«Мы вернем Крым, не сомневайтесь»

Андрей Сенченко — это уже самостоятельный политический бренд. Пример как активной внепарламентской деятельностью можно сделать намного больше, чем многие народные депутаты в Верховной Раде. Его работу мы видели и отмечали давно. А буквально несколько месяцев назад «День» предложил Сенченко в качестве первого вице-премьер-министра по вопросам оккупированных территорий в «свое» правительство «национальной сборной» (№ 67-68 от 14 апреля 2016 года). Ведь именно он первым озвучил потребность такого органа еще в начале 2014 года. На днях Андрей Виленович стал одним из первых лекторов Летней школы журналистики «Дня». Человек, который не словами, а действиями создает рычаги влияния и способы решения проблем для пострадавших от российской агрессии граждан Украины на государственном уровне. По сути, этим должна была заниматься власть. Но ее усилия минимальны. Свое общения со студентами Сенченко начал с презентации общественного движения «Сила права», которое он и возглавляет, а также ответил на актуальные политические вопросы.

«ЕСЛИ ДВА МЛН УКРАИНЦЕВ ПОДАДУТ В СУД, ТО СУММА ПРЕВЫСИТ 100 МЛРД ДОЛ., КОТОРУЮ ДОЛЖНА БУДЕТ ВЫПЛАТИТЬ РОССИЯ»

Андрей СЕНЧЕНКО: — Программа, которую мы реализуем, в рамках гражданской инициативы — это зарегистрированное общественное движение «Сила права», которая занимается борьбой на юридическом фронте с государством-агрессором в интересах пострадавших украинских граждан. Мы начали заниматься этим делом осенью 2014 года. Примерно три месяца ушло на разработку правовой стратегии. Когда я собрал команду юристов, то сформулировал им задачу — подготовить правовую стратегию защиты пострадавшим от российской агрессии которые не обладают возможностями Коломойского, Фирташа, Ахметова... получить компенсацию от агрессора.

Понимаю, что наша система правосудия никогда не сталкивалась с такой ситуацией — у нас не было войны, но реальность такова. 10 тысяч военных и гражданских погибли или пропали без вести. Более 30 тысяч получили ранения и (или) психологические травмы. Два миллиона вынужденных переселенцев, еще два миллиона проживают в зоне периодических боевых действий и четыре миллиона на оккупированных территориях. Помимо того, что мы занимались каждым человеком индивидуально, мы проводили общую оценку: ущерб, нанесенный гражданам страны. И если два миллиона человек, о которых я сказал, подадут в суд, то сумма превысит 100 миллиардов долларов.

У нас есть отдельная группа в центральном юридическом офисе, которая ведет базу данных доказательств российской агрессии. Так мы получаем огромное количество легализованных фактов агрессии и нарушения прав человека. Это уже не для получения компенсации, а для Гаагского военного трибунала. Кстати, для нашей судебной системы оказалось огромной проблемой вывести вердикт, где будет написано: «Россия — государство-агрессор».

Иван КАПСАМУН: — Насколько массово люди обращаются к вашей организации с заявлениями?

А. С.: — Сейчас у нас примерно 3,5 тыс. заявлений. Мы их, естественно, придерживали для того, чтобы не наработать отрицательной практики. К примеру: к нам обратилось 500 человек вынужденных переселенцев, но до тех пор, пока мы не прошли весь путь, не получили пилотное решение, не пошли в апелляцию, не закрепили это пилотное решение, мы их придерживаем, иначе в 90% случаев мы бы получили глупый отказ. Потом этот глупый отказ деморализует всю судебную систему. Поэтому у нас очень важные апелляционные решения, получены буквально неделю назад, потому что было несколько сложностей во всей этой конструкции. Просто нужно все дела доводить до автоматизма. И у нас обязательно получится.

«ВОЕННАЯ ПРОКУРАТУРА В КАЧЕСТВЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ РОССИЙСКОЙ ВОЕННОЙ АГРЕССИИ ПРИНЕСЛА ДВА НАШИХ РЕШЕНИЯ»

Елена КУРЕНКОВА, абитуриентка КНУ им. Тараса Шевченко: — В рамках проведения ваших мероприятий в общественном движении «Сила права» вы напоминали, что сотрудничаете с судами и правоохранительными органами, но намекали на то, что не доверяете им всем. Доверяете ли сейчас?

ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»

А. С.: — Поскольку мы сформировали судебные правки, то каждый судья, получая заявления, заходит в базу с судебными решениями и смотрит уже принятые решения. В таких же обстоятельствах видит ситуацию инстанция, и для нее это уже является примером. Точно так, как после Майдана оказалось, что у нас в армии российская агентура, вплоть до Генерального штаба, в судах — то же самое. Но тут сложнее выявить, потому что всегда в суде есть две стороны, и одна — точно недовольна. Мы требуем рассмотрения и оценки доказательств. Это фундаментальные процессы.

И. К.: — Как воспринимает власть вашу деятельность?

А. С.: — Власть — почти никак. Представьте себе, до какой степени абсурда доведена ситуация в нашей стране: когда в Голосеевском суде Киева судили двух российских ГРУ-шников, с учетом того, что у нас не признан факт войны, а их судили как российских военнослужащих. Тогда военная прокуратура в качестве доказательств российской военной агрессии принесла два наших решения и попросила приобщить к материалам судебного дела. Это и явилось доказательством того, что есть факт российской вооруженной агрессии. Нам надо понять одно, что судебная — это такая же равноценная ветка власти.

«ВАЖНО УТВЕРДИТЬ КОНЦЕПЦИЮ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ДЛЯ ТЕХ, КТО ПРЕДАЛ СВОЮ РОДИНУ В КРЫМУ И НА ДОНБАССЕ»

Кристина ПЕТРЕНКО, Одесский национальный университет им. И.И. Мечникова: — Уже прошло более двух лет со времен аннексии Крыма. Контактируете ли вы с крымчанами, и как сейчас в целом живет полуостров?

А. С.: — Я ежедневно общаюсь с жителями полуострова, поскольку родился и вырос в Крыму. В трех крымских правительствах работал вице-премьером в 90-х. Там мой дом, мои друзья, мои знакомые. Оккупанты национализировали все мое имущество: в одном из старых офисов, где я раньше работал, сейчас работает ФСБ. Совершенно очевидно, что обстановка в Крыму меняется. Возможно, не так быстро, как бы нам этого хотелось. На полуострове нужные решения не принимаются, а если принимаются, то — глупейшие.

Украинской власти не нужно заниматься сменой Конституции на предмет крымскотатарской автономии, потому что многие крымскотатарские лидеры, в частности те, кто имеет авторитет в этой среде, не педалируют этот процесс. Это делают те, кто не имеет авторитета и хочет его быстро заработать. Почему не педалируют? Потому что понимают, что оккупанты мгновенно столкнут крымских татар со славянами в оккупированном Крыму, раздувая эту тему, и будут его использовать как механизм выдавливания из Крыма 300 тыс. крымских татар. Сейчас они это делают руками ФСБ, а так они могут попытаться это сделать руками неадекватных украинских граждан. Это не умная идея. На сегодняшний день, по крайней мере.

Что нужно было бы сделать? Очень важно сейчас подготовить, обнародовать, обсудить, а потом утвердить в парламенте концепцию ответственности для тех, кто приживает сегодня в Крыму и на Донбассе — для той части населения, которая предала свою родину. Оккупационные власти запугивают крымчан, которые живут как в тюрьме. Мне звонят люди, которые никоим образом не имеют отношения к органам власти и спрашивают: «А можно я приеду? А меня не арестуют?» То есть присутствует психоз, который постоянно подогревается крымскими властями. Но, в свою очередь, мы готовим концепции по делам полуострова, и все равно вернем Крым, не сомневайтесь.

«ТО, ЧТО СДЕЛАЛА ДЖАМАЛА, НЕ СДЕЛАЛИ ЗА ДВА ГОДА НИ ПРЕЗИДЕНТ, НИ ПРЕМЬЕР»

Марина БАРБА, Одесский национальный университет им. Ильи Мечникова: — Победа Джамалы на «Евровидении» вызвала новую волну интереса и внимания к крымскому вопросу не только со стороны украинцев, но и в мире. Насколько удачно власть использовала этот шанс и использовала ли вообще?

