Петр Симоненко и остановленное время

Август 1991 года и запрет компартии застали Симоненко на посту второго секретаря Донецкого обкома КПУ/КПСС. Существует немало (в том числе вполне анекдотичных) версий того, каким образом чиновник «второго эшелона» партноменклатуры оказался во главе «новой» Компартии Украины. Скорей всего, основную роль сыграли два фактора: во-первых, после августовского кризиса «старшие товарищи» (такие, как Станислав Гуренко) предпочли отойти на задний план; во-вторых — донбасское (базовое для коммунистов) происхождение Симоненко.

В июле 1993 года КПУ была воссоздана как новая партия (П.Симоненко стал первым секретарем ЦК), в октябре она была зарегистрирована. Первые же парламентские выборы (март— апрель 1994 г.) принесли коммунистам серьезный успех. Получив около 90 мандатов, они смогли сформировать самую большую фракцию ВР. Сознавая, сколь малы в этом его собственные заслуги, лидер КПУ не рискнул испытывать судьбу. Вскоре после своей регистрации кандидатом на пост президента П. Симоненко снял свою кандидатуру в пользу социалиста Александра Мороза как более «раскрученного» и более приемлемого для электората политика. Однако результаты выборов свидетельствовали о том, что избиратели 1994 года в целом еще не были ни «красными», ни даже «розовыми». Поэтому основная интрига сложилась вокруг взаимоотношений коммунистов с основными претендентами — Леонидом Кравчуком и Леонидом Кучмой. Формально КПУ в первом туре поддерживала «братского» Мороза (хотя, например, Крымский реском КПУ изначально призвал избирателей отдать голоса Кучме). Пленум ЦК КПУ, состоявшийся между первым и вторым туром выборов, принял «компромиссное» решение: коммунисты не будут поддерживать Л.Кравчука, а относительно Л.Кучмы каждый коммунист волен поступать по своему разумению. Подобная «компромиссность» вне всякого сомнения облегчила приход к власти создателя нынешнего «антинародного режима»...

Сразу же после избрания Кучмы лидер коммунистов заявил, что Компартия будет поддерживать любые реформы и начинания нового президента, если они будут направлены на пользу народа и не будут противоречить основным идеологическим и политическим установкам партии..». А осенью 1994 года произошел первый конфликт. Правда, отнюдь не на идеологической основе. Сначала была как бы идиллия: 19 октября 1994 г. ВР принял постановление «О докладе Президента Украины «Об основных направлениях экономической и социальной политики» (легендарный доклад «Путем радикальных рыночных реформ»). При этом значительная часть коммунистов проголосовала за парламентское постановление, «в целом» одобряющее «основные положения доклада». Это был бартер. Накануне (18 октября) часть прокучмовской группы МДГ поддержала постановление об отмене постановлений Президиума ВР XII созыва о запрете деятельности КПУ. Решение об отмене запрета КПУ/КПСС вскоре было переголосовано и не прошло. Кажется, это был первый случай использования администрацией Кучмы коммунистов с последующим их «киданием».

Уже в ноябре пленум ЦК КПУ принял заявление об оппозиционности «новому курсу» Президента. Однако (интересная подробность) сам Симоненко в своем выступлении отметил, что коммунисты готовы поддержать Л. Кучму в случае, если Президент «Предпримет шаги по спасению страны от экономической катастрофы, приостановке спада производства, по искоренению коррупции и борьбе с преступностью». 7 декабря 1994 г. Петр Николаевич даже похвалил предложенный Кучмой проект закона о власти (основа будущего «Конституционного договора»). Так и сказал: «Перспективный законопроект... Я поддерживаю тезис укрепления исполнительной власти..». Правда, всего через неделю Симоненко опубликовал статью «Последняя точка на народовластии», в которой остро раскритиковал все тот же закон о власти («Голос Украины», 14 декабря 1994 г.). Мне кажется, тут проявились очень важные черты лидера КПУ — нерешительность и непоследовательность, а также потаенная вера в закулисные компромиссы.

Коммунистам сильно повезло — не с лидером, разумеется, а с нынешним Президентом. В результате «политики реформ» Леонида Кучмы создавались идеальные условия для максимального роста радикально-левых настроений. «Протестуй — и люди к тебе потянутся». Риторика коммунистов и их вождя становились все радикальнее. В декабре 1995 года Симоненко (совместно с Георгием Крючковым) писал: «Мы имеем дело со стремлением агрессивного президентского окружения навязать обществу Конституцию, носящую антинародный характер и направленную на установление в стране авторитарного, диктаторского режима..». Один серьезный «прокол» все-таки произошел. В «конституционную ночь» около 30 голосов депутатов-коммунистов было отдано за «антинародную» Конституцию. Пытаясь как-то «откреститься» от этой «победы», коммунисты оперативно уволили из партии одного депутата (А. Шамарина), еще двум были объявлены «строгачи». Петр Симоненко лично принял участие в экзекуции. На репутации КПУ эта «чистка рядов» никак не отразилась, как, впрочем, мало повлияло на избирателей и само «позорное» голосование. На мартовских выборах 1998 года партийный список КПУ набрал 24,68% голосов. С учетом депутатов-«мажоритарщиков», фракция увеличилась до 120 человек. Петр Николаевич начал строить личные планы.

В ходе затянувшихся выборов председателя ВР XIV созыва кандидатура Петра Симоненко выдвигалась 6 раз. Тому предшествовали интригующие события. В период с 13 апреля по 11 мая состоялось 3 встречи лидера коммунистов с Президентом Кучмой. Официально объявлялось что-то об «обсуждении вопросов организации работы сессии», о действительном содержании бесед остается только догадываться. И еще деталь: в разгар «спикериады» пресс-секретарь Президента А. Майданник выступил со специальным опровержением просочившейся в СМИ информации о данном Л. Кучмой согласии на избрание спикером лидера КПУ. Маниакальное стремление президентской администрации любой ценой не допустить избрания председателем ВР А. Мороза представляло собой неплохую почву для закулисной договоренности. Ревнивое отношение к Морозу самого Петра Николаевича вполне могло стать второй составляющей соглашения (разумеется, сразу же нарушенного).

Впрочем, настоящая игра администрации с лидером коммунистов началась позже — провозглашением Симоненко обладателем «Прометея» как главного политика 1998 года на (как считается, вполне контролируемой) раздаче «Человек года». У Симоненко хватило такта не появиться на «Прометей-престижном» собрании, однако от титула он не отказался. Впрочем, у стратегов президентских штабов (по крайней мере, у некоторых из них) есть в запасе и более изящные конструкции. Нынешней весной мне довелось взглянуть на «разработку» одной из московских групп, работающих на избирательную кампанию Кучмы. Документ был настолько откровенен и циничен, что я поначалу счел «разработку» не слишком умело подготовленной дезинформацией. Однако дальнейшие события показали, что я, пожалуй, погорячился. Авторы плана исходили из того, что единственный вариант, гарантирующий Кучме успех, — это его выход во второй тур выборов вместе с Симоненко. Участие во втором туре любого другого кандидата (Е. Марчука, А. Мороза и даже А. Ткаченко) автоматически ведет к проигрышу. (Для того, чтобы это понять, вовсе не надо было выписывать специалистов из Москвы). Гораздо интереснее конкретные «оргвыводы», предложенные московскими аналитиками для того, чтобы заставить лидера коммунистов оставаться «на дистанции». Считается необходимым заставить элиту КПУ поверить, что у Симоненко есть шансы регулярно публиковать его завышенные рейтинги, проявлять к нему особое внимание, обращаться с ним как со значимой политической фигурой, которую будто бы воспринимают всерьез. Тот, кто видел феерическую сцену «братания» Леонида Даниловича и Петра Николаевича при вручении им удостоверений кандидатов в президенты, тот, кто слышал неумеренные комплименты Президента своему «самому грозному» сопернику, тот тоже может заподозрить, что Леонид Кучма приведенный выше документ не только читал, но даже, похоже, заучил его наизусть. А Симоненко в президентских объятиях разве что не таял и явно не задумывался: «Что же я делаю не так, если живое воплощение антинародного режима похлопывает меня эдак по плечу?».

Так же оправдывается и ставка административных «технологов» на сложные внутренние проблемы в руководстве самой КПУ, в частности, на амбициозность коммуниста № 2 Адама Мартынюка. Агрессивность, с которой «Саддам Иванович» толкает своего «шефа» к избирательной черте, явно свидетельствует о том, что для самого Мартынюка вполне приемлем любой результат выборов. Более того, неизбежное поражение Симоненко дает второму секретарю КПУ более простой и надежный способ избавиться от нынешнего «первого»...

Говорят, что в частной жизни Петр Николаевич — прекрасный человек, замечательный семьянин, эрудит и эстет. Так уж сложилось, что заниматься ему приходится политикой. Лидер коммунистов стоит перед выбором: продолжать подыгрывать Кучме (и нести личную ответственность за его повторное избрание) или отказаться от чужой игры. Он, наверняка, смотрел парадные телерепортажи про свои объятия с Леонидом Даниловичем, но вряд ли он изменит линию поведения — похоже, что она разработана совместно и «согласована». Гораздо интересней будет другое — допустят ли «коммунисты-реалисты» (необходимо признать, что отнюдь не все в КПУ эдакие зацикленные мастодонты) продолжение политики, которая, чем дальше, тем очевиднее приводит к поражению и дискредитации не только одного Симоненко, но и всю партию? Наверное, в этой ситуации Петр Николаевич хотел бы остановить время (еще чуть-чуть, еще секундочку!). Времени остается все меньше...