Об «общественной иконе»

28 июня этого года исполняется 19 лет с момента принятия Конституция Украины. Однако в течение всего этого времени не прекращаются разговоры о необходимости внесения изменений в Основной закон. И таким изменениям наша Конституция уже неоднократно подвергалась — в 2004-ом после помаранчевых событий, в 2010-ом при президентстве Виктора Януковича (не без участия Конституционного Суда) и в 2014-ом в результате Евромайдана. Над изменениями в Основной документ страны работают и сегодня, сейчас действует Конституционная комиссия при Президенте. Что же в украинской Конституции не так — почему ее постоянно стремятся изменить? Где надо искать проблему? Об этом мы говорим с ее автором, одним из лучших специалистов Украины в сферы права, действующим судьей Конституционного Суда — Виктором Шишкиным. Однако этой темой мы не ограничились — поговорили и о реформе судов и прокуратуры, а еще о резонансном «деле Гонгадзе — Подольского».

«КУЧМА НЕ ИМЕЛ ОТНОШЕНИЯ К РАЗРАБОТКЕ И ПРИНЯТИЮ КОНСТИТУЦИИ. ЭТО МИФ»

— Недавно в Верховной Раде, где присутствовали все президенты Украины, можно было наблюдать показательную ситуацию, когда лидер парламентской фракции «Самопомич» Олег Березюк брал автограф на Конституции у экс-президента Леонида Кучмы. Позже он объяснил «Дню», что делал это для своего друга-юриста, ведь принятие Основного закона в 1996 году является заслугой второго президента. Действительно, существует такая версия, что именно Кучма заставил депутатов в конституционную ночь проголосовать за Конституцию. Но действительно ли это так? Вы, как один из авторов Конституции и народный депутат, который голосовал за нее, расскажите, как тогда все происходило? 

— Во-первых, Конституция — это политико-правовой документ. То есть политическая доктрина развития нашего общества и нашей государственности. Во-вторых, когда мы говорим о том, что украинская Конституция была принята за одну ночь, это как минимум манипуляция, это значит грешить против истины и истории. Напомню, что Конституционная комиссия, где я был заместителем председателя, была создана еще в 1991 г., а Конституция была принята в 1996-ом, поэтому конституционный процесс длился годами. Работали разные рабочие группы. В результате было представлено девять проектов Конституции. Свои варианты внесли, в частности, и разные политические партии — Христианско-демократическая, Коммунистическая, Социалистическая. Основным тормозом на ранних стадиях как раз стало то, что эти партии по-разному смотрели на Конституцию.

ФОТО БОРИСА КОРПУСЕНКО

Если брать Верховную Раду первого созыва, то она на 75% состояла из коммунистов. Во втором созыве коммунистов официально уже стало меньше, а все потому, что многие из них просто избавились от партбилетов. Например, Руслан Боделан, во втором парламенте уже не относился к Коммунистической партии, но все знали, что еще вчера он был первым секретарем Одесского обкома партии. Поэтому, по большому счету, первые два парламента были коммунистическими — они не могли принять Конституцию сугубо национально-демократического направления. А следовательно пришлось искать компромиссный вариант, который в результате стал базой для принятия Основного закона.

Кстати, если говорить о ночи с 27 на 28 июня 1996 г., то больше 40 статей Конституции были приняты раньше — за предыдущие две недели. Самая большая «война» шла вокруг статей о языке, земле, собственности, государственном строе, включая Автономную Республику Крым. Скажу откровенно, еще в 1991 г. я был противником такой автономии, и сегодня мы увидели, чем все это для Украины закончилось. Можно было пойти на крымскотатарскую автономию, а не автономию для всего полуострова.

