Петля для оппозиционера

Во вторник, 3 августа, в Киеве был найден повешенным в одном из парков белорусский оппозиционер Виталий Шишов. Он возглавлял ОО «Белорусский дом» и стал известным после событий августа 2020 года в Беларуси, когда Александр Лукашенко силой разогнал акции протеста против результатов выборов президента. Полиция сразу открыла уголовное производство по статье «умышленное убийство». Коллеги Шишова утверждают, что за Виталием велось наблюдение с момента его появления в Украине, и, более того, об этом должны были знать правоохранители. Есть также информация, что сам Шишов занимался не только помощью беженцам из Беларуси, но и их верификацией на предмет возможной коллаборации с режимом Лукашенко. Последний момент доказывает, что в Украине действует система агентуры белорусского КГБ, которая внедряется в том числе через поток белорусских граждан в нашу страну.

В Европарламенте считают, что за этим убийством, которое замаскировано под самоубийство, очевидно стоит режим Лукашенко. Например, немецкий депутат от «Зеленых» на своей странице в Твиттере Виола фон Крамон заявила: «Еще один ночной кошмар. Никто не может чувствовать себя в безопасности, Лукашенко убивает собственных граждан. На этот раз - в Украине». Литовский евродепутат Петрас Аустревичюс написал: «Убийство гражданина Беларуси Виталия Шишова, руководителя ОО «Белорусский дом» в Украине - это еще один акт международного терроризма со стороны режима Лукашенко».

Гибель белорусского оппозиционера подчеркивает еще один из важнейших вопросов лично для нашего государства: насколько безопасным является пребывание белорусских активистов и не только их в Украине? Способна ли наша страна обеспечить им соответствующую защиту? Кроме того, если родство спецслужб России, которая седьмой год осуществляет агрессию против Украины и Белоруссии, ни у кого не вызывает сомнений, то вопрос, насколько уязвимы наши соответствующие службы, остается открытым.

На эти темы «День» пообщался с белорусским оппозиционером, активистом и соучредителем Фонда солидарности BYSOL Андреем Стрижаком.

«БЕЛОРУССКАЯ ОППОЗИЦИЯ В УКРАИНЕ СЕБЯ НЕ МОЖЕТ ЧУВСТВОВАТЬ В БЕЗОПАСНОСТИ»

- Андрей, как вы, как активист, оцениваете уровень безопасности своей деятельности в Украине?

- Во-первых, я считаю, что расследование убийства Виталия Шишова для украинской власти - это дело чести. Тем более, что есть уже два факта гибели белорусских общественных активистов в Киеве. Первым был Павел Шеремет, дело которого находится вообще на непонятном этапе, и никто официально так и не сказал, кто на самом деле его заказал. Дело Шеремета фактически превратилось в политический фарс. Дело Шишова при таких условиях может превратиться в то же самое. Наша структура - Фонд солидарности BYSOL - была изначально создана в Киеве. Мы планировали работать в Украине. Но эксперты по безопасности объяснили нам, что возможны такие ситуации, которая произошла, в конце концов, с Виталием Шишовым. Таким образом, нами было принято решение переехать в Литву как страну Евросоюза. В этой стране мы чувствуем себя в большей безопасности. В Украине сейчас очень много белорусских политических беженцев. То, что случилось в Киеве с Виталием Шишовым, - это четкий сигнал о том, что о безопасности речь не идет вообще. Подробностей этого дела мы не знаем, но очевидно, что это не самоубийство. Конечно, назвать убийц - это дело следствия. Однако есть достаточно четкий сигнал, что белорусская оппозиция в Украине себя не может чувствовать в безопасности даже в условиях защиты государства.

- Вы лично были знакомы с убитым?

- Виталий Шишов родом из моего города, но так получилось, что нам не приходилось пересекаться. Он является представителем новой волны белорусских оппозиционеров, которые стали активистами после августа 2020 года.

- Мало кто сомневается, что одним из вероятных заказчиков убийства Шишова могут быть белорусские власти. Вам не кажется, что поведение Лукашенко в таком случае все больше кажется неадекватным? Тем более, что многих конфликтных ситуаций он просто мог избежать, как, скажем, с Протасевичем, вследствие чего Беларусь обрела ощутимые проблемы, в том числе в экономическом плане, или нынешним инцидентом на токийских Олимпийских играх. Однако после прошлогодних так называемых президентских выборов Лукашенко становится все более деспотичным.- Ред.)

– К поведению самого Лукашенко и его очевидной неадекватности следует добавить то, що агентство Frontex (Европейское агентство по охране внешних границ стран-членов Европейского Союза, - ред.) обнародовало видео, на котором видна группа нелегальных мигрантов, сопровождаемая служебным автомобилем белорусской пограничной службы до границы. То есть Лукашенко настолько потерял связь с реальностью, почувствовал себя абсолютно безнаказанным, что пытается воевать с Евросоюзом. У меня предчувствие очень нехорошие. Ведь «стопов» и ограничений у белорусского диктатора нет. Рациональным его поведение назвать нельзя. Он может пойти на все что угодно. Такое поведение, безусловно, приближает крах режима. Если раньше он играл роль вроде как уравновешенного политика, играл на слабостях Запада и Востока, то сейчас Лукашенко идет ва-банк. В таком режиме его власть существовать длительное время не сможет. Рано или поздно его действия приведут к тому, что по нему будет принято окончательное решение.

