ОПРОС «Дня»

Продолжение. Начало в № 22

Наталья КОНДРАТЮК, руководитель бюро ОРТ в Украине:

— Я бы не смешивала понятия журналистика и политика. В идеале журналистика должна быть аполитична, но это утопия. Каждое СМИ имеет хозяина. Каждый хозяин имеет интересы. Каковы его интересы — такова и направленность СМИ. Поэтому говорить о позиции журналиста «над схваткой» не приходится. Как правило, у нас журналисты «в схватке». Да при этом так подобострастно стараются услужить хозяину, что дух захватывает. А перо используется для анализа ситуации в духе идей определенной политической группировки. Партийная пресса выглядит гораздо честнее. Если газета «Товарищ», например, — партийный рупор левых, то и работают в ней идеологически близкие левой идее журналисты. Они пришли туда по убеждениям. Их цели и задачи понятны.

Хозяйская же пресса вынуждена менять позицию в зависимости от сегодняшних симпатий хозяина. Собственная позиция журналиста в этой ситуации — нонсенс. Не нравится — уходи. Есть исключение, когда собственная позиция совпадает с генеральной линией. Это просто идеальные условия для современного журналиста. Все остальное — кухонные разговоры с совестью.

Можно помечтать о гипотетически реальной разносторонней и объективной подаче материалов на политическую тематику. Определить, в каких жанрах стоит высказывать субъективизм, а в каких — нет. Можно поспорить об активном и пассивном участии журналиста в политическом событии. Но зачем говорить о том, чего нет и в ближайшем будущем не будет? Лишний раз наступать самим себе на мозоли? Менять нужно не прессу, а условия, которые вынуждают СМИ стоять в позе «чего изволите-с?» Ведь уже практически не осталось даже единичных примеров объективных СМИ. Не помню, кто очень точно охарактеризовал сегодняшнюю журналистику: «От первой древнейшей профессии вторая отличается только тем, что проститутка продает тело, а журналист — мозги».

Лаврентий МАЛАЗОНИЯ, телепродюсер:

— Политическая журналистика как понятие вызывает у меня ассоциацию с фразой из «1984» Джорджа Оруэлла: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим, кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». Политическая журналистика должна если не управлять, то хотя бы анализировать или прогнозировать это самое прошлое, настоящее и будущее. Иначе всеми этими временными понятиями будут управлять те, кто управлял ими у Оруэлла в «1984». А уже так называемым политическим журналистам в лучшем случае придется на страницах газет, в теле- или радиоэфире жалобно скулить: «Прошлое не вернуть. Верните хотя бы веру в будущее».

Второй вопрос. По-моему, «великий кормчий» Мао любил напоминать о мудрой обезьяне, наблюдающей с вершины холма или горки за схваткой двух тигров. Хоть та китайская обезьяна и человекоподобная, но все равно не журналист, наверное. Быть «над схваткой» в «плюсе» можно в случае, если ты находишься на «неприступной горе», если тебя оттуда не выманят вкусненьким бананом. Но есть еще один вариант — стать Кинг-Конгом (пусть даже виртуальным), и тогда тигры могут стать котятами, которыми и поиграться можно. Но это — виртуальность. На Западе вполне реальная виртуальность, причем коммерчески выгодная. Позиция политического журналиста «в схватке» намного интереснее, зрелищнее. Если он не становится изделием №2, конечно же. Если его идеи совпадают с идеями «определенной политической группы». Если анализ сложившейся политической ситуации, сделанный им, соответствует реалиям. Более того, он делает глубже тени этих реалий, если хотите. Конечно, грубо говоря, если журналист не есть «презервативом реальности». Евгений Киселев — удачный пример «не-презерватива реальности», Сергей Доренко — очень удачный смотрибельный пример «презерватива реальности». Он пропагандист, а не журналист. И не кокетничает по этому поводу, как и по другим, впрочем, тоже. Но и тот, и другой интересны. Никому не интересен язык, у которого больше свободы после утраты зубов, будь то в схватке или над схваткой.

Третий вопрос. Собственная позиция журналиста становится «ахиллесовой пятой» в двух случаях. Во-первых, когда он от кого-то или от чего-то убегает (может быть, и от собственной позиции). Во-вторых, если его собственная позиция очень сильно похожа на крайне непристойную позу, извините, когда «на прицеле» могут быть не только пятки. К сожалению, мало (хотя они есть, но мало) кому удается защитить собственной позицией свою «ахиллесову пяту». Проще, наверное, быть «клизмой». При этом как можно чаще менять «место своего подвига» и называть то, чего нет, «моментом истины» (собственного производства), цена которому одна гривня 30 коп. Таких рано или поздно «опускают» в каком-нибудь «месте подвига». И аутозомбирование ну никак не поможет. Собственная позиция всегда «плюс» при главном условии — ты не раб своей собственной позиции. Украинская элита — политическая и деловая — уже вчера научилась отличать позицию от позы. Сегодня она только разве что из прагматизма ценит больше первое, чем второе. Она, эта элита, кроме всего прочего, стала понимать, что собака в наморднике лает задом. Чтобы понять это — и Генриха Гейне читать не надо. Достаточно помнить анекдот о плывущем по реке апельсине: желтеньком самодовольном большом апельсинчике, который любуется собой в лучах солнца и вдруг слышит хохот рядом с собой и видит, что хохочет-то кусок дерьма (фекалий). Спрашивает того: «Ты чего смеешься, ты кто такой?» А дерьмо ему: «Я тоже утром был апельсином».