Теперь, что касается конкретно тогдашнего президента. Возможно, Леонид Кучма на каком-то этапе и стал определенным катализатором, но говорить о том, что он сыграл какую-то выдающуюся роль, конечно, нельзя, тем более что в конституционную ночь он кого-то там «нагибал». Напротив. Например, Высший совет юстиции Украины был прописан по образцу Высшего совета магистратуры Франции. Эту идею предложил я и народный депутат Новиков. Во Франции подобную структуру возглавляет президент, и у нас также было записано, что ее должен возглавлять Глава государства, но депутаты настолько ненавидели Кучму, что в последний момент выбросили оттуда это положение.

На месте народного депутата, который брал автограф, я бы не говорил о большой роли Кучмы в принятии Конституции. Не надо распространять мифы. Он вообще не имел отношения к разработке нынешней Конституции. Вот кого надо вспоминать, так это, к сожалению, уже покойных — Михаила Сироту и Вадима Гетьмана. Я бы говорил об этих людях, а не о Кучме. Последний даже не знал, что будет приниматься Конституция, а когда узнал, то с испуга прибежал в парламент, где мы уже принимали последние разделы. Это Александр Мороз сказал, что не выйдем из парламента, пока не проголосуем Конституцию, он даже дал задание вызвать тех депутатов, которых не было в стенах Верховной Рады.

К слову, у меня единственная государственная награда — Заслуженный юрист Украины, которой меня наградили за разработку Конституции. Так отмечено в указе, который подписал тот же Кучма, хотя я был его врагом.

«ПРОБЛЕМА — НАУЧИТЬСЯ ВЫПОЛНЯТЬ КОНСТИТУЦИЮ, А НЕ ПОСТОЯННО ПЫТАТЬСЯ ВНОСИТЬ ИЗМЕНЕНИЯ»

— В результате принятая Конституция получила позитивные отзывы. Говорили, что это одна из лучших Конституций в Европе. Это так?

— Документ действительно получился качественный. Европейские эксперты это подтвердили. О том же Высшем Совете юстиции сами французы, являющиеся зачинателями подобных учреждений, говорили нам, что мы придумали лучший вариант с точки зрения презентации в этой структуре разных юридических прослоек. У нас же ВСЮ формируется семью потоками — шесть потоков избираются, а седьмой — по должности. Аналогов нет. Единственное, что добавили французы — они сказали, что поскольку наше общество еще не вызрело, то есть мы остаемся «совками», то можем стать заложниками своих «розовых очков». Так оно и произошло. Вспомним, какие манипуляции творил товарищ Сергей Кивалов.

Доктринально у нас все было выписано правильно. Конституция хорошая. Но мы все понимаем, что главная наша проблема — это научиться ее выполнять, а не постоянно пытаться вносить изменения. Американцы же не меняют свою Конституцию. Они только вносили поправки — это не изменение статей.

— Кстати, на днях исполнилось 800 лет британской Великой хартии вольностей, которая, в сущности, и не является Конституцией, но по которой британцы живут уже много веков. В чем их секрет?

— Секрет в том, что они приняли для себя то, что в теории иногда называется «общественный договор». Они просто договорились выполнять свои решения. С детского сада британцы воспитывают детей так, чтобы они с уважением относились к этому документу. Конечно, у них тоже были проблемы, когда какие-то там короли или еще кто-то хотели переписать все «под себя». Но общество не давало этого сделать. Уинстон Черчилль говорил: «Если наши короли задумали менять конституционные основы, то мы меняем королей, а не Конституцию». Именно такая задача стоит сегодня перед нашим обществом. Ведь у нас кто бы ни приходил к власти — все хотят изменить Конституцию. Так было в советское время, когда каждый генсек принимал или готовил свою Конституцию, так происходит и при независимой Украине, когда каждый президент пытается вносить изменения. Вспомним, и Виктор Ющенко, и Виктор Янукович, и Петр Порошенко — все создавали и создают конституционные комиссии. Нужно ли это? Повторяю, давайте научимся выполнять сначала то, что уже прописали, а затем, если в этом будет необходимость, будем что-то менять.

