«Право нуждается в защите»

17 мая в 14.00 в киевском отеле «Воздвиженский» состоится встреча правозащитников постсоветских стран — Азербайджана, Армении, Беларуси, Грузии, Казахстана, Кыргызстана, Молдовы, России, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана и Украины. Эти люди съезжаются в Киев специально, чтобы обсудить отчет о преследованиях своих коллег, который был подготовлен украинским Центром гражданских свобод в партнерстве с 12-ю ведущими правозащитными неправительственными организациями постсоветского пространства. Несмотря на довольно широкий диапазон стратегий государств в отношении правозащитников — от относительно безобидной Молдовы до крайне агрессивно настроенного Туркменистана, в котором не существует ни одной правозащитной организации, в целом можно заключить, что дела наши плохи. В последние годы постсоветское пространство все более тяготеет к авторитаризму. Ситуацию в таких странах как, например, Россия, Азербайджан, Таджикистан, Узбекистан авторы отчета квалифицируют как «особо опасную для правозащитной деятельности, несущую непосредственную угрозу жизни правозащитников». Украина, кстати, недалеко ушла. В отчете, который представляет самые громкие и резонансные дела, фигурирует 15 украинских кейсов. Способны ли гражданские общества так называемых стран новой демократии качественно противостоять этим тенденциям? Понимают ли они, по крайней мере, что этот вызов существует?

Объединенную группу общественного наблюдения (ОГОН) можно назвать попыткой противостоять таким тенденциям в России. Инициатива создания ОГОНа родилась в российской правозащитной среде после разгона митинга на Болотной площади Москве в мае прошлого года. На массовых акциях необходимо присутствие некой «третье силы», выступающей не на стороне протестующих или власти, а на стороне права, решили активисты и заявили о намерении давать объективную оценку происходящему. ОГОН — просто наблюдает за протестами, общественно важными судовыми процессами, деятельностью правоохранительной системы в России. Потом делает выводы о соответствии увиденного не только законодательству РФ, а — что принципиально важно — международным нормам и стандартам. Впоследствии ОГОН выносит свои рекомендации всем участникам событий — как власти, так и представителям гражданского общества. Кстати, в Украине с недавнего времени также существует подобное объединение — с созвучным названием ОЗОН. В Беларуси аналогичное движение только формируется.

На сегодняшний день в деятельность ОГОНа вовлечено несколько сотен участников. Цифра, надо признать, мизерная, особенно учитывая население России и вызовы, стоящие перед этой страной. Тем не менее, сохраняя трезвый взгляд на пугающую реальность, инициаторы создания ОГОНа настроены решительно. Они уверенны (скорее всего, небезосновательно), что ситуация с соблюдением прав человека в России является определяющей для всего постсоветского пространства. А потому в том числе украинские активные граждане обречены на неравнодушное отношение к тому, что происходит в России.

К слову, автору также пришлось поучаствовать в работе ОГОНа, и в составе международной команды мониторов из России, Украины и Беларуси провести наблюдение за акцией 6 мая этого года на Болотной площади в Москве. А накануне — пообщаться с Дмитрием МАКАРОВЫМ, членом координационной группы ОГОН, сопредседателем международного Молодежного правозащитного движения (МПД) (Россия).

 — На протяжении последнего года в России произошло много малорадостных событий. Вроде закона об «иностранных агентах», дела Навального, дела Pussy Riot, Болотного дела, «антимагнитского закона», сейчас пытаются прикрыть телеканал «Совершенно секретно»... Что дает вам основания полагать, что ОГОН может каким-то образом улучшить климат? Разве еще не поздно?

— Может быть, и поздно... Другой вопрос: означает ли это, что надо прекратить попытки что-либо сделать? У людей должна быть возможность реагировать на происходящие события в какой-то иной форме, кроме той, которую предлагает политическая оппозиция. Оставаться в стороне от происходящего просто невозможно. Я по-прежнему верю, что гражданское участие способно изменить многие вещи. Может быть, не на этом этапе, не в текущих условиях, но, в принципе, способно, и мы отрабатываем те модели, которые принесут изменения при определенном стечении обстоятельств в будущем и снизят масштабы произвола в отношениях общества и государства.

— Есть ли позитивные сигналы, исходящие от общества и позволяющие вам думать, что все это не впустую?

— На самом деле, меня терзают те же сомнения, которые были озвучены вами. В России ситуация очень стремительно развивается в худшую сторону, и непонятно, что этому можно противопоставить. Наверное, я бы слукавил, если бы сказал, что есть масса позитивных сигналов, что общество позитивно реагирует на идеи гражданского наблюдения и контроля. На самом деле это не так. Тем не менее, есть определенное количество людей, которым это кажется важным, нужным, необходимым. И нам важно с этими людьми работать. Возможно, из их сообщества со временем родятся другие важные инициативы.