А. С.: — Сегодня у нас не столько вопрос в эффективности действий власти, сколько вообще — в чем ее приоритет. Порошенко в Минске говорит одно, где-нибудь в Берлине с Меркель говорит другое, с Путиным по телефону — третье, а нам — украинским гражданам — говорит четвертое. Вот вы можете сказать, в чем его приоритет? Поскольку я его давно знаю, могу сказать. Он и Яценюк мечтали счастливо править. И тут такие осложнения случились: Крым, Донбасс, война. Один и другой с удовольствием забыли бы о Крыме и Донбассе, лишь бы им оставили оставшуюся территорию для реализации своих желаний. Но у нас другие желания. Мы хотим жить мирно, вернуть свою территорию, мы хотим, чтобы не было беженцев, чтобы работала экономика. Мы хотим, чтобы люди нормально жили. И тут у нас противоречие. И то, что сделала Джамала, не сделали за два года ни Президент, ни премьер. У них другие приоритеты.

«ВОПРОСЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ В КРЫМУ И НА ДОНБАССЕ ДОЛЖНЫ ЛОЖИТЬСЯ НА ПЛЕЧИ РФ»

Анна ГОЛИШЕВСКАЯ, Львовский национальный университет им. Ивана Франко: — С начала аннексии Крыма неравнодушные украинцы переживали и призвали власти к активным действиям. Но постепенно эта проблема начала терять фокус. Особенно на фоне войны на Донбассе проблемы полуострова кажутся не столь острыми и болезненными. Как можно привлечь больше внимания к аннексии? Что вообще возможно сегодня сделать, чтобы усложнить жизнь оккупантам?

А. С.: — Что делать — это совершенно очевидно, и украинская власть об этом знает. Когда я прощался с господином Порошенко (до его прихода на Банковую я исполнял обязанности замглавы Администрации Президента после Майдана), я ему лично вручил докладную записку (она секретная) — листов семь — что нужно делать против потери Крыма. Я долго работал в правительстве Крыма, и знаю все болевые точки. Но совершенно очевидно, что у нас не стояла задача усложнить жизнь крымчанам. У нас стояла и стоит задача сделать эту ношу — Крым — неподъемной для Российской Федерации. Поэтому мне пришлось практически единолично принимать решение о перекрытии подачи воды по Северо-Крымскому каналу. Мы тогда построили плотину и не дали воду. Также есть достаточное количество признаков на Донбассе, которые свидетельствуют об оккупации. Нам для этого не нужно ни международного признания, ни признания РФ. Нам достаточно обнародовать эти признаки и на их основании принять собственное решение. А это означает, что все вопросы обеспечения жизнедеятельности населения, в том числе и на Донбассе, ложатся на плечи РФ.

«ЗА НЕВВЕДЕНИЕ ВОЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ ВЛАСТЯМ РАНО ИЛИ ПОЗДНО ПРИДЕТСЯ ОТВЕЧАТЬ»

Ольга КУДЕРЯВЕЦ, Львовский национальный университет им. Ивана Франко: — Еще в начале российской агрессии на Донбассе вы говорили о необходимости введения военного положения на востоке Украины. Насколько актуален этот вопрос сегодня?

А. С.: — Давайте представим себе, что наш доброволец и военнослужащий, сидя в окопе, стреляет по нападающему врагу. При отсутствии военного положения и прошествии некоторого времени некоторые могут сказать, что это был российский охотник в камуфляже, который приехал на территорию Донбасса. А его застрелил вот украинский офицер. Поэтому его нужно будет судить за убийство. А если еще там пройдут выборы, то наши люди могут еще и оказаться в Гаагском трибунале вместо Путина как военные преступники. Это все расплата за бездействие президента, который обязан был работать. У нас есть закон об обороне страны. В этом законе в статье первой есть шесть признаков вооруженной агрессии против Украины. Пять из них — налицо. В этой же статье написано, что если есть хотя бы один признак, то читайте статью четвертую, а там введение в военное положение. То есть это злостное невыполнение своих обязанностей. Это то, за что властям рано или поздно придется отвечать.