Фото Николая ТИМЧЕНКО. Акция в Киеве в поддержку оппозиционного движения в Беларуси. Среди участников - Виталий Шишов. 30 мая 2021

«В РЕЗУЛЬТАТЕ ЭСКАЛАЦИИ НАСИЛИЯ СО СТОРОНЫ ВЛАСТИ БЕЛАРУСИ МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ СИММЕТРИЧНЫЙ ОТВЕТ ОТ ЛЮДЕЙ ВНУТРИ СТРАНЫ»

- Поэтому видим рост напряжения как между Лукашенко и оппозицией, так и Лукашенко и Западом, который вынужден был недавно закрыть воздушное пространство над Беларусью. Если бы не Кремль, ему очевидно было труднее удержаться у власти при таких обстоятельствах, что еще больше соблазняет Лукашенко к эскалации.

- Относительно ситуации с Шишовым можно сказать еще и то, что история показывает важную закономерность: если одна из сторон развязывает индивидуальный террор против другой, то это ни к чему хорошему не приводит. Результаты обычно противоположны намерениям. История доказывает, что такое сопротивление насилию власти обращается и к радикальным действиям.

- То есть речь идет в стране о мерах борьбы. Что может предложить в плане конструктивного сопротивления оппозиция и Запад?

- Я не могу отвечать за все оппозиционные структуры, но я вижу, что делает офис Светланы Тихановской, и вижу, что делаем мы. Офис Тихановской постоянно привлекает внимание всего мирового сообщества к происходящему в Беларуси. Она доносит до западных политиков невозможность нормализации отношений с режимом Лукашенко и требует усиления давления на него. Если говорить о Фонде солидарности BYSOL, то мы продолжаем поддержку жертв репрессий. Занимаемся сейчас помощью людям, которые экстренно покидают Беларусь и вынуждены бежать от уголовного преследования. Также помогаем семьям политзаключенных. То есть наши задачи остаются теми же, что и были, но я не исключаю, что если произойдет новая волна насилия, новая эскалация, то, возможно, появятся новые люди и структуры, которые будут действовать совсем по другим правилам. Это – как и в Украине. Сначала Майдан стоял мирно и спокойно доносил свою позицию до того, как власти пошли в атаку с огнестрельным оружием. Это породило ответную реакцию. Таким образом, любая из сторон, которая начинает переходить границу, связанную с жизнью и смертью, рискует получить адекватный ответ. К сожалению, но это законы всемирной истории.

- Существует и градус самого общества. Как вы оцениваете такой градус в белорусском обществе? Насколько оно созрело для эффективного протеста?

- Белорусское общество внутри самой Беларуси погружено в страх. Те волны репрессий, которым подверглись белорусы, по оценкам многих экспертов, по масштабам сопоставимы с репрессиями 1930-х годов в советские времена, если пропорционально переносить на количество населения. То есть по проценту людей, которые были репрессированы по политическим статьям к общему количеству граждан Беларуси, число почти тождественно к тому, которое было во времена сталинских «троек». Конечно, это не расстрельные статьи, но многие сроки заключения, которые получают политические заключенные, фактически полностью ломают жизнь человеку – 10-15 лет тюрьмы. Когда такой уровень преследований, то не стоит ждать, что народ будет массово выступать. Но для самой власти в такой ситуации возникает другая опасность. На прошлой неделе они закрыли около 90 негосударственных организаций (НГО), которые являются некоммерческими структурами и занимались различными, в том числе социально ориентированными, проектами помощи. Если раньше государство через своих агентов могло контролировать деятельность этих структур и понимало, в какую сторону там все движется, то сейчас, когда власть сознательно загоняет людей в подполье, она теряет и контроль над ситуацией. Поэтому я не исключаю, что в результате эскалации насилия со стороны властей Беларуси может произойти симметричный ответ от людей внутри страны.

«РОССИЙСКОМУ ВЛИЯНИЮ ТРУДНЕЕ ДЕЙСТВОВАТЬ ТАМ, ГДЕ ЛЮДИ МЕНТАЛЬНО И ИСТОРИЧЕСКИ ОТОРВАНЫ ОТ ИМПЕРИИ»

- По вашей оценке, спецслужбы стран РФ, Украины и Беларуси - это близнецы и братья или все-таки разные берега?

- Интересным моментом здесь ЯВЛЯЕТСЯ то, что спецслужбы всех стран бывшего Советского Союза еще совсем недавно были большими друзьями, ездили друг к другу в гости, обменивались информацией. Но если сравнивать спецслужбы стран бывшего СССР, которые стали членами ЕС и НАТО, то, конечно, там произошла смена поколений. Поэтому имеем такую ситуацию, что спецслужбы РФ, Украины и Беларуси все же остаются молочными братьями. Хотя, если говорить об СБУ, то там, безусловно, происходили определенные реформы и попытки обновить кадры. Не могу судить о качестве этих новых кадров, но, по моему мнению, какие-то хотя бы неформальные контакты между этими службами остаются, какие-то общие интересы они могут обеспечивать друг другу.

- Поэтому получается, что вы находите защиту в маленькой Литве и не можете найти ее в большой Украине.

- В маленькой квартире проще убирать, чем в большой. Я вам скажу еще одно наблюдение. Российской пропаганде и вообще российскому влиянию труднее действовать там, где не господствует русский язык, где люди ментально и исторически оторваны от империи. Поэтому в Литве мы чувствуем себя в относительной безопасности.