Революции на граните – 25. Извлечены ли уроки?

Министерство образования и науки сориентировало школы страны на отмечание 25-летия масштабной студенческой голодовки в Киеве, получившей название «Революция на граните». Минобразования подчеркивает, что отмечание этого события диктуется необходимостью утвердить в Украине идеалы свободы и демократии, отдать дань патриотизму и мужеству украинской молодежи, которая в октябре 1990 года стала на защиту прав и свобод человека и гражданина, национальных интересов украинского народа. Рекомендации относительно проведения этих мероприятий размещены на сайте МОН; они содержат историческую справку, ориентировочную тематику мероприятий, полезные интернет-ссылки и т.д. Сами же мероприятия школам рекомендовано проводить со 2 по 17 октября, то есть синхронно с событиями самой Революции на граните.

Сама идея отмечания 25-летия этого знакового события, уникального не только для тогда еще советского пространства, но и для всего мира, не вызывает сомнений. Тем более что во многих странах существуют государственные праздники в честь знаковых революционных событий прошлого. Скажем, французы ежегодно 14 июля пышно отмечают День взятия Бастилии, которая была символом тирании во времена Великой французской революции. Американцы 4 июля не менее шумно отмечают День независимости — апофеоз их антиколониальной революции. Ну, а у поляков есть национальный праздник 3 мая — в честь принятия в 1791 году во время национальной революции первой в истории Речи Посполитой демократической Конституции. Одним словом, негоже стыдиться собственной истории, ее знаковых событий на пути утверждения свободы.

СТУДЕНЧЕСКИЕ ПРОТЕСТЫ ВО ВРЕМЯ РЕВОЛЮЦИИ НА ГРАНИТЕ ПРОДОЛЖАЛИСЬ С 2 ПО 17 ОКТЯБРЯ 1990 ГОДА И ВКЛЮЧАЛИ В СЕБЯ МНОГОДНЕВНОЕ ГОЛОДАНИЕ АКТИВИСТОВ / ФОТО С САЙТА LITOPYS.COM.UA

Вот только вопрос в том, на что именно обращать внимание во время торжественных мероприятий (а я уверен, отмечание Революции на граните не ограничится одними лишь школами) и какие выводы поощрять сделать школьников (старшеклассники, думаю, полностью справятся с такими задачами, ведь неслучайно осенью 1990-го среди юных революционеров были не только студенты и аспиранты, но и старшие школьники). А вот с этим в предложенных МОН рекомендациях (в составлении которых принял участие и Институт национальной памяти) сложно. Даже в том, что касается фактологии, имеются пробелы. Скажем, все знаковые фигуры этих событий названы полностью — имя и фамилия, а вот коменданту палаточного городка не повезло: «Т. Корпало» — и все. Специально для составителей и для преподавателей: речь идет о Тарасе Корпало, который к тому же был одним из организаторов захвата студентами «красного корпуса» Киевского университета имени Шевченко. Но важнее всего — другое. Нет «разбора полетов», то есть анализа намерений и целей участников Революции на граните и причин и результатов их выполнения и невыполнения.

На сайте МОН приведены требования участников массовой студенческой акции:

«1) отставка председателя Совета Министров В. Масола;

2) проведение внеочередных выборов в Верховный Совет УССР на многопартийной основе не позже весны 1991 года;

3) принятие постановления о национализации имущества КПСС и ВЛКСМ в Украине;

4) отказ от подписания нового союзного договора;

5) возвращение на территорию республики военнослужащих, которые проходят срочную службу за пределами Украины, и обеспечение прохождения военной службы на территории республики нынешнего и следующих призывов».

Все верно. Но разве можно утверждать, что «требования студентов были выполнены»? Ничего подобного. И обстоятельства, причины и последствия этого невыполнения должны тщательным образом анализироваться во время мероприятий в честь Революции на граните.