«ЕСЛИ РЕЧЬ ИДЕТ О РАЗБАЛАНСИРОВАННОСТИ ВЕТВЕЙ ВЛАСТИ, ВОЗМОЖНО, НУЖНЫ ИЗМЕНЕНИЯ В КОНСТИТУЦИЮ»

— В чем все-таки заключается корень проблемы?

— Все это происходит от правовой невоспитанности. Нет осознания того, что Конституция — это общественная икона. Именно так на нее и надо смотреть. Если что-то менять, то очень осторожно. Не зря же мы в 1990 гг. заложили такой сложный порядок изменений в XIII разделе. Ну что у американцев не было проблем? У них и Уотергейтский скандал был, когда импичмент объявили президенту Ричарду Никсону. И Биллу Клинтону готовили импичмент.

— С объективной точки зрения — сегодня в Украине есть необходимость менять Конституцию?

— Возможно, если мы говорим о разбалансированности ветвей власти. Конституция 1996 г. все-таки создала сбалансированную власть, другой вопрос, что не все хотели ее придерживаться. Понимаете, чтобы мы ни выписывали, если кто-то с самого начала будет пытаться перетянуться на себя одеяло, никакие организационные формулы или нормативные акты этого человека не остановят. А вот уже изменения в Конституцию 2004 года вызвали некоторую разбалансированность во властном треугольнике: Президент, Кабинет Министров, Верховная Рада.

Честно говоря, я еще в 1996 г., когда мы избрали президентско-парламентскую форму правления, не был ее сторонником. Я германофил, поэтому мне больше нравится немецкая модель — парламентский уклад. Там есть федеральный канцлер, есть федеральный президент, есть парламент, и каждый выполняет то, что написано в Конституции,   — никто не пытается тянуть на себя одеяло и что-то переписывать. В Германии никто не разрушал основу государственного строя, как это делается у нас.

ВИКТОР ШИШКИН: «ТЕМ, КТО СЕГОДНЯ ПИШЕТ ИЗМЕНЕНИЯ В ОСНОВНОЙ ЗАКОН, Я БЫ ПОРЕКОМЕНДОВАЛ СНАЧАЛА ПЯТЬ РАЗ ПРОЧИТАТЬ КОНСТИТУЦИЮ ПЫЛЫПА ОРЛИКА» / ФОТО АРТЕМА СЛИПАЧУКА / «День»

Поэтому изменения 2004 г. доктринально я приветствовал, но я критиковал то, как это было выписано и принято, ведь при принятии изменений в Конституцию была нарушена процедура. Уже потом, когда Виктор Ющенко с 2006 г. лишился части своих полномочий, он начал выдумывать всевозможные «приемы». В нынешней ситуации у меня тоже возникают подозрения — не тем ли самым занимается Петр Порошенко? Поэтому вопрос в следующем — те, кто сегодня выписывают изменения, будут ли они потом их выполнять?

«ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НЫНЕШНЕЙ КОНСТИТУЦИОННОЙ КОМИССИИ Я НАЗЫВАЮ ФЕЙКОВОЙ»

— Существуют разные мнения по поводу правового документа Пылыпа Орлыка от 1710 года. Что вы думаете по этому поводу — можно ли считать его первой украинской Конституцией?

— Можно. Никто же не говорит, что документ обязательно должен быть выписан в том виде, к которому мы привыкли. Исходя из того, как выписаны параметры в документе Пылыпа Орлыка, его можно считать Конституцией. Возможно, они выписаны не по стандартам, но американская Конституция тоже выписана необычно для нас. Существуют этапы научного развития, и это надо учитывать. Конституция Пылыпа Орлыка выписана в силу интеллектуального потенциала тогдашнего общества. Если по сути документа, то там есть статья, которая говорит о законодательном органе (Казацкий Совет), есть статья о президенте (Гетман) и есть статья о судебной власти (Генеральный судья). Гетман, например, не имел права вмешиваться в деятельность Генерального судьи. Тоже самое в американской Конституции, которая появилась через 70 лет. В Конституции 1710 года выписаны и социальные права. Например, дети погибших казаков берутся на содержание Войска Запорожского. В этом же документе выписаны антикоррупционные нормы. Одним словом, тем, кто сегодня пишет изменения в Конституцию, я бы порекомендовал сначала пять раз прочитать Конституцию Пылыпа Орлыка. Ведь гетманы Украины были образованными людьми — учились в известных университетах, знали по пять-шесть языков.

