституции. Ее нужно просто выполнять. Все это должно решаться, как в Польше — через Устав. Налоги должны оставаться в громаде. Сейчас, согласно статье 142 Конституции, единственным владельцем налогов являются территориальные громады. Через Устав этот вопрос должен быть решен — 70% в громаде, 30% налогов идут наверх. Моя частная собственность — деньги, должны перейти через налоги в мою же публичную собственность — территориальную громаду. Другим способом это реализовываться не может.

— Это происходит при внешней декларации якобы децентрализации и акцентов на правах громад? То есть имеем дело с подменой понятий.

— Следует понимать, что власть нам ничего не может дать. Нам это все дает Конституция, которую они хотят изменить. Она дает нам публичное право собственности, и гражданский кодекс дает право владеть, пользоваться и распоряжаться этим имуществом. Волеизъявление на тех же выборах — это есть воля, подчеркиваю, владельца кому именно передать в непосредственное управление свое имущество. Эта принципиальная деталь замалчивается и говорится о передаче больших полномочий в органы местного самоуправления.

— Сейчас поднимается тема так называемого особого статуса некоторых регионов Донбасса, который так же подается под соусом расширения местного самоуправления. Как вы к этому относитесь?

— Об особом статусе некоторых регионов Донбасса написано в Переходных положениях. Это мостик от существующей Конституции к измененной. Ни в первом, ни во втором варианте Конституции нет никаких норм относительно упомянутого «особого статуса». То есть они ничего не меняют, но при этом они сделают это по факту. Мы же ничего не знаем, как невежды. Мы не дожили до того, чтобы, как у поляков, у нас стало модно знать свои права. Таким образом, власть воспользуется строкой в Переходных положениях для того, чтобы фактически отделить оккупированные территории, а уже потом окончательно изменят Конституцию через референдум. Убеждена, что это такая «многоходовочка», которая предусматривает нашими руками через референдум изменить статьи, где прописаны наши права, изменить 13-ю и 14-ю статьи, которые не дают изменить упомянутые 142-я, 143-я статьи. Это все противоречит и международному праву. Следовательно, принятие таких изменений к Основному Закону имеют состав преступления.

—  История в Мукачево продемонстрировала проблему негативного влияния на громады местных «элит», «князьков». Готовы ли громады быть полноценными субъектами государства? 

— Вы говорите о самоуправлении, а я говорю о владельце. Там, где возникает владелец, а мы во многих селах уже проводили общие собрания, там подобных глупостей не возникает. Более того, таких «князьков» гонят в шею и говорят: «Мы вас слушали 25 лет, а теперь осознайте, что вы обычные граждане и имеете право проголосовать на выборах один раз, как и все мы».

—  Все 25 лет мы видим, как олигархическая власть делает все, чтобы такого ощущения владельца у украинца не появилось. 

— Именно так. Когда возникает владелец, то советские схемы не работают.

—  Практика показала и то, что там, на Востоке, где был владелец, а не пролетарский пережиток, там бандитов не пустили. 

— Я сомневаюсь, что на Востоке, кроме некоторых созданных нами громад, все осознают эту проблему. Частная собственность не создает национальную безопасность, но национальная экономика, которой у нас сейчас нет, дает национальную безопасность. На собственном опыте знаю, что евроремонт в квартире, собственный магазин, собственный бизнес не защитит от войны. Только национальная безопасность через основу национального богатства может защитить. Это должно быть в комплексе.

—  Вы говорите о том, что у вас есть опыт создания территориальных громад. Это опыт Северодонецка? 

— Нет. В Северодонецке у нас есть мощная группа предпринимателей, которые со мной работают много лет. Мы там разобрались с рынками, с публичной собственностью на землю, с органами самоуправления. Последние три-четыре года я больше трачу времени на другую Украину. Созрели к громадам больше Львовская и Ивано-Франковская области. Там последнюю громаду уничтожили в 1949 году. То есть они еще помнят это. В одном селе Львовской области нам рассказывали о том, что они громадой создали молокозавод еще до 1949 года. Брали кредиты, работали там. Теперь этот завод городской совет продал и ныне там частный офис. Когда львовяне откопали этот вопрос, то оказалось, что у городского совета даже документов на тот завод не было.

—  Оглядываясь на все годы независимости, с вашей точки зрения, когда произошел сбой в системе отношения к собственности? Когда государственный механизм сломался, оставив нам лишь путь революций, а не эволюции? 

— Я не историк, а юрист. Юридически я проанализировала, когда это произошло. В 1990 году, когда проголосовали об остановке понятия «общенародная государственная собственность», я чувствую, что те, кто за это голосовал, были государственниками в Верховной Раде УССР. 24 августа 1991 года Кравчук провозгласил ту Раду другой без всевозможных оснований, потом провел собрание Президента страны, которой еще не было, по поддельному закону от 5 июля 1991 года, который в свою очередь нигде не обнародовался. С этого началось игнорирование закона. Потом уже в 1996 году Кучма вместе с Медведчуком гражданина государства не оформили как публичного владельца. Не забываем о законе 1995 года о финансово-промышленных группах. С того момента началось время господства олигархата и игнорирования интересов истинного владельца в этой стране.