Собственно, тогда, осенью 1990-го, было выполнено одно-единственное студенческое требование — был смещен с должности премьер Виталий Масол. Все остальное, невзирая на постановление Верховного Совета о выполнении этих требований, отложилось в более или менее долгий ящик. Скажем, пункт пятый до распада СССР выполнялся избирательно, хотя это можно списать на давление со стороны «союзного центра». С подписанием нового союзного договора сложилось лучше: Украина не приняла участия в так называемом «Ново-Огаревском процессе» подготовки этого договора, поэтому ГКЧП в августе 1991 года в немалой степени был обусловлен именно желанием «центра» загнать строптивую Украину в союзное стойло. Национализация имущества КПСС и ВЛКСМ вроде бы и была проведена после поражения ГКЧП, но очень вяло, поэтому многие из новейших «коммерческих фирм» и «независимых банков» в качестве стартового капитала использовали именно «золото партии», а это наложило крайне негативный отпечаток на всю дальнейшую экономическую и политическую жизнь страны. И, наконец, для проведения выборов в Верховную Раду на многопартийной основе в 2004 году пришлось совершить еще одну революцию — Оранжевую. Но уже было поздно — большинство партий — участников выборов оказались лишь надстройками над олигархическими кланами...

15 ОКТЯБРЯ ПОД ДАВЛЕНИЕМ ПРОТЕСТУЮЩИХ РУКОВОДСТВО ВЕРХОВНОЙ РАДЫ СОГЛАСИЛОСЬ ПРИГЛАСИТЬ В СЕССИОННЫЙ ЗАЛ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СТУДЕНЧЕСТВА. ОЛЕСЬ ДОНИЙ ВЫСТУПИЛ ПЕРЕД ДЕПУТАТАМИ И ЗАЧИТАЛ ТРЕБОВАНИЯ АКТИВИСТОВ, В ТОМ ЧИСЛЕ О ПРЕДОСТАВЛЕНИИ ИМ ПРЯМОГО ЭФИРА НА ТЕЛЕВИДЕНИИ. НА ЗАДНЕМ ПЛАНЕ — ГЛАВА ВР УССР ЛЕОНИД КРАВЧУК (СПРАВА) И ЕГО ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ ИВАН ПЛЮЩ (СЛЕВА) / ФОТО С САЙТА LITOPYS.COM.UA

А между тем такие выборы, проведенные действительно по многопартийной системе, скажем, в начале 1992 года, оградили бы Украину от формирования олигархической системы. Ведь политические партии тогда были независимы от большого бизнеса (который, собственно, только-только начал формироваться), от олигархата (а его вообще не существовало — он сложился в годы правления сначала премьера, а затем президента Леонида Кучмы). Такие выборы на стыке политических эпох провели в странах Центрально-Восточной Европы и в государствах Балтии. Результат — глубинные социально-экономические и политические трансформации, получение этими странами членства в НАТО, а затем и в Евросоюзе. В Украине же, невзирая на то, что студенты были умнее и дальновиднее политиков-профессионалов, довести до конца начатое ими дело оказалось некому. Более того, депутаты Верховного Совета (и партократы, и «демократы») немедленно подняли возраст, необходимый для избрания парламентарием, чтобы исключить саму возможность попадания в свои ряды юных революционеров. Мол, подрастите, станьте более рассудительными, не выдвигайте невыполнимых требований (интересно, кто тогда из депутатов, кроме нескольких десятков бывших диссидентов, верил в распад СССР и исчезновение КПСС с ВЛКСМ?) — тогда мы позволим вам стать полноправными политиками. Ну, а пока студенты и аспиранты набирали возраст, к власти пришел Кучма, и начала формироваться олигархическая система, которая, кстати, выбросила «за борт» большой политики и часть тех, кто поднимал возрастной ценз...