— Вы критикуете деятельность нынешней Конституционной комиссии. Почему?

— Я ее называю фейковой. Они могут меня за это побить, но именно так я их называю.

— Интересно, проводят ли сегодня представители Конституционной комиссии консультации с судьями Конституционного Суда, чтобы избежать возможных последующих неточностей или проблем? Существует ли взаимодействие?

— Судей Конституционного Суда, которые сегодня находятся в отставке, привлекают. Насколько мне известно, там работают Николай Козюбра, Иван Тимченко. Действующих судей КС привлекать к этому процессу нельзя, мы не имеем права.

«ЗАКОН 2004 ГОДА ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В КОНСТИТУЦИЮ НАДО БЫЛО ОТМЕНЯТЬ, ОДНАКО НУЖНО БЫЛО УКАЗАТЬ, ЧТО И КОМУ ДАЛЬШЕ ДЕЛАТЬ»

— В истории Конституционного Суда были решения, серьезно подорвавшие репутацию этого органа. Например, во времена президентства Виктора Януковича в 2010 году с помощью КС вернули в действие Конституцию в версии 1996 года. Как вы это прокомментируете?

— У меня двойственное отношение к решению 2010 г. С одной стороны, я считаю, что закон от 2004 года, которым внесли изменения в Конституцию, надо было упразднить, потому что его приняли с нарушением конституционной процедуры. Конституционный Суд это установил и принял правильное решение. Но если бы он еще набрался смелости и начал отменять законы, которые голосуются народными депутатами через «пианино», то было бы еще лучше. Ведь они таким образом нарушают конституционную процедуру голосования. И не суть важно, сколько людей голосовало за кого-то, если кто-то один проголосовал с нарушением и это установили (даже если голосов, например, 245), значит, процедура уже нарушена.

С другой стороны, вина КС в том, что он не указал, что и кому дальше нужно делать. В своем отдельном замечании я как раз настаивал на этом, но суд принял другое решение. Такой «конституционной ватностью» политики и воспользовались. Хотя КС и не давал право Администрации Президента печатать Конституцию 1996 года, министр юстиции Владимир Лавринович все равно это сделал. Так, в третьем пункте было написано, что всем органам надо привести законодательство в соответствие с решением Конституционного Суда. Но КС нужно было напрямую написать, что Верховной Раде, если она хочет опять проголосовать за соответствующее решение, надо это сделать с соблюдением конституционных процедур.

— Нынешний премьер-министр Арсений Яценюк (и не только он) еще до занимаемой должности заявлял, что КС вообще надо ликвидировать и передать его полномочия в Верховный Суд.

— Подобные заявления безответственны. Они звучат или от непутевости, или от невежества. Возвращаясь к словам Черчилля: нужно менять таких политиков, которые не понимают конструкцию государственного строя. Надо читать юриспруденцию, научные исследования и наработки юристов XX века в Европе, включая австрийского юриста Ганса Кельзена   — отца конституционной юстиции. Кстати, деды Кельзена были из Львовской области. Конституционная юстиция должна функционировать. Согласно доктрине континентальной Европы, Верховный Суд не может выполнять функцию Конституционного Суда, потому что у него функция выполнять закон, то есть применять закон, а Конституционный Суд — судит закон. Один и тот же суд не может выполнять все эти функции. На этом и базируется «доктрина Кельзена», которая воспринята всей Европой, даже Средней Азией (другое дело как она там работает).