— Возвращаясь к довольно распространенной метафоре о запаянном чайнике на огне... На днях в «Новой газете» вышла статья доктора политических наук Владимира Пастухова, в которой он, в частности, описывает печальный сценарий развития событий: «Траектория полета турбины с пристегнутым к ней народом в общем и целом понятна. Она будет скользить по поверхности катастрофы до тех пор, пока слабеющие руки Путина удерживают ее от падения, а затем свалится в штопор». Способен ли, скажем, ОГОН или другие общественные инициативы в таких условиях сыграть канализирующую роль, перевести тот самый русский бунт в русло правового гражданского действия?

— Способен. Если это будет действительно массовая инициатива. А может ли она стать таковой в нынешних условиях — непонятно.

— Общество к этому готово?

— Общество вообще мало к чему готово. И даже феномен массовых протестов — Сахарова, Болотная 2011—2012 годов — был поверхностным явлением, как мне кажется. Те люди, которые готовы были два раза выйти на площадь, оказались в большинстве своем неготовыми к долгосрочным гражданским инициативам. Необходимо, чтобы возникла критическая масса.

— Судя по исследованиям «Левада-Центр», более 50% россиян считают «Единую Россию» «партией жуликов и воров». И почему же на этом фоне не формируется критическая масса? В Украине, кстати, схожая ситуация. Неприязнь по отношению к власти присутствует, но во что-то качественное она не конвертируется...

— Это вопрос философский. Можно ссылаться на историю. Можно говорить о социологическом феномене некоего недовольства, которое не выражается в активном действии. Можно найти много объяснений. В том числе — отсутствие альтернативы. Как и в любой стране, приближающейся к диктатуре. Народ склонен рассуждать, мол, лучше уж Такой, чем хаос и неопределенность, лучше уж Такая стабильность, отдающая мертвечиной и гнилью, чем социальные катастрофы, которыми часто людей и пугают. Отчасти, кстати, это небезосновательно. Ведь альтернативы действительно нет. Поле зачищено, хотя и не настолько, как в случае среднеазиатских диктатур и Беларуси. Объяснений поведению общества можно найти массу, но для нас здесь важным является то, что мы, так или иначе, будем продолжать выстраивать альтернативу. Ведь ОГОН по задумке — это некая альтернативная сила, которая необходима, в том числе для разрешения конфликтных ситуаций.

— Кроме того, это, как мне кажется, еще и альтернативный образ для общества — образ гражданина.

— Да. И поэтому мы говорим о гражданском мониторинге не только массовых акций, но и о контроле над полицией, общественно значимыми судебными процессами, закрытыми учреждениями. Всюду, где произвол наиболее часто явлен. Вопрос, по большому счету, в том, берем ли мы ответственность на себя за то, что этот произвол — это не только происки Кремля, и он не исчезнет в одночасье, когда Путина сменит кто-нибудь другой. Он останется частью нашей жизни, и мы либо берем ответственность на себя за преодоление произвола, либо не берем. Если берем, то для этого совсем необязательно идти в политику. Достаточно быть активным человеком. И ощущать себя гражданином.

«НАШИ АКЦИИ ПОЗВОЛЯЮТ ПРЕОДОЛЕВАТЬ СТРАХ»

— Создавая ОГОН, вы опирались на Руководящие принципы по свободе мирных собраний ОБСЕ. А опыт конкретных стран и схожих инициатив использовали?

— Что касается наблюдений за акциями — мы вдохновлялись примером Северной Ирландии. Там происходят постоянные столкновения между католической и протестантской общинами, и система гражданского наблюдения за массовыми акциями действует уже довольно давно. Также мы использовали опыт так называемых legal observers в США и Германии. Что касается контроля над полицией, то аналоги мне неизвестны, за исключением Украины, где существует Ассоциация мониторов соблюдения прав человека в деятельности правоохранительных органов. Правда, они опираются в основном на экспертное мнение, а мы делаем ставку на массовое участие. В наблюдении за судебными процессами у нас есть собственный опыт: наша команда следила за процессом по делу участников митинга 19 декабря 2010 года в Минске.

— Можете ли назвать «сексес-стори», которые могут убедить скептиков, что институт гражданского наблюдения действительно важен?