Поэтому обязательно стоило бы поразмыслить над тем, ради чего делаются революции и как довести их до завершенности. К сожалению, приходится признать, что по всем признакам три украинских революции, состоявшиеся на протяжении четверти века (собственно, это скорее одна растянутая во времени национально-демократическая революция со своими всплесками и падениями), оказались — если употребить термин известного итальянского мыслителя Антонио Грамши — «незавершенными» или же «несовершенными». Конечно, они принесли определенные весьма серьезные положительные результаты, начиная от Акта о государственной независимости и заканчивая изгнанием Януковича и срывом «русской весны». Но при этом олигархическая система — против которой были направлены Оранжевая революция и Революция достоинства — осталась действующей, она лишь украсила себя сине-желтыми флагами и в некоторой степени (вынужденно!) ослабила свое давление на гражданское общество. Но без революционной ликвидации (или эволюционной трансформации — здесь многое зависит от молодого поколения) этой системы перспективы Украина имеет далеко не самые лучшие.

Может, потому и революции незавершенные, что их опыт плохо изучали, что все ограничивалось рамками парадигмы «слава-ганьба», и речь не шла о ценностях, целях, идеалах и умениях менять реальность и вовремя останавливаться?

Я понимаю, что руководителям МОН очень не хочется, чтобы в школах учителя и старшеклассники придирчиво анализировали не только события 25-летней давности, но и реалии и тенденции сегодняшнего дня. Ведь в таком случае непременно на первый план выйдет не механическое воздание почестей тем, кто смело вышел на бой с тоталитарной системой (а она оставалась опасной, что доказали кровавые события в Вильнюсе и Риге в начале 1991-го), а творческое осмысление — пусть и не всегда глубокое — нынешних проблем и достижений. Но это крайне необходимо. И еще одно. «Наша молодость — революция! — раздавалась над СССР зажигательная комсомольская песня в годы «развитого брежневизма». — Ей единственной мы верны!». Очень не хочется, чтобы нынешнее отмечание Революции на граните вылилось во что-то казенно-оптимистическое, как в те уже далекие от нас времена.

«ПРОБЛЕМА — НЕДОСТАТОК СТРУКТУР, КОТОРЫЕ НЕ были СОЗДАны ПОСЛЕ УКРАИНСКих РЕВОЛЮЦИй КАК АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ»

Олесь ДОНИЙ, народный депутат VI и VII созывов, один из лидеров и организаторов революции на граните:

— Студенческое движение на тот момент было одной из составляющих движения сопротивления, а в дальнейшем и движения по освобождению Украины. Соответственно, цель у нас была — борьба за независимость, ради этого мы объединялись и боролись. Поэтому с точки зрения стратегии мы победили, потому что завоевали независимость Украины именно благодаря нашему движению. Но пять требований, которые на тот момент выдвигала студенческая голодовка (три из них выдвинули я и глава киевской организации, два привезли из Львова), касались не столько стратегии, сколько тактики в борьбе за независимость. Но общество осознавало лишь часть выдвинутых нами требований.

Я постоянно подчеркивал, что намного важнее, чем само постановление, были психологические аспекты, которых мы достигли. Во-первых, движение сопротивления победило, потому что до того момента все акции терпели поражение, а здесь власть была вынуждена пойти навстречу требованиям. Это означало, что коммунистическую власть можно побороть, что окрыляло часть украинского общества, которая продолжала борьбу против Компартии. Во-вторых, это было требование исключительно молодежное — мы это задумывали, осуществляли, держали под контролем и достигли победы, не подпуская к управлению никого, кроме руководства студенческих организаций. Это в дальнейшем вдохновляло молодежь в Украине, и в этом отличие от других государств, образовавшихся после распада СССР. На этом примере воспитывалось много студенческих организаций, активистов, которые после того принимали участие в разнообразных акциях.

