Почему Украина до сих пор не ратифицировала Римский устав?

Вопрос ратификации Римского устава «День» отслеживает уже давно. Ввиду курса Украины на евроинтеграцию и на выполнение Соглашения об ассоциации с ЕС, ратификация Устава является принципиальной, ведь она — часть этого договора. Однако этот вопрос уже который месяц стоит на месте. Народный депутат Виталий Куприй, бывший член фракции «Блок Петра Порошенко» еще в марте в интервью «Дню» рассказал о своих попытках поднять его на заседании фракции, но эта инициатива игнорировалась. Позже он начал сбор подписей народных депутатов за ратификацию Римского устава, однако, по словам Куприя, Президент на одном из заседаний «БПП» предложил ему личную встречу, чтобы тот не затрагивал этот вопрос. В интервью парламентарий предположил, почему процесс ратификации затягивается: «Первый вариант — есть какие-то тайные договоренности Порошенко с Путиным, чтобы не идти этим путем, потому что им обоим может быть невыгоден соответствующий сценарий». «Второй — Президент или секретарь СНБО Турчинов, который раньше исполнял обязанности президента, считают, что они отдавали приказы, за которые могут понести ответственность», — отмечает депутат.

Но какая официальная позиция у президентской фракции «БПП»? Ее председатель Юрий Луценко еще в феврале заявил: «Наша фракция не поддержит подписание Римского устава, который может быть использован против нас же в этой военной ситуации, отвлекать военных государственных служащих, вообще все государство на абсолютно прогнозируемые российские обращения относительно нас в этом суде в тот момент, когда Российская Федерация туда не собирается вступать. Мы считаем это неправильным, несимметричным».

Насколько серьезными являются аргументы представителей власти? От кого зависит выполнение этого пункта Соглашения об ассоциации с ЕС? Обо всем этом «День» пообщался с председателем правления Центра гражданских свобод, координатором волонтерской инициативы «Евромайдан SOS» Александрой МАТВИЙЧУК:

— Ратификация Римского устава и присоединение Украины к Международному уголовному суду (МУС) — это не просто выполнение одного из требований Соглашения об ассоциации с ЕС. Когда мы говорим о МУС как о правовом инструменте, то мы говорим о том, что существует целый ряд украинских территорий — Крым и оккупированные части Луганской и Донецкой областей, на которых украинская власть объективно не может провести расследования, установить виновных в грубых нарушениях прав человека, которые имеют место и стали ежедневной практикой. Для жертв этих нарушений и для родственников погибших это едва ли не единственная возможность добиться правосудия, передав дела в международные учреждения. Поэтому мы, неформальная коалиция правозащитных организаций, уже не один месяц работаем над продвижением ратификации Римского устава. К сожалению, кроме политической воли, которой ныне на это нет, есть одна технико-юридическая преграда — чтобы ратифицировать Римский устав, в соответствии с решением Конституционного суда, нам нужно внести изменение в статью 124 Конституции Украины — это только одно предложение: «Украина может быть членом Международного уголовного суда на условиях, предусмотренных Римским уставом». По этому вопросу нет никакой правовой дискуссии, кроме лишь отсутствия политической воли, почему до сих пор законопроект №1788 застрял в профильном комитете и даже не был вынесен на рассмотрение.

— Так почему государственному руководству не хватает политической воли? Это связано со страхом, что Международный суд может открыть дело против него?

— В первую очередь, проблема в непонимании правовой природы МУС. Раньше кулуарно, а теперь и публично от председателей фракций, в частности и президентской, озвучивалась мысль, что якобы Россия использует этот суд для давления на Украину, будет отправлять туда фальшивые материалы и заставит украинскую власть защищаться от надуманных обвинений. Однако в МУС не имеет значения количество представленных материалов — он проводит собственное расследование. Более того, если украинское руководство на международном уровне не хочет отвечать за нарушение прав человека со стороны украинских формирований (а они имели место), то власть обязана провести собственное национальное расследование, найти виновных и привлечь их к ответственности. Тогда МУС не будет вмешиваться, ведь это дополнительный комплементарный механизм, который не заменяет национальное правосудие.

