Может ли власть быть партнером?

« К акая разница, кого нам выбирать, все они уже были у власти, но ничего не меняется — все одним миром мазаны». С точки зрения психолога интересно проанализировать ПОЧЕМУ люди так думают. Но не с точки зрения содержания этого высказывания, а какую логику используют, утверждая свою мысль таким образом.

Вспоминая свою историю, мы можем увидеть, что наши представления об устройстве общества (в массовом сознании), в основном, ограничивались точками зрения — государство и народ или — партия и народ. А партия и государство не имели своей собственной развитой структуры (в сознании), обычно их сводили к одному лицу, на которого и возлагали всю ответственность (а они присваивали себе всю власть) — мы говорим Ленин, подразумеваем партия, говорим партия, подразумеваем Ленин (сравните: мы говорим большинство, подразумевая при этом пропрезидентское большинство).

С этим можно связать и низкую управленческую культуру в Украине. Традиционно труд по организации совместной деятельности как производства, так и общества имел очень низкую ценность. И не только в глазах народа (кухарка может управлять государством). Это отражалось и в том, что материальная его оценка была не совсем адекватной. И сейчас можно услышать довольно распространенное мнение, особенно на заводах государственной формы собственности: директор должен получать зарплату такую же, как работник этого предприятия. Хотя жизнь постоянно подбрасывает нам сюжеты, когда в одних условиях одно предприятие работает успешно, а рядом, в таких же условиях — все в долгах. И не всегда это укладывается в рамки — честный и нечестный директор. Не будем вдаваться в подробности, но для нашего общества были присущи модели экстенсивного развития, которые в должной мере не востребовали управленцев высших уровней. Большинству был присущ такой взгляд на мир, который не требовал многомерной развернутой конструкции окружающего мира. Существовал упрощенный взгляд на мир — «мы и они». Поскольку интересы объективно не совпадают, различны, то чаще всего отношения между различными группами (классами, народами) проецировались только оттуда, что те, другие — не наши, а кто не с нами, тот против нас. В таком линейном мире противостояние неизбежно, и все в таком обществе решает сила.

Проанализируем возможные типы отношений в таком обществе. Народ и государство противопоставлены. Они не знают, что им друг с другом делать — народ хочет отменить все организации власти («зачем они нужны»), в крайнем случае, оставить какую-то одну, чаще всего в лице индивидуального субъекта («Сталина — и больше никого не надо»). Власти мешает этот народ, ей хочется народа безмолствующего и принимающего ее как данность. Отголоском этого и служат заявления «Власть (и президент) от Бога». Государство (власть) дистанциируется от народа и заявляет о своей исключительности: «Мы знаем, что делать и куда вести». Органы власти закрыты от народа и не подконтрольны ему («все равно они не понимают, что надо делать и как»). У работников этих структур появляется чувство неоцененности, отчужденности («мы тут для них стараемся, работаем, а они...»). В результате, народ и власть существуют в параллельных пространствах (вспомним любимое многими выражение: «А мне параллельно»), независимо друг от друга и мало влияя один на другого. У народа существует возможность изменить что-то во властных структурах один раз в пять лет, и то, власть делает все возможное (и невозможное), чтобы не менять состав участников этой игры. Большинство народа и не возражает: «Все уже давно и так известно, что я смогу изменить?»

На самом деле подобное мышление масс отражает степень организации общества. Для того чтобы в общественном сознании (а не только в индивидуальном) появились нелинейные формы мышления, необходимо чтобы общество было устроено соответствующим образом, т.е. имело разветвленную многоуровневую структуру.

Тут может образовываться небольшой замкнутый круг. Неразвитым формам общественного устройства соответствует такой тип мышления, который приводит к появлению в общественном сознании мнения, как у низов, так и у верхушки, об исключительности власти. Это в свою очередь приводит к консервации существующих отношений: «Зачем менять власть», т.е. препятствует появлению новых форм организации общественной жизни, которые больше соответствуют новым сложившимся условиям и способствуют дальнейшему прогрессу.

Направление общественного развития в таком социуме определяется только существующим режимом (устройством власти), номенклатурной обоймой. Все новое, что появляется — это угроза стабильному существованию этих органов управления (и спокойствию этого социума в целом) — таков образ мышления присущ этому обществу объективно, в силу его строения. Усложнение структуры общества, появление в нем различных групп политических интересов приводит к тому, что у различных слоев, классов, могут появляться общие интересы, как на отдельных этапах, так и на перспективу.

Самоорганизация, саморазвитие системы и приводит к появлению и новых отношений внутри общества. Чтобы доказать право на управление, необходимо отчитаться за результаты своей деятельности и, в случае позитивных достижений, получить возможность продлить властные полномочия на новый срок. Появляются промежуточные уровни (политические партии) в структуре управления обществом, можно сказать, что система управления становится разветвленной, объемной, а не линейной, плоской.