— Влияют ли политики на КС? Как вы к этому относитесь?

— Даже если взять тот факт, что досрочно менялся состав Конституционного Суда, это уже указывает на то, что есть вмешательство.

«НАЛИЧИЕ УСЛОВИЙ ВОЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ ДЕЛАЕТ НЕВОЗМОЖНЫМ ВНЕСЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В КОНСТИТУЦИЮ УКРАИНЫ»

— Недавно Конституционный суд обнародовал вывод по делу об обращении Верховной Рады о разъяснениях относительно соответствия законопроекта о внесении изменений в Конституцию относительно неприкосновенности народных депутатов и судей требованиям статей 157 и 158 Конституции. Вывод КС — изменения отвечают требованиям статей 157 и 158 Основного закона. Известно, что вы подготовили отдельное мнение по этому поводу. Какое?

— Требование, содержащееся в части второй статьи 157 Конституции, касается того, что Основной закон не может быть изменен в условиях военного или чрезвычайного положения. Конечно, введение в Украине военного или чрезвычайного положения является конституционной прерогативой Президента, соответствующий указ которого должен быть утвержден парламентом. Однако содержание части второй статьи 157 Конституции указывает не на сам факт объявления Главой государства акта о введении военного или чрезвычайного положения, а на наличие условий существования одного из таких положений.

28 ИЮНЯ 1996 г. ВОЗЛЕ ВЕРХОВНОЙ РАДЫ. ЭТО ФОТО ОБЛЕТЕЛО ВСЕ СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ УКРАИНЫ И ТИРАЖИРОВАЛОСЬ ЗА РУБЕЖОМ. ПОСЛЕ ПРИНЯТИЯ КОНСТИТУЦИИ УКРАИНЫ НАРОДНЫЕ ДЕПУТАТЫ НА РАДОСТЯХ ПОДБРАСЫВАЮТ ОДНОГО ИЗ ДОКЛАДЧИКОВ ПРОЕКТА ОСНОВНОГО ЗАКОНА, К СОЖАЛЕНИЮ, ПОКОЙНОГО УЖЕ МИХАИЛА СИРОТУ / ФОТО УКРИНФОРМ

Ориентировочный перечень условий военного положения содержится в положениях статьи 1 Закона Украины «О правовом режиме военного положения» от 12 мая 2015 года, а именно: 1) наличие вооруженной агрессии или угрозы нападения на государство; 2) опасность государственной независимости Украины и ее территориальной целостности; 3) предоставление соответствующим органам государственной власти, военному командованию полномочий, необходимых для отвлечения угрозы и обеспечения национальной безопасности; 4) временное ограничение, предопределенное агрессией или угрозой нападения на Украину, конституционных прав и свобод человека и гражданина и прав и законных интересов юридических лиц; 5) указание срока действия ограничения.

Все приведенные в данном законе условия имеют место в Украине, но к ним еще можно добавить проведение частичной мобилизации в связи с нескрываемой агрессией Российской Федерации против Украины. Такая мобилизация уже осуществлялась в несколько этапов на основании указа Президента. Конституционному суду для признания существования условий военного или чрезвычайного положения не обязательно ориентироваться на наличие акта о его введении.

Для вывода о наличии условий именно военного положения есть такие основания:

  1      в результате прямого вторжения войск РФ состоялась оккупация части территории Украины — Автономной Республики Крым и города Севастополь — с последующей их аннексией. В процедуре такой аннексии путем принятия соответствующих актов приняли участие государственные органы Российской Федерации — президент, парламент, конституционный суд, что подтверждает наличие одной из составляющих условий военного положения;

  2      ряд политических обращений и заявлений, законодательных и других нормативно-правовых актов органов государственной власти, по содержанию которых непосредственно признается наличие факта вооруженной агрессии со стороны России и реальной опасности суверенитета и территориальной целостности Украинского государства;

 3     именно с наличием условий военного положения, а не с принятием акта о его введении, связанно провозглашение Верховной Радой возможности временного ограничения прав человека и гражданина в Украине.

