О хроническом «недолечении»

С Владимиром Горбачем, политическим аналитиком Института Евро-Атлантического сотрудничества, мы связались сразу после последней онлайн-встречи на уровне министров иностранных дел стран Нормандской четверки. Затем был указ Президента Украины о новом составе украинской делегации для участия в Трехсторонней контактной группе в Минске. «Я считаю, что этим шагом Украина еще раз демонстрирует большую серьезность и большие намерения, которые есть у нашей страны для выполнения Минских договоренностей. Во-вторых, мы демонстрируем, что мы хотим двигаться и не терять время. Как уже несколько раз говорил Президент, мы не собираемся годами вести безрезультатные переговоры», — заявил руководитель Офиса Президента Андрей Ермак. Хотя коронавирус и отвлек основное внимание от темы Донбасса и Минских переговоров, они все равно будут оставаться на повестке дня.

«ЗАПАД НЕ БУДЕТ ДАВИТЬ НА ПУТИНА БОЛЬШЕ, ЧЕМ УКРАИНА»

— Ключевая стратегическая ошибка новой власти — это разговоры о каких-то других договоренностях, в частности политических (проведение выборов на оккупированных территориях, например), до момента выполнения первого и наиболее надежного критерия выполнения договоренностей: прекращения огня. Пока огонь не прекращен, все остальные переговоры не просто бессмысленны, а вредны для Украины. Без прекращения огня мы будем выполнять российские требования под их давлением, что не является хорошей перспективой. Ни в чем, кроме обмена заложниками, прогресса не удается достичь. И то благодаря этим обменам россияне получили себе свидетеля по сбитому боингу МН-17 Цемаха, подследственных в Украине беркутовцев, своих диверсантов и агентов в Одессе.

— Какова ваша общая оценка роли Нормандского формата и Минских соглашений для Украины?

— Формат Минских договоренностей и Нормандский переговорный формат — та реальность, в которой мы существуем, и выбирать сейчас нам в «меню» больше, на самом деле, не из чего. Минские договоренности выполнили свою функцию на начальном этапе, остановив распространение российской агрессии по территории Украины. Они дали стране возможность выиграть время и уменьшить количество территориальных, материальных, человеческих потерь. Зафиксировали промежуточное состояние и перевели войну с агрессивной в тлеющую фазу, зафиксировав линию разграничения по крайней мере на картах и ??остановив худший сценарий. Появились попытки позже чем-то дополнять эти договоренности, в частности во времена Порошенко была инициатива по привлечению миротворческой миссии ООН. В результате эти варианты не были реализованы, но это один из сценариев, который можно было имплементировать. Однако ключевые решения принимаются в Кремле. Удастся ли когда-нибудь Украине дожать российскую сторону до такого сценария — неизвестно. Многое сейчас зависит от того, как будет развиваться ситуация в РФ — в политическом, экономическом планах. Если Россия будет ослабляться, то она может пойти на такой сценарий: введение миротворцев для них будет способом сохранения лица.

— Действительно ли есть шансы «дожать» Россию, если она станет слабее, учитывая тенденцию, что когда в РФ есть проблемы внутреннего характера, она пытается компенсировать их «внешними победами»?

— Украина сама по себе дожать Россию вряд ли может, но вместе со своими западными партнерами, гипотетически, да. Однако для этого нужно иметь свою твердую позицию, а для твердой национальной позиции — иметь соответствующую власть. Такого, к сожалению, мы сейчас не имеем, достаточно размытой является сейчас позиция с точки зрения национальных интересов, профессионализма и даже способности коммуницировать с внешними партнерами. Санкции — последний бастион существования коалиции против России, но каких-то интенсивных контактов, переговоров и учета украинской позиции с западными партнерами не происходит. Надо понимать, что больше давить на Путина, чем Украина, они не будут. Поэтому вся надежда на процессы внутри самой России, связанные, прежде всего, с падением цен на нефть и серьезными экономическими проблемами, которые потянут социальные. Также помним, что параллельно идет усталость от самого Путина психологически, политическая легитимность его власти тоже уменьшается. Рискнут ли россияне погасить свою напряженность путем внешней экспансии? Вполне возможный вариант, он традиционен в российской имперской истории. Здесь уже вопрос оценки россиянами последствий таких действий: каким будет ответ Запада на новое расширение и не ускорит ли это внутренние проблемы при новых санкциях и мерах сдерживания, что вполне реалистично.

«МЫ СТОИМ НА ПОРОГЕ ВНУТРИОЛИГАРХИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ»

— Является ли нынешняя украинская политика следствием ошибок в начале независимости?

— Можно говорить, что это ошибки, а можно говорить, что это объективная реальность, продиктованная самой структурой населения Украины. Там, где наши соседи делали «шоковую терапию», у нас процесс растянулся хроническим недолечением. Был еще один момент, который серьезно повлиял на Украину: формирование олигархической модели во времена президентства Кучмы, особенно его второй каденции, когда под контролем олигархата оказалась украинская государственность как таковая. Именно в конце правления Кучмы олигархи перехватили контроль над ситуацией у государственного аппарата. Олигархат подчинил себе бюрократию, поэтому у нас нет государства в глубинном понимании, которое могло бы противодействовать таким факторам, как приход к власти непрофессионального президента, отсутствие профессиональной бюрократии при власти. Поэтому внутренняя политическая структура Украины, настоящая модель, а не прописанная в тексте конституции, является патримониализмом в политике и олигархатом в экономике. Это все ослабляет нашу позицию, враг может найти общий язык с олигархатом, а противодействовать на этом уровне в государстве будет просто некому. Если раньше президенты, тот же Кучма, утверждали себя в роли арбитра над олигархами, то сейчас, когда олигархи имеют огромное влияние на государство, Зеленский не может быть таким арбитром, он не может удержать олигархов от войны между собой, поэтому мы на самом деле стоим на пороге внутриолигархической войны.