Переход к парадигме самоорганизации позволяет рассматривать власть не как что- то исключительное, необъяснимое, не как недотрогу, а как одну из частей общества. И вырастает она из общества, из интересов различных социальных групп и должна формироваться в результате состязательности управленцев, если хотите — элит, этих групп. Отчет, ответственность и смена власти тут уже выглядят необходимыми условиями успешного функционирования общественных систем, достигнувших этого уровня развития. Формирование таких взглядов в массовом сознании связано с уровнем организации самого общества по политическим интересам. А это, в свою очередь, зависит от того, насколько они заявлены, насколько они присутствуют в общественной жизни.

При этом возникает вопрос: может ли власть быть партнером? И почему, когда власть хочет быть недотрогой, она становится продажной девкой? В обществе, где представлены различные политические силы, власть обязательно должна иметь опору, желательно покрепче. При этом она априори должна учитывать интересы различных политических сил, и если она не делает этого публично, то это происходит закулисно, за закрытыми дверями. Анонимность избранника позволяет ему иногда «умыть руки» и отказаться от своих обещаний, отвечать все равно будет не он. Таким образом, вся ответственность ложится на публичную власть, хотя она исполняла прихоти «кавалера». У других претендентов могут возникать сомнения в добропорядочности «этой синьоры» — вдруг она тайком уступила чьим-то просьбам и домогательствам.

Жизнь не стоит на месте, и соотношение политических сил и интересов в обществе может изменяться, а это приводит к некоторым корректировкам курса. А народ, глядя на политическую сцену, не всегда может понять метания главной героини. Потому что те, кого она выбирает, и кто начинает оказывать на нее влияние, остаются в тени. Для этого надо ввести их на сцену и наладить взаимоотношения между всеми участниками. Тогда будет видно, чьи интересы сегодня выражаются. Власть может поддерживать отношения со всеми политическими субъектами, но отдавать предпочтение одному. Никто не говорит, что это на всю жизнь, но все могут привлекать к себе внимание своими действиями и надеяться на благосклонность. Другое дело, что при такой открытости власть теряет контроль над ситуацией. Раньше она могла поступать так, как ей хочется и с кем хочется. Сейчас же ей придется как-то объяснять свои действия и придавать им некоторую объективность, потому что неизвестно, что будет завтра, и кто завтра будет более сильным и привлекательным с этой точки зрения. Хотя она может сильно помогать одним и препятствовать другим. Но времена всевластности прошли, да и симпатии к любимчикам могут охладеть. Но какая женщина устоит перед тем, чтобы иметь лишнего состоятельного поклонника? Придется между ними лавировать и делить симпатии. Но природа мужчин в том, что они не могут удержаться в рамках и всегда претендуют на большее.

Продолжая фрейдистские аналогии, можно отметить, что какой-то период доверия и достаточно спокойной работы есть почти у всякого нового правительства. Власти дают созреть и выбрать себе опору, на которую она будет опираться, чью программу будет проводить в жизнь, чьи интересы отстаивать. Но она должна вести себя как зрелый партнер со взаимными обязательствами и взаимной ответственностью. Не зря в странах с развитыми демократическими традициями установилось правило отмечать 100 дней пребывания у власти новых субъектов. Это рассматривается как первый этап зрелости, когда уже можно переходить от обсуждения программ и намерений к обговариванию первых результатов и достижений.

Конечно, аналогии индивидуального и общественного сознания не всегда корректны — существуют различия в природе этих явлений. Природа психики процессуальна, а общественное сознание проявляется через индивидуальных носителей. Если у человека присутствуют различные точки зрения, то когда принимается решение или действие, вся эта мыслительная работа остается за кадром, а мы можем наблюдать целостное поведение. Власть состоит как из отдельных людей, так и организаций (которые могут иметь собственную структуру). Поэтому действия власти складываются из действий множества субъектов, как индивидуальных, так и групповых, которые могут действовать в различных направлениях.

Если у человека наблюдается раздвоение личности, то он признается психически больным. Общество, наоборот, здорово тогда, когда в нем представлены в институциональной форме интересы различных политических сил. Это служит залогом развития, иначе в случае изменения обстановки (а в современном мире поток информации постоянно возрастает) обществу трудно перестраиваться в новых условиях.

Появление альтернативных точек зрения не должно ограничиваться только индивидуальным сознанием. Свобода слова должна быть обеспечена и различным группам политических интересов, т.е. они должны иметь выход на средства массовой информации, их должны слышать. Это будет обеспечивать состязательность любой программы общественного развития. Мы получим возможность выбора, но за этот выбор придется нести ответственность как избираемой власти, так и народу, который будет пожинать плоды правления. Либо мы сможем и, выбирая, будем оценивать результаты деятельности власти, либо придется уповать только на бога или кого черт принесет.

Нам нужна власть, назначившая себя, при невмешательстве народа и не несущая ответственности за свою деятельность, или власть, которую выбрал народ, и ответственность за ее выбор он должен будет разделить на следующих выборах? Какая власть нужна — заботящаяся о себе, о сохранении существующих порядков, о консервации общественного устройства или стремящаяся выбрать наилучший путь развития, допускающая гласное обсуждение различных путей. Известное старое (плохонькое, но свое) или неизвестное новое — извечный вопрос, на который приходится отвечать. И чем дальше, тем чаще и чаще.