Не в народе и истории дело

Статья Владимира Путина о единстве народов по большому счету совсем не об этом. Вся эта псевдоисторическая, лингвистическая и другая мишура призваны прикрыть в то же время довольно откровенные претензии на украинские территории и, если получится, то на Украину в целом.

Не будем обращаться к Збигневу Бжезинскому и его выводу о том, что без Украины российская империя невозможна. С философской и идеологической точки зрения это действительно так. Однако для Путина, его окружения и в целом для российской элиты гораздо существенней практические вопросы, связанные, по их представлениям, с тем, что наша страна является отдельным государством и совсем не жаждет снова стать частью русского мира.

Начнем с фактора геостратегического. Обратим внимание на важный эпизод осени 1941 года. Немецкая армия стремительно наступает в направлении Москвы, а на ее правом фланге остаются сражающиеся Киев и Одесса. Мы сейчас знаем, что положение СССР и его армии было близким к катастрофическому, а для вермахта все выглядело совсем иначе. Генералы и фельдмаршалы очень опасались флангового удара и были вынуждены на некоторое время остановить наступление на Москву и повернуть два танковых корпуса на Киев и тем самым не только выровнять линию фронта, но помочь прорваться в южные районы Украины и Крым.

В результате наступление на Москву провалилось, так как время было упущено. Отсюда следует важный вывод не дающий спать спокойно российским генералам и политикам. Украина в военно-стратегическом отношении очень важна. Недаром Путин пространно рассуждал о подлетном времени натовских ракет, если у Альянса появятся базы под Харьковом или возле Днепра (по Путину Днепропетровска). Ему бы объяснили, что у НАТО баз быть не может по определению, но страх достаточно верный. Только ракеты будут не мифические натовские, а самые что ни на есть собственного украинского производства. 

Пугает Путина и его военное окружение не агрессивный блок НАТО, а усиливающееся перевооружение украинской армии, усиление ее боеспособности и возможность отразить российское вторжение с максимальным ущербом для агрессора.

Сюда же следует отнести и фактор Черного моря. Даже захватив украинский Крым, Россия не сумела превратить его в русское озеро — вековая мечта царей и генеральных секретарей. Более того, закрепиться в западной части Черного моря также не удалось, а постоянное присутствие кораблей стран НАТО и их частые визиты в украинские и грузинские порты существенно сужают возможности и так не очень сильного Черноморского флота.

Достаточно взглянуть на карту, чтобы понять, какая большая часть южных территорий России довольно уязвима именно со стороны Черного моря. Так что головная боль у российских генералов вместе с адмиралами от всего этого никак не проходит.

Следующий фактор — политический. Украина еще с 2004 года стала началом постоянных политических поражений России на постсоветском пространстве. В Москве их называют цветными революциями, теперь они перешли в электоральные от Армении до Молдовы. Более того, прямая агрессия в виде захвата Крыма и на Донбассе нисколько не приблизила выполнение плана по ликвидации украинской государственности или превращения ее в бутафорскую по типу УССР. Ему недостаточно превратить Украину в пророссийское государство, необходимо поглощение, потому что УССР в определенный момент стала Украиной. Вот этого он категорически не хочет.

Все сентенции про один народ и общие корни не просто разглагольствования, а вполне конкретные территориальные претензии. К ним же и относятся так называемые подарки русского народа. Его пример с высказываниями Анатолия Собчака, судя по всему, относились к Крыму. Однако тут Путин или тот, кто писал ему статью, есть данные, что это Алексей Чеснаков, деятель близкий к Владиславу Суркову, забили информационный гол в собственные ворота.

Если возвращаться к границам республик в 1922 году накануне образования СССР, то значительная часть территории России должна быть украинской. В частности, Таганрог и прилегающие территории. Да, Крым тогда не входил в Украину, но насчет значительной части Ростовской области можно поговорить. Навряд ли кто-то вообще думал об этом, предлагая Путину подобные рассуждения. Вообще разговоры об исторических границах вещь обоюдоострая и восстановление с позволения сказать подобной справедливости обычно очень плохо кончается.

Напомним любителям истории в Москве, чем закончился аншлюс Австрии и рассуждения о единстве немецкого народа в Судетах и Данциге (теперь Гданськ). Значительную часть территории, где жили немцы, Германия потеряла. Ее пример другим наука.

Третий фактор. Время появления статьи. На ее написание вроде бы ушло 12 дней. Для того, чтобы переписать советские учебники, не все, а только со сталинских времен и далее, столько времени не нужно. Два дня достаточно. Нет, чего-то ждали.

Как представляется, статья появилась буквально во время встречи Владимира Зеленского и Ангелы Меркель. Однако, это момент тактический, а стратегический — это визит украинского президента в США.

Американского президента таким образом предупреждают, чтобы он не давал обещания безусловной поддержки Украины, в первую очередь, в области безопасности и поставок оружия.

Россия считает эту территорию своей и от этого не отступит. Вплоть до применения военной силы. «И мы никогда не допустим, чтобы наши исторические территории и живущих там близких для нас людей использовали против России. А тем, кто предпримет такую попытку, хочу сказать, что таким образом они разрушат свою страну». Это не Киеву сказано, а Вашингтону.

Не допустят как? Только одним способом — агрессией и завоеванием. И американцев об этом предупреждают. Москва готовится к новой войне за Украину. Ставки не просто повышаются, они доводятся до уровня, когда западные демократии должны отступить.

Так действовал Гитлер, угрожая начать войну осенью 1938 года, хотя не имел в тот момент ни сил, ни возможностей для этого. Тем не менее, ему удалось воспитать в тогдашних правителях Франции и Великобритании мюнхенский синдром. И разговоры на Западе о политике Putinversteher — понимания Путина, раздуваемые откровенной и прикормленной российской агентурой или полезными идиотами, относятся к той же серии.

Сталин считал США и их армию слабыми. Для него было открытием решимость США, Великобритании и Франции защищать Берлин в июне 1948 года. Он не верил, что у них получится, но вынужден был отступить.

Второй урок советская номенклатура получила в октябре 1962 года, развязав Карибский кризис. Никита Хрущев после встрече в Вене посчитал молодого по сравнению с ним президента Джона Кеннеди слабым. И послал войска и ракеты на Кубу. Мир оказался на грани ядерной войны, но моргнул не американский президент, а советский лидер.

Парадокс Гегеля — история учит, что ничему не учит. Путин оказался плохим учеником, его история ничему не научила. Он посчитал Байдена слабаком, потому что тот встретился с ним в Женеве. Предостережения американского президента он всерьез не воспринял. Наоборот, посчитал возможным повышать ставки и испытывать американское терпение кибератаками.   

Байден в телефонном разговоре предъявил Путину ультиматум и пригрозил серьезным ответом на кибератаки. В Москве ответили статьей об Украине полной угроз.

Если Байден, как и Кеннеди, не моргнет, что очень вероятно, то, что останется Путину? Ответ получим в конце июля или в начале августа.