К сожалению, самое важное требование, которое я выписывал, — относительно перевыборов в Верховный Совет на многопартийной основе, не было выполнено и не было осознано не только обществом, но и нашими старшими товарищами — руководством Народного Руха и Народной Рады Украины, предложившими это требование вычеркнуть. Несмотря на то, что в победную резолюцию это требование было вставлено, через несколько месяцев они сделали все, чтобы не обращать на него внимания. Осознали они эту необходимость уже поздно — вопрос перевыборов Вячеслав Чорновил поднял только через два года. И то, что в этот промежуток, когда обществу требовались перемены, а коммунистическая власть зашаталась, выборы не состоялись, обусловило, что Украина не пошла путем Центральной Европы, где были отодвинуты коммунистические власти. Из-за этого неосознания Украина затормозила свое продвижение в сторону европейской демократии. Студенческая революция сделала все возможное, чтобы перемены могли произойти, но, к сожалению, она была незавершенной, и именно поэтому до сих пор Украина борется с последствиями этого, потому что власть не была изменена именно тогда. В начале же 1990-х по заговору Компартии и Народного Руха как оппозиции были приняты изменения к избирательному законодательству: чтобы студенческих вожаков не допустить к выборам, был поднят возрастной барьер с 21 до 25 лет, поэтому мы не имели права баллотироваться. Соответственно, эти места были заняты представителями старой партноменклатуры и новорожденных финансово-промышленных групп. С тех пор Украина получила новую «элиту», являющуюся потомком старой коммунистической.

К сожалению, в Украине до сих пор нет завершения мировоззренческой революции и осознания общества ее необходимости, в частности и прививания этики самоограничений. Нужен комплекс этических ценностей, привитых в обществе. Но об этом мало кто говорит и понимает, потому что намного легче говорить о смене персонажей.

Вторая проблема — недостаток структур, которые не создавались ни после одной украинской революции как альтернативные. Соответственно, система власти имеет возможность менять свои лица и передавать рычаги правления из одних рук в другие. А чтобы социальных изменений не происходило, существует третья проблема — искусственное обеднение населения, к которому ведет власть, чтобы украинцы не были способны создать эти структуры и не имели времени и возможностей думать о мировоззренческих ценностях, потому что на повестке дня — выживание. Эти три проблемы нужно озвучивать перед обществом и решать, для чего есть интеллектуалы и медиа вроде газеты «День».

Но сегодня важно замещать советскую и российскую историю фактами отдельной украинской истории. Поэтому нужно преподавать ее школьникам, закладывать основы и базовые знания об истории борьбы за украинскую независимость, а потом постепенно к этому будут добавляться какие-то мировоззренческие вещи, к которым будут приходить люди.

«ПРОБЛЕМЫ ВСЕХ РЕВОЛЮЦИЙ В УКРАИНЕ — В ОТСУТСТВИИ ДОЛГОСРОЧНЫХ СТРАТЕГИЙ»

Алексей ТОЛКАЧЕВ, политолог, председатель правления благотворительного фонда «Омріяна Країна»:

— Революция на граните достигла целей, которых могла достичь на тот момент. Однако способность системы к перекраске, опираясь на партноменклатуру на местах, не позволила бы родиться ни одному демократическому проекту за такой промежуток времени, который был у украинского общества при тех событиях. Демократические силы на тот момент не имели шансов получить большинство, подтверждением чего стал проигрыш Чорновила Кравчуку на президентских выборах. Потому что были огромные опасения относительно его судимости и национализма. Боюсь, тогда Украина не была готова к таким радикальным и быстрым переменам. Прозрение же относительно коммунистического наследия произошло в 1993—1994 гг. — такого раньше не было, потому что тогда бы, возможно, общество голосовало по-другому и ставило более амбициозные цели.

Проблемы всех революций в Украине — в отсутствии долгосрочных стратегий. И даже когда революция на граните ставила целью роспуск Верховного Совета, это была не стратегическая, а больше тактическая цель, которая бы вела к высшим целям и стратегии развития страны. К сожалению, такого видения не было, и мы постоянно подменяем стратегические поражения и проигрыши тактическими победами в революциях. Это было во время революции на граните, в 2004 году во время оранжевой революции, где я был одним из ее инициаторов в рамках ГО «ПОРА», и это произошло сейчас в рамках Революции Достоинства. Обществу дали чувство и иллюзию победы, и такая общественная слепота позволяет консервироваться и эволюционировать старой системе.