— Петра Порошенко вы бы назвали олигархом?

— Порошенко интересная фигура в этом разрезе, в частности, что он одновременно и олигарх, и президент. Он действовал в какой-то период в своих собственных интересах, как олигарх. Даже когда занимал должности на уровне министров иностранных дел или экономики, главы Наблюдательного совета Нацбанка или секретаря СНБО. Однако когда он собственно из олигарха поднялся на уровень президента, то действовал уже не только в собственных интересах, но и в национальных тоже. Пришлось организовывать оборону страны, реанимировать социально-экономическую систему страны. Так или иначе, ему приходилось ограничивать олигархов в их аппетитах, Порошенко в этом контексте мог быть первым среди равных, в отличие от Зеленского.

«НАДО БЫЛО НАЧАТЬ С РЕФОРМЫ СПРАВЕДЛИВОСТИ, НА КОТОРУЮ В ОБЩЕСТВЕ БЫЛ ЗАПРОС, А ИМЕННО — СУДЕБНОЙ РЕФОРМЫ»

— Есть ли путь преодоления олигархата?

— Модель, которая существует с конца 90-х, эволюционировала. С одной стороны, концентрация капитала произошла у немногих, это была советская собственность. Однако сейчас уже выросли другие богатые группы, например, в аграрном бизнесе, то есть другой экономической почве, и этот процесс неизбежен. Изменение технологий меняет и олигархическую модель. Сейчас видим, что нынешний наступающий кризис демонстрирует максимальное влияние олигархата на государство. Это может быть пиком развития такого состояния, после которого может начаться откат. В результате неизбежных изменений, которые влечет за собой карантин, мировой кризис, изменение ситуации на внешних рынках, приведет к изменению внутренней структуры экономики самой Украины, что неизбежно скажется на олигархических монополиях. Внешние вызовы будут заставлять олигархат внутренне меняться, адаптировать свой бизнес к рыночным условиям. Ведь власть будет беспомощна, чтобы им как-то помочь, в отличие от ситуации в прошлом. Думаю, что этот кризис должен быть использован, чтобы изменить экономическую модель Украины: усиливать работу на внутренний рынок и повышение платежеспособности населения. Не только выкопал и продал, а переработал и съел. Не такой большой рынок у нас, но нужно его увеличивать. Это должно быть приоритетом работы нормального, национального, патриотического правительства Украины.

— Сейчас мы видим определенный кризис реформ, в частности медицинской. Почему в Украине не произошло совершенной стратегии реформирования?

— Стратегические ошибки были такими: надо было начать с реформы справедливости, на которую в обществе был запрос, а именно — судебной реформы. Дать людям надежду обращаться в суд. Через судебную реформу можно было создать ту среду, в которой другие реформы могли бы быть продуктивными. Вторая важная реформа, которая должна идти параллельно с судебной, — реформа государственной службы. Ее тоже не провели, потому что без госслужащих невозможно провести нормальные отраслевые реформы. Это системная ошибка, еще начиная с правительства Яценюка. Сейчас реформы в принципе невозможны, потому что в условиях кризиса речь идет о выживании страны, а не ее реформировании. На любую реформу нужно время, люди и деньги. Сейчас всех компонентов у нас хватает. Прошедшие реформы еще можно дотянуть, но, вероятно, и они остановятся. Например, реформа здравоохранения, скорее всего, будет приторможена, потому что ресурсов просто нет.

«ОСЛАБЛЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ВЛАСТИ ПРИВЕДЕТ К КОМПЕНСАЦИИ ЧЕРЕЗ УСИЛЕНИЕ МЕСТНОЙ ВЛАСТИ»

— Политика власти в условиях коронавируса показала эти недостатки госуправления, или, наоборот, страна смогла принять этот вызов?

— Пока мы находимся внутри ситуации, сложно подводить итоги. Если исходить из оптимистических ожиданий, то можно сказать, что нам как стране очень сильно повезло. Эпидемия не дошла до нас в начале, а уже когда мы увидели реальные масштабы. Поскольку наша власть является неофитами в управлении, то они начали повторять меры европейских стран: копировали их достаточно неразборчиво, действовали по принципу «лучше перебдеть, чем недобдеть», что нравилось, то и вводили. Однако это спасло нас от серьезной вспышки, хотя карантин ввели жестче, чем нужно было, и раньше, чем нужно было. За счет этих мер нанесли больший вред экономике, чем можно было нанести. Здесь уже вопрос ценностный: будут люди, которые скажут, что важнее было сохранить жизнь и здоровье здесь и сейчас, а кто-то скажет, что важнее были сохранить экономику и благосостояние населения.

— Чем ближе к местным выборам, тем больше можно наблюдать противостояние, даже скандалы между центральной и местными властями, в чем, по вашему мнению, причины и какими могут быть последствия?

— Видим определенный запрос местных политических элит на собственную субъектность, собственные рейтинги, меньшую зависимость от власти, потому что на конфликте есть надежда выиграть выборы. В общенациональном порядке мы имеет яркую эрозию центральной власти, сейчас она слабая и является следствием прошлогоднего выбора. Ослабление центральной власти приведет к компенсации через усиление местной власти. И если бы мы имели процесс нормальной децентрализации, с назначением префектов, которые следили бы на месте и реагировали, то ситуация была бы более сбалансированной. А так ситуацию публичного противостояния может использовать третья сторона, включая Россию, особенно на Юге и Востоке, где может быть большая поддержка ОПЗЖ, и они смогут строить там свои феодальные вотчины с пророссийским душком. Это опасность не только для центральной власти, но и для украинской государственности в целом.