Потомки Часового

Год назад не стало Вячеслава Чорновила — лидера, судьба которого требует не канонизации, а осмысления

25 марта, 00:00

Поделиться:

В зале Дома учителя, где проходил вечер-реквием памяти Вячеслава Чорновила, люди сидели на ступеньках и стояли в проходах. У них были честные и просветленные лица, они плакали, когда трагично лилась посвященная Чорновилу музыка, они грустили, когда звучали прозрачные стихотворения Атены Пашко, они молились, когда «Вечная память» перехватила спазмом душу. Они помянули своего героя, своего отчаянного, отважного и честного Славка, зэковского генерала политических лагерей, величественную фигуру, просто существование которой наполняло смыслом их жизни, давало надежду и ответы на самые сложные вопросы. Они потеряли Его.

И опять, как и год назад, пережили чувства сожаления и несправедливости, чувства, которые может выразить только музыка. И слезы опять не принесли облегчения. Потому что место их героя, их гиганта обступили карлики. Поблекшие тени, которые старательно подбирая слова, лепят образ «стратегического гения», «актуализированного политика партийной конкретики», «выдающегося сына». «Мы не предадим его заветы», «Идеи Чорновила — в каждый дом!», «Рух переживает ренессанс». О расколе — «кое-кого потянуло на вкусное и выгодное», «сутенеры национальной идеи». Об отказе в переименовании киевской улицы — «Ганьба!» Борьба продолжается, но ведут ее куда более мелкие фигуры.

Не очень многие люди любят Чорновила, потому что простые человеческие чувства редко сопровождают политиков при жизни. А после смерти их жизнь анализируют. Куда больше людей, которые Чорновила не любят, потому что знают его очень плохо. Или очень хорошо. Но если его именем и в дальнейшем будут поднимать в бой, если его заветами будут оправдывать свою политическую бездарность, если банальная борьба за помещение будет освящаться желанием сделать музей Чорновила, то что останется от Героя? Как тогда сохранить память о нем тем, кто его все-таки любит, и как понять, что он Герой, тем, кто его не знал?

И всем вместе как объяснить Нации, что у нее есть не кумир, а Герой?

Во времена перестройки — разрешенного свыше плюрализма — должна была возникнуть оппозиционная Компартии организация. И она появилась в форме общественной организации «Народный рух Украины за перестройку», в которую входили люди различных взглядов — от диссидентов-националистов до либеральных коммунистов.

Уже во времена создания Руха были заложены три тенденции. Первая: Рух как единственная массовая оппозиционная организация, в которую входили известные политические фигуры, должна была увеличивать свое влияние и электоральную базу. Вторая: внутри организации должно было произойти разграничение между деятелями, которые придерживаются разных политических взглядов. Третья: в Рухе должно было появиться течение, которое стремилось бы превратить общественную организацию в политическую партию.

Все эти тенденции привели к первому большому расколу, произошедшему в начале 92-го года на III Большом Собрании НРУ. Рух фактически превратился в партию и ее возглавил Вячеслав Чорновил.

Получив контроль над организацией, Чорновил и его сторонники автоматически получили вместе с этим и ее электорат, которому уже был известен, говоря на языке современных политических технологов, «бренд» — «руховцы». Судя по результатам президентских выборов 91-го года, электорат этот составлял почти четверть всех избирателей. После парламентских выборов 94-го года в Верховной Раде появилась фракция НРУ.

Фактор почти автоматически унаследованного электората и особенности характера единоличного руководителя Руха Вячеслава Чорновила определили главную тенденцию дальнейшей эволюции НРУ уже как партии.

По-видимому, закономерно, что впоследствии людям конъюнктурного склада, которые только готовили свой приход в большую политику, удалось понять, что вхождение в руководящее звено Руха практически гарантирует депутатский мандат, а кадровая политика Чорновила еще со времен председательства во Львовском облсовете строится по принципу личной преданности ближайшего окружения. Поняв, они этим воспользовались. Поэтому в проводе партии, а впоследствии и в верхней части партийного списка на парламентских выборах 98-го появились новые фамилии.

Параллельно от Руха тихо и незаметно отходили рядовые трудяги-романтики, которые готовы были простить своему лидеру многое либо из личной симпатии, либо из остро порядочной трактовки партийной дисциплины, но они не могли смириться с постоянным пренебрежением их точки зрения, с высокомерием, с которым воспринимались их инициативы или оценки, с тем, что их личной перспективы в партии просто не было. «Понимаете, — рассказывает один из бывших членов Руха, — из часа заседания фракции 50 минут мы всегда слушали только Чорновила. Блестящую или посредственную, но только его точку зрения. Он же слушать больше десяти секунд не умел. В 96-м эти вещи уже не воспринимались». Такие руховцы отходили от партии тихо, без скандала, понимая, что не могут пробить монолит построенных Чорновилом правил, соглашаясь, что «это — его Рух». Незаметно им на смену приходили люди, которые, столкнувшись с теми же проблемами, применят другую тактику.

Партийная идеология, о которой судят не по программе, а по деятельности, свелась в Рухе к инерционному антикоммунизму и антимосковству. Вопросам же социальным, экономическим, а также проблемам прав человека и демократического уклада государства руховцы практически не уделяли внимания. Что, в принципе, странно для преемников правозащитного движения. Со временем становилось заметно, как Рух просто вел торг с властью. Товаром были голоса руховских избирателей и руховских депутатов. Ценой за них были портфели исполнительной власти и финансовые вливания.

Все это обусловило постепенное уменьшение руховского электората до 9,5% в марте 98-го и 3,3% на двух руховских кандидатов в президентских выборах 99-го.

Рух до зернышка выбрал урожай времен перестройки. А больше он и не засевал.

Момент продажи этого урожая властям и торга за его цену и стал началом конца Руха. Торг этот был, кстати, не очень уж и успешным для партии. До 98-го Рух имел только один министерский портфель и короткое время два губернаторских кресла на Западе Украины, а также довольствовался результатами, которые давало мелкое лоббирование. Такое положение вещей не могло устроить руховцев-прагматиков, среди которых немало представителей буржуазии, для которых правилом жизни является стремление к карьере и деньгам. И которые от старого костяка Руха отличались разве что этим да отсутствием литературного дара. Тем более их не мог удовлетворить факт монополизации Чорновилом контактов с властью. В наиболее «прибыльный» момент — во время «спикериады», Чорновил сам собирал бюллетени для голосования у членов фракции и заполнял их по своему усмотрению.

Прогнозированный антикоммунизм руховцев позволял власти манипулировать партией: против «коммунистических» проектов руховцы голосовали автоматически. Это несколько уменьшало политическую «цену» Руха, а ради ее увеличения лидер партии вел переговоры даже с «Громадой». Депутат от НДП В. Карпов в свое время заметил, что и коммунисты, и Рух подкармливаются из рук Павла Лазаренко.

Оппоненты Руха были не правы, когда говорили, что страной руководят руховцы, однако они были недалеки от истины, употребляя выражение «руховская власть». Поскольку именно Рух эту власть освящал, вплоть до попыток сорвать принятие Конституции в 1996 году.

В конечном счете Рух поделился на две части. В одну вошли те, кто остался верным Чорновилу, в подавляющем большинстве ими оказались люди вчерашнего политического дня, которые не смогли осовременить национал- демократическую идею и вывести принципы построения партии вне контекста вечной борьбы личностей, а не идей. Во вторую — прагматики и буржуа, пришедшие в партию под знаменами верности Чорновилу, которую хранили только до тех пор, пока он удовлетворял их карьерные или финансовые амбиции. Расколов Рух и образовав новую партию — Украинский народный рух, они почувствовали на себе все проявления нетерпимости со стороны чорновиловского Руха. Нетерпимости, которую они еще вчера вместе со своим лидером проявляли к коллегам из других национал-демократических партий.

Сегодня, поминая Чорновила, мы поминаем и Рух. Его эволюция завершилась окончательным расколом, а раскол свелся к бытовым ссорам. Бренд «руховцы» для большинства избирателей звучит иронически. Удовенко остается защищаться тем, что его партию преследуют, травят в прессе, и это, мол, негативно влияет на людей.

Прогнозируя свое возможное поражение на будущих парламентских выборах, оба Руха сегодня ведут переговоры о блоках с более перспективными и финансово состоятельными партиями: НРУ — с ПРП, УНР — с «Батьківщиною «. Растворившись в этих блоках, оба Руха могут уйти в небытие.

Те, кто сегодня канонизирует Чорновила, не будут об этом вспоминать, но кажется, что фундамент этого процесса был заложен не после гибели последнего политического романтика, а в последние годы его жизни. Фундамент, который возводился из отдельных кирпичиков: из нетерпимости к политическим оппонентам, которую теперь будут называть борьбой за идеологическую чистоту, из неразборчивости в отборе политических друзей, которая теперь будет подменяться понятием «измены», из снисходительности к серым, но ручным певцам «Осанны», которые теперь получат статус верных учеников и монополизируют право помнить Чорновила.

Но мы тоже будем его помнить. Как героя нации, которой еще нет, но которую он разбудил и учил — как величием своего духа, так и своими ошибками. Как одного из тех, кто закладывал те кирпичики, которые после его отхода расшатали дело последних его лет. Как человека, который оставил после себя загадку: а смог ли бы он справиться с разрушением этого дела, если бы остался с нами?

Представители обеих частей Руха критикуют решение Киевского горсовета о разрыве договора с Рухом об аренде помещения на улице Гончара, в котором располагался офис Центрального провода НРУ, а затем УНР.

Пресс-секретарь НРУ Дмитрий Понамарчук охарактеризовал это решение как позорное для всего украинского народа. По его мнению, здание по улице Гончара, 33 «в соответствии со всеми актами принадлежит НРУ». Г-н Понамарчук заявил, что принятое горсоветом решение «вынуждает Рух идти на радикальные шаги», заметив, что речь может идти о начале агитационной кампании за отставку мэра столицы Александра Омельченко. По его словам, Рух намерен обратиться в прокуратуру с требованием опротестовать решение горсовета. Пресс-секретарь Руха также выразил возмущение тем, что горсовет «провалил» решение о переименовании в Киеве улицы Коминтерна в улицу трагически погибшего лидера НРУ Вячеслава Чорновила.

В свою очередь, заместитель председателя УНР Михаил Ратушный, комментируя принятое горсоветом решение, отметил, что в УНР знали о том, что «довольно серьезные финансово-коррумпированные круги заинтересованы в получении указанного помещения, открытия в нем офиса и ювелирного магазина», — сообщает Интерфакс-Украина.

По мнению М. Ратушного, у принятого горсоветом решения, вероятно, есть правовое основание. В то же время он подчеркнул, что Комитеты ВР Украины по вопросам приватизации и бюджета на своих заседаниях «более внимательно поставят вопрос о приватизации коммунального имущества в Киеве».