Какой бы революции стоило «поучиться» украинцам — большевистской 1917 г., поскольку по сути загадка, как им удалось не только удержать власть в России, но и провести захватническую войну в Украине. Им удалось объединить людей пусть призрачным и иллюзорным, но общим видением будущего, которое восхищало. В то же время ни у Директории, ни у Центральной Рады никаких стратегических видений будущего не было. И на таком перепутье мы лишь реагируем на внешние раздражители реакцией, которой становится очередная революция. Но фундаментально мы не меняем ситуацию, потому что не формируем собственно будущее.

Чтобы рефлексировать по поводу наших революций, нужно иметь свободное сознание и пытаться объективно их анализировать. После революции долгое время существует иллюзия победы и иллюзия врагов — это не дает объективно оценить потери, достижения, риски революций. Они хоть и готовятся, но они спонтанны, потому что не имеют стратегической цели что-то создать — это скорее движение «против», а не «за» что-то. В конечном итоге с Революцией Достоинства было так же — начинаясь как движение за евроинтеграцию, она быстро скатилась к революции против Януковича, и ее жизнеутверждающий потенциал рассеялся. Поэтому пока мы пребываем в упомянутых иллюзиях, мы не можем рефлексировать.

Ситуация с рекомендациями Министерства образования относительно того, как школьникам будет подаваться Революция на граните, свидетельствует, что происходит современное мифотворчество со стороны людей, на волне революции пришедших к власти. Основная их цель — как можно более продолжительное сохранение иллюзии победы, потому что чем дольше общество будет считать, что оно победило, тем дольше эти люди смогут быть у власти. А у нас после революции нет возможности спокойно и уравновешенно поразмыслить и на уровне мудрости оценить, куда мы пришли и куда нам нужно. Такой возможности также не было ни после Революции на граните, ни после оранжевой революции.

Революцию достоинства я ждал еще с 2004 года, потому что тогда было ощущение цикличности истории. Мне было трудно это объяснить, но когда мы боролись за победу Ющенко, было иррациональное чувство, что в стране станет хуже. Он выступал как реформатор, евроинтегратор, прогрессивный политик, но тем не менее это хуже все равно произошло. Мы ждали революцию в 2015 году вместе с выборами Президента, но она случилась чуть раньше. В ней — промежуточный этап, который заключается в разрушении старой системы и лишении Украины жизнеспособности. Эта ситуация еще должна достичь собственного дна, от которого начнется рост.

Еще когда бушевали бои на Грушевского и на Майдане, было ощущение, что будет еще одна революция в виде переворота. Я связывал эти будущие революционные события с военными действиями, но тогда все смеялись, потому что в Украине не было военных, зато в кабинетах сидели коррупционеры. Но теперь у Украины есть настоящие военные, поэтому складываются условия, в которых следующая революция приведет либо к быстрому росту Украины ценой свертывания демократии, либо к долговременной тирании без устойчивого развития. Чувствуется, что мы приближаемся к точке бифуркации, и то, как мы ее пройдем, зависит от того, насколько общество будет способно породить прогрессивные модели и стратегии будущего.

«АКТУАЛЬНАЯ ЗАДАЧА ДЛЯ ОБЩЕСТВА — ПОДГОНЯТЬ ВЛАСТЬ, ТРЕБОВАТЬ И НЕ ДАВАТЬ ПОКОЯ НИ НА ДЕНЬ»

Сергей ЖИЖКО, политолог:

— 5 сентября 1990 года я, как член областного провода Львовской областной организации УРП, приехал в Киев для участия в организации акций протеста. Я также был участником многочисленных партийных и межпартийных совещаний, как во время подготовки акций, так и во время их продолжения студенческим голоданием, до кульминации событий — провокации КГБ в подземном переходе на Майдане относительно Степана Хмары, с последующей политической реакцией компартноменклатуры по перехвату власти из-под красного флага к сине-желтому.