Ввиду факта вооруженной агрессии России против Украины при участии регулярных Вооруженных Сил РФ, а также незаконных вооруженных формирований, управляемых, контролируемых и финансируемых Российской Федерацией, парламент постановлением от 21 мая 2015 года сделал беспрецедентное Заявление о вынужденном в условиях внешней агрессии определенном отступлении от обязательств, взятых Украиной как государством-участницей, относительно предписаний статей 5, 6, 8, 13 Конвенции о защите прав человека и основополагающих свобод. Такие действия украинского парламента в мирное для Украины время были бы, скорее всего, основанием для остановки или даже прекращения членства Украины в Совете Европы в связи с несоблюдением взятых обязательств.

Исходя из изложенного анализа нормативной базы, сформировавшейся в Украине на основании правовых актов органов государственной власти, принятых после военного вторжения РФ и аннексии Крымского полуострова, у Конституционного суда было достаточно правовых возможностей системно оценить объективную ситуацию и признать наличие условий военного положения, что делает невозможным внесение изменений в Конституцию Украины.

«Я НЕ ВИДЕЛ КОНЦЕПЦИЮ НОВОЙ ПРОКУРАТУРЫ... ЧТО ХОЧЕТ НАША ПРОКУРАТУРА, Я ДО СИХ ПОР НЕ ЗНАЮ»

— Вы являетесь первым генеральным прокурором независимой Украины. Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу реформирования прокуратуры. Как мы знаем, уже дважды откладывается введение в действие нового Закона «О прокуратуре», теперь до 15 июля 2015-го. В чем, с вашей точки зрения, проблема? Действительно ли новый закон призван и способен реформировать прокуратуру?

— Честно говоря, я этот новый закон еще не читал. Но если вы откроете ведомости Верховной Рады 1990 гг., то увидите, что сначала парламент постановлением принимал концепцию закона, где было указано, в каком направлении мы будем двигаться. И только потом писался закон. Сегодня же те, кто пишут законы, вообще не понимают, о чем они пишут. Я не видел концепцию новой прокуратуры, поэтому я не знаю, какую роль в нашей правовой и государственной системе они ей отводят. Европа знает две модели прокуратуры — это французская и немецкая. Например, в Российской империи и Советском Союзе функционировала немецкая форма прокуратура. Пусть она была недемократической, но конструкция существовала. Так вот, сначала надо определиться — какую концепцию вы хотите написать. Если французскую, тогда вы будете частью судебной власти. Деятельность Высшего совета магистратуры Франции касается и прокуроров. А вот если немецкую — Министерства юстиции. То же самое и американская. Что хочет наша прокуратура, я до сих пор не знаю.

«С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРОФЕССИОНАЛИЗМА, КАЧЕСТВО ДЕЙСТВУЮЩЕГО ПАРЛАМЕНТА — НИЖЕ ВАТЕРЛИНИИ»

— Как народный депутат первых трех созывов, как вы оцениваете качество нынешнего парламента?

— Пусть они на меня не обижаются, но, с точки зрения профессионализма, с точки зрения подготовки законов, это ниже ватерлинии.

— С течением времени и разных событий в стране можете ли вы сегодня сказать, что наше государство становится более правовым?

— Думаю, нет. Штампование законов не говорит о наличии правового государства. Одними из элементов правового государства должны быть правосознание и знание права. Несмотря на то, что у нас везде «штампуют» юристов, толку никакого я не вижу. Нет качественного образования. Правосознание в стране мы не подняли. Почему наши суды завалены делами? Потому что чиновники не правосознательны и не имеют соответствующих правовых знаний. Соответственно украинские граждане и заваливают Страсбургский суд исками.  