«У АНГЛИИ БЫЛИ СВОИ МОТИВЫ»

Вита ШНАЙДЕР, Национальный университет «Киево-Могилянская академия»: — По вашему мнению, повлияет ли выход Великобритании из ЕС на желание Украины войти в ЕС, не может ли это быть предостережением для нас?

А. С.: — У Англии были свои мотивы. В этом смысле меня беспокоит отношение нашего политического руководства. Европа оказалась в сложном положении — это очевидно. Британия также оказалась в сложном положении, потому что сейчас серьезно обсуждается вопрос о состоянии содержания подводного флота с ядерным оружием. Шотландия против выхода из ЕС, Северная Ирландия — против. Подводные ядерные силы Великобритании базируются в Шотландии. В этой ситуации возникает вопрос — что дальше? Для нас это страна-гарант, и это стратегический вопрос. А у нас примитивные суждения: они вышли, и чуть ли ни место освободилось для Украины. Бред.

«ПСИХОЗ ВОКРУГ САВЧЕНКО СОЗДАЛО САМО ОБЩЕСТВО»

Оксана ВОЙТКО, Львовский национальный университет имени Ивана Франко: — Надежда Савченко — кто она для украинцев? Больше национальный герой или политик? И, на ваш взгляд, как депутат она принесет больше пользы или вреда своими довольно провокативными заявлениями?

А. С.: — Савченко много сделала для своей страны. Она всему миру показала сущность путинского режима, который в состоянии издеваться, сущность так называемого российского правосудия. Но с другой стороны, кто такая Надежда Савченко? Это молодая женщина, старший лейтенант украинской армии. Правильно или неправильно, что «Батьківщина» ее поставила первым номером в списке? Я считаю, что если бы каждая политическая партия могла бы вытащить таким образом кого-то из наших политических заложников из российской тюрьмы, то это надо было сделать. Этот психоз вокруг Савченко создало само общество. Еще раз: это старший лейтенант украинской армии, а старшему лейтенанту начинают задавать вопросы по геополитике. Откуда у старшего лейтенанта эти знания? Зато все с широко раскрытым ртом стоят и смотрят, что она скажет. А потом половина хлопает в ладоши, не понимая, что она сказала, а вторая половина говорит: «Что она говорит?» Еще раз, ей надо задавать вопросы как старшему лейтенанту, патриоту. Ей за это честь и хвала, а все остальное это мы придумали. Конечно, она никакой не президент и не министр обороны. Дай Бог, чтобы ее не понесло в эту сторону.

«КАК МИНИМУМ, ОБОРОНИТЕЛЬНОЕ ОРУЖИЯ ОТ ЗАПАДА ДАВНО МОГЛО БЫ ПОСТУПИТЬ В УКРАИНУ»

Мария ЧАДЮК, КНУ им. Тараса Шевченко: — Вопрос предоставления летального оружия стоит с первого дня агрессии на Донбассе, но пока Запад это не поддерживает. Как вы считаете, насколько реально предоставление Украине летальной оружия, и пойдет ли на это Запад? Какую роль предоставления оружия может сыграть в конфликте?

А. С.: — Давайте разделим понятие летального оружия: есть наступательное и есть оборонительное. Как минимум, оборонительное давно могло бы поступить в Украину. Но есть позиция Меркель с Олландом, и есть позиция Обамы, который хочет войти в историю, как пацифист-миротворец, поэтому мы оружие пока не получим. Мы же не просим какие-то наступательные средства. Осенью прошлого года, когда заседала Генеральная ассамблея ООН, я очень внимательно слушал выступление нашего Президента. Он выступал как глава третьесортной страны. Он мог выйти и сказать: «Я — Президент Украины, которая по вашей просьбе отдала ядерное оружие — один из самых больших арсеналов в мире. Для того, чтобы в целом в мире было спокойнее. Мы получили гарантии, соответственно, мы не просим, мы имеем права и требуем, чтобы страны-гаранты включились в наш процесс и поставили агрессора на место». Он мгновенно вышел бы из разряда третьестепенного президента и стал бы основным ньюс-мейкером.

В этом году Летняя школа журналистики «Дня» осуществляется при поддержке Центра информации и документации НАТО