Оценивая те времена я отмечаю, что имея почти всенародную волну поддержки и политическую деморализацию партноменклатуры, национал-демократы во время голодания студентов должны были добиться досрочных выборов в Верховную Раду в марте 1991 года. Эта избирательная волна привела бы в парламент не 126 национал-демократов и либералов-антикоммунистов, а целое демократическое большинство со всей Украины. Политически эти выборы могли бы выполнить чуть ли не задачу оранжевого Майдана 2004 года. Конечно, был бы иной состав Кабинета Министров, было бы решение парламента о выходе из состава СССР еще до московского путча, был бы другой Президент Украины, а наша история пошла бы несколько иным путем и более быстрыми темпами. Неизвестно какой бы была реакция Горбачева и Кремля в целом, но поскольку СССР был обречен на распад по многим сценариям, то и распад его через обретение самостоятельности Украиной был бы также логичным.

Припоминаю, во время голодания студентов я встретил в троллейбусе на Крещатике Михаила Горыня и спросил: «Власть лежит на улице, Народная рада может ее взять, коммунисты сопротивляться не будут?» Пан Михайло только посмотрел улыбаясь и развел руками. Я понимал, что национал-демократы были не готовы брать государственную власть в свои руки. У всех свои причины — отсутствие опыта, неготовность к риску и испытаниям и зависимость от «вездесущего» КГБ. Для большинства антикоммунистической оппозиции важным в то время было именно поэтапное устранение системы — ведь еще был СССР, КПСС и КГБ. Никто не предполагал, что тюрьма народов и людей так быстро развалится, и пытались совершать перемены постепенно, пользуясь тактикой «малых шагов».

Я был активным участником и на оранжевом Майдане. Я обосновал для себя надежду, что его победа отстранит от власти наслоения компартноменклатуры, порожденную кучмизмом теневую политическую мафию, бюрократию, разворовывающую государство, и приведет к власти волну патриотической и профессиональной молодежи. Но Ющенко, на вид патриотический и порядочный человек, не имел политической воли реализовать главной задачи Майдана от народа: «Бандитам — тюрьми!». Тем более, ему мешали «любі друзі», партнеры и Москва.

Уже на Майдане достоинства, в котором я принимал ежедневное участие, я абсолютно не надеялся на скорые и качественные изменения при устранении режима Януковича и в результате прихода к власти людей с трибуны — объединенной оппозиции. Об их политической эволюции и кадровом росте за последние 24 года всем было хорошо известно.

Майданы, как массовые справедливые протестные действа, не формируют власть — они только аккумулируют народную энергию для безвозвратного устранения правящего режима, который дал основания для раздражения народа. Народ на майданах единый в протесте, но очень разный, часто с взаимоисключающими политическими позициями и интересами по направленности в будущее. Так, на майданах есть герои и святые, но и немало людей конъюнктурных и нечестных. К тому же, кроме майданов были еще и миллионные понурые массы «ватников», готовых всегда голосовать наперекор, а также готовая к реваншу коррумпированная бюрократия — лучшие люди КПСС.

На Майдане были сотни общественных организаций, но они не показали эффективности в своей работе. Что уж и говорить о задаче сформировать власть — Кабмин или Администрацию Президента. Поэтому власть от Майданов перехватили те, кто «на слуху», кого больше всего раскрутили СМИ, кого незаметно лоббировали сильные игроки. И если в предыдущих этапах майданных революций реванш брала кадровая перекрашенная компартноменклатура, то сейчас она вытеснена — сегодня власть и собственность в руках доморощенного олигархата. За 24 года Украина не сформировала свою политическую элиту.

Майдан боролся против олигархов, за свободу для среднего класса, но олигархи так просто не отступают. Олигархические истории за последние полтора года указывают на то, что за кулисами спасения Украины от войны с Россией и сепаратистами этот политический класс перестраивается, он не поборот. Но нам не следует очаровываться, потому что