«ВСЯ ПРОБЛЕМА СУДОВ НЕ В ИХ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ СТРУКТУРЕ, А В ОТБОРЕ КАДРОВ»    

— Реформирование судебной ветви власти — одна из самых неотложных задач. Об этом много дискутируют, парламентом даже были приняты неоднократные изменения в законодательство, после чего мы слышали от депутатов и экспертов, что это кардинально изменит ситуацию. Однако время показывает, что существенных изменений в действительности не происходит — суды в большинстве остаются зависимыми и коррумпированными. Ваше виденье как профессионала — в правильном ли направлении мы движемся? Какое реформирование нам необходимо?

— Вся проблема судов не в их организационной структуре, потому что и Конституция, и профильный закон у нас нормальные. Вся проблема заключается в отборе кадров, их честности, порядочности и профессионализме. Трудно сегодня сказать, насколько нейтрализованы эти неурядицы через Высшую квалификационную комиссию. Но, исходя из своей практики, могу сказать, что именно здесь самые большие проблемы. Кстати, как и в целом с кадровой политикой в нашем государстве.

Вот я где-то два месяца назад обратился в Администрацию Президента с просьбой и предложением встретиться с Главой государства. Во-первых, в Конституционный Суд я назначен по квоте Президента, а во-вторых, через полтора месяца у меня заканчивается срок пребывания на должности. Но до сих пор никакой реакции нет. Президент же может публично выйти и сказать: «Вот у пана Шишкина заканчиваются полномочия, и на его место я предлагаю такие-то кандидатуры — что вы, народ Украины, думаете по этому поводу, а возможно, у вас есть свои предложения?». Это элементы гласности и контакта с народом. Всего этого нет.

Еще одна проблема судов — в самом процессе. Особенно уголовном. Административные и гражданские процессы у нас работают неплохо. А вот благодаря товарищу Андрею Портнову новый Уголовно-процессуальный кодекс (готовила наша группа) был искажен. Внеся туда свои изменения, он создал проблемы для следователей и судей. Все это надо исправлять.

«ПЛЕНКИ МЕЛЬНИЧЕНКО» МОГУТ БЫТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВОМ. «ДЕЛО ГОНГАДЗЕ — ПОДОЛЬСКОГО» — ДЖОМОЛУНГМА»     

— Ярким примером состояния нашей правоохранительной и судебной системы является «делом Гонгадзе — Подольского». В Апелляционном суде Киева уже в течение почти двух лет продолжается подготовительная стадия к рассмотрению апелляционных жалоб по сути в приговоре относительно главного исполнителя преступлений против Подольского и Гонгадзе — экс-генерала Алексея Пукача. На одном из последних заседаний представитель пострадавшего Алексея Подольского в суде Александр Ельяшкевич заявил ходатайство, в котором предложил судейской коллегии пригласить на заседание судью Конституционного Суда Виктора Шишкина в качестве специалиста. Это прозвучало как сенсация. У вас есть позиция по этому поводу? Какая?

— Во-первых, поскольку осенью 2000-го я был заместителем председателя парламентской комиссии, которая расследовала резонансные преступления, в частности против народного депутата II и III созывов Александра Ельяшкевича, общественного деятеля Алексея Подольского, журналиста Георгия Гонгадзе, конечно, у меня есть позиция. В частности, по поводу анализа решения Конституционного Суда от 2011 г. — как относиться к допустимости собранных доказательств. Именно с этим вопросом ко мне и обращался Александр Ельяшкевич. Во-вторых, безусловно, в суде, который напрямую или опосредствованно связан с «делом Гонгадзе — Подольского», мне есть что сказать. Эти два преступления пересекаются, поэтому и объединены в одно дело: о них говорится на «пленках Мельниченко», кроме того, руководитель группы исполнителей преступлений у них тоже один — Алексей Пукач.