Во-вторых, если преступления имели место, то это обязанность украинской власти их расследовать и привлекать виновных к ответственности.

Есть еще один интересный момент — Украина не ратифицировала Римский устав, но Рада в феврале этого года проголосовала за разовую Декларацию относительно признания юрисдикции МУС, которая распространяет полномочия суда с 22 февраля 2014 г. до 25 февраля 2015 г. Этим самым они нивелировали все предыдущие аргументы относительно нератификации Римского устава. Если однажды признали его юрисдикцию, то почему только на ограниченный срок? Почему бы не присоединиться к Римскому устава? Или, возможно, военные преступления в Дебальцево, обстрелы гражданских объектов со стороны «ЛНР-ДНР» больше неинтересны?

— Таким образом, Римский устав может стать в том числе предохранителем для возможных нарушений прав человека со стороны украинского военно-политического руководства?

— МУС существуют для того, чтобы не быть примененным против кого-то. Это инструмент давления на органы национального расследования, чтобы они эффективно выполняли свою работу. А там, где они не могут справиться по объективным причинам — виновные лица находятся в России или расследование невозможно провести, потому что территории находятся под оккупацией — национальные органы обращаются в этот дополнительный механизм.

Международный суд расследует дела, раскручивая цепочку приказов — его интересуют больше не исполнители, а те, кто отдавал приказы — высшее звено. Мы знаем, в какой стране сидит это высшее звено, и это способ давления, чтобы привлечь к ответственности Путина и его соратников за все грубые нарушения прав человека, которые осуществлялись на территории Украины с помощью их прокси-агентов «ЛНР» и «ДНР». Конечно, трудно представить, что Россия выдаст людей, которые объявлены Международным судом в розыск, но они не смогут выехать на территорию ни одной демократической страны, потому что будут выданы МУС. Это также поставит точку в спекуляциях относительно того, ведет ли Киев войну против собственного народа, в чем природа этого конфликта, кто есть кто. Потому что когда конфликт длительный, очень часто международное сообщество забывает о его причинах, ведь нарушения прав человека неизбежно происходят с обеих сторон — вопрос в масштабах, диапазоне этих нарушений и является ли это сознательной практикой. Мы занимаемся документированием на территории «ДНР-ЛНР» и можем сказать, что это осознанная политика — там организована система похищений, истязаний, убийств гражданского населения, которое имеет склонность к государственному суверенитету, — действительную или предполагаемую. Мы говорим также о целой системе террора, которая внедрена с целью получения контроля над регионом. И это дело МУС.

— Насколько украинская сторона эффективно и правильно собирает и документирует доказательства военных преступлений Россией и террористическими псевдореспубликами?

— Это вопрос юрисдикции органов национального расследования — они обязаны собирать и анализировать доказательства, открывать уголовные производства. Но у нас до сих пор нет централизованной системы сбора, и мы предложили создать спецструктуру в СБУ с привлечением всех ответственных органов государственной власти, которые с этим связаны. Потому что мы смотрим на предыдущий опыт расследования дел Евромайдана. Если мы имеем дело с системой, где в разных эпизодах фигурируют разные исполнители, но они выполняют приказы одной группы людей, то и расследовать это нужно как систему. В течение 10 месяцев дела Евромайдана были разбросаны по нескольким следователям ГПУ и в территориальных прокуратурах, которые не знали, чем занимаются другие, поэтому они не расследовали всю картину во взаимосвязях. Лишь в декабре прошлого года под давлением общественности и адвокатов было создано специальное управление и во многих производствах приходилось работать с нуля, а время было потеряно. Поэтому, чтобы не потерять время ныне, нужно создать централизованную систему сбора и анализа доказательств.

— Так что же сегодня нужно для окончательной ратификации?

— Ответственность за это сегодня лежит на коалиции и на всех фракциях, которые в нее входят. Конечно, нужно понимать, что эти решения принимаются часто не самостоятельно, ведь депутаты консультируются с руководителями партий, руководством в Правительстве и Администрации Президента. Однако все действующие политики при власти несут ответственность перед Европейским сообществом за невыполнение Соглашения об ассоциации и перед гражданами, которых не может защитить Украинское государство.