— Я бы назвал успешной историю нашего контроля над полицией. Когда мы запускали так называемые Дни проверки документов у представителей правоохранительных органов, многие нам говорили, что мы занимаемся полной ерундой, абсолютно бесполезной в наших условиях. Но в течение нескольких месяцев сотрудники полиции вдруг начинают носить нагрудный знак — как и предписывает им закон. На мой взгляд, связь между нашей инициативой и таким положительным изменением — очевидна. То же самое с Днем проверки отделений полиции. Нам говорят, мол, это закрытая зона, вас туда не впустят, а если и впустят, то не выпустят. Тем не менее, мы даже встретили некий отклик среди руководства правоохранительных органов, а общественные советы при управлениях полиции вдруг вспомнили, что в их функции также входит контроль над тем, как выглядят отделения.

Да, это небольшие истории успеха, но, с другой стороны, сколько вы найдете людей, которые готовы сходу писать заявления о пытках в полиции, людей, у которых отсутствует страх перед полицейским? А наши акции позволяют этот страх преодолевать. То же самое с массовым наблюдением. Для многих людей мониторинг за акциями протестов становится первым опытом гражданского участия. Приводит ли это к коренным изменениям? Пока нет. В том числе в силу тех причин, с которых мы начинали наш разговор.

— Интересна реакция на гражданских наблюдателей не только со стороны власти, но и со стороны общества. Не всем протестующим нравится, что появляются люди как бы одного с ними круга, но при этом они говорят не только о том, что «менты — гады», но и о том, что активисты тоже не всегда правы...

— Как водится, в политическом противостоянии первой жертвой становится Право, которое на самом деле не нужно ни одной из сторон. Именно Право нуждается в защите, и именно потому мы заявляем об ОГОНе как о некой правозащитной инициативе, которая принимает сторону Права. В принципы ОГОНа мы изначально закладывали вероятность быть непонятыми обеими сторонами — как протестующими, так и силами правопорядка.

«ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ ПРАВОЗАЩИТНИКИ НИКОМУ НЕ НУЖНЫ»

— Для участия в наблюдении за акцией на Болотной площади 6 мая вы пригласили активистов из Украины и Беларуси. Как вам кажется, готовы ли гражданские общества на постсоветском пространстве сотрудничать и противостоять авторитарным тенденциям?

— Я вижу в этом единственный шанс. Но при имеющемся на сегодняшний день уровне взаимодействия гражданские общества, на мой взгляд, вообще ничему противостоять не способны. Хотя выстраивать некий гражданский интернационал, который будет отстаивать принципы верховенства права на всем постсоветском пространстве, необходимо. Более того, это наш единственный шанс на то, чтобы выстроить линию защиты от все более явных авторитарных тенденций.

— Почему вы считаете, что гражданские общества на это не способны?

— Потому что долгие годы считалось, что «мы сами как-то разберемся», что Украина уже одной ногой в Европе, что Беларусь вот-вот избавится от Лукашенко и тоже окажется в Европе, что от российского гражданского общества лучше держаться подальше, потому что у него имперский синдром...

— Но разве это неправда?

— Я не говорю, что неправда. Все правда! А российские общественные организации говорили: зачем нам заниматься соседними странами, у нас своих проблем хватает. Но те негативные процессы, которые мы наблюдаем сегодня, уже давно вышли за пределы национальных границ. События в России, безусловно, влияют на то, что происходит в Украине и Беларуси. И пока украинское гражданское общество не займется тем, что происходит в России, глобально оно ничего не сможет изменить в своей собственной стране. То же самое касается Беларуси. Точка раздела сейчас проходит не по национальным границам. Борьба идет, условно говоря, между силами авторитаризма, фундаментализма и силами гуманизма, прав человека. Силы авторитаризма почему-то находят возможности объединяться, и делают это довольно успешно.

— А роль Европы?

— Я считаю, что между политиками разных стран гораздо больше общего, чем нам кажется. Если защиту прав человека, тех ценностей, которые для нас важны, мы отдадим на откуп политикам, мы столкнемся с тем, что во главе угла окажутся их корпоративные интересы. Понятно, что ЕС не нужны никакие права человека...

— Это сильно....

— Что именно?

— «ЕС не нужны никакие права человека»...

— На мой взгляд, именно так. Чиновникам точно не нужны. Я с ними регулярно общаюсь, например, в рамках консультаций Россия — ЕС по правам человека, международных форумов по правам человека. Для меня очевидным является то, что цены на нефть и газ гораздо важнее, чем уровень прав и свобод. Политики предпочитают договариваться с авторитарными правителями, которые, в свою очередь, этим пользуются, а гражданские организации ничего внушительного противопоставить таким тенденциям пока не могут. В этом смысле последовательные правозащитники действительно никому не нужны... Но я верю в то, что международная солидарность и объединение наших усилий способны изменить эти тенденции.