Однако здесь проблема не только в решении КС, потому что оно, как и некоторые другие вердикты Конституционного Суда, может быть дефектным из-за политической окраски, но и в следующем. В каких ситуациях мы поставили под контроль деятельность специальных органов, которые занимаются наблюдением? Пример. Давайте прослушивание президентского кабинета Мельниченко сравним с видеорегистратором любого водителя автомобиля. Может ли информация с этого видеорегистратора быть доказательством? Может. А почему же «пленки Мельниченко» не могут быть доказательством? Тоже могут. Так же, как могут быть доказательством съемки во время убийств людей на Майдане.

Как же отличать санкционированные фиксации доказательств от несанкционированных? Информация с видеорегистратора — это несанкционированное доказательство, потому что обычный водитель не является представителем спецслужб. А вот доказательство, которое установлено спецслужбой, не будет считаться доказательством, если на него не будет санкции (раньше ее давала прокуратура, сейчас — суд). То есть государственные органы поставлены под контроль, чтобы они не использовали свои полномочия в собственную пользу или с другой целью.

Дальше поднимается вопрос — кто установил аппарат для прослушивания в президентском кабинете? Мельниченко. Входило ли это в его служебные обязанности? Если да, то он должен был получить санкцию. Но у него не было служебных обязанностей вести оперативное наблюдение. Соответственно ему не нужна была санкция, а следовательно он ничего не нарушал. Таким образом, его пленки могут быть доказательством. Более того, эти конкретные доказательства должен оценивать суд. Это такие же свидетельства, как и свидетельство очевидца.     

— Несмотря на то, что в Украине уже неоднократно менялась власть, менялись генпрокуроры и судейские коллегии, справедливой юридической точки в этом резонансном деле до сих пор нет. Например, не выполнены те же выводы и рекомендации парламентской комиссии, куда вы входили? А главное, до сих пор не наказаны заказчики. Как вы думаете, почему?

— Потому что много людей, которых принято называть «сильными мира сего», причастно к упомянутым преступлениям. Тот же Кучма не очень заинтересован в том, чтобы довести это дело до конца, потому что тогда будут торчать его уши. Но с ним связаны и многие другие люди. Почему, например, до конца не расследовалось это дело после помаранчевых событий 2004 года, когда к власти пришел Виктор Ющенко? Потому что еще во время акции «Украина без Кучмы», где я тоже активно участвовал, нас — активистов, осудили такие люди, как Плющ и Ющенко, едва ли не назвав «предателями интересов Украины». Почему? Потому что Ющенко тоже связан с Кучмой. И, несмотря на то, что он клялся матери Гонгадзе, что расследует это дело до конца, он этого так и не сделал. По аналогичному примеру с Кучмой были и связаны и представители нынешней власти.

«Дело Гонгадзе — Подольского» многогранно. Оно коснулось многих людей — здесь и коррупция, и фальсификации, и запугивания, и засекречивание материалов, и новые смерти. Поэтому даже сегодня, через столько лет, никому не хочется доводить это дело до конца. Сколько раз мы в свое время обращались с тем, чтобы провести окончательный анализ «таращанского тела»: наша следственная комиссия передала Генпрокуратуре реальный генокод Георгия Гонгадзе, сравнив с которым можно дать ответ — принадлежит ли упомянутое тело Гонгадзе или нет. Если да, тогда надо, наконец, его похоронить. Потому что это уже переходит какие-либо рамки. И здесь должны приобщаться общество и журналисты. Это же ваш коллега! Требуйте!

С юридической точки зрения — это дело как дело, хотя сложное и резонансное, но, с точки зрения политико-социального значения, это Джомолунгма. Потому что от окончательной юридической точки в деле «Гонгадзе — Подольского» зависит — или Украина наконец очистится и начнет качественно меняться, или мы и дальше будем терять время, территории и человеческие жизни. Третьего не дано. Власть должна помнить, что ее отношение к этому делу — это тест, от которого зависит ее будущее и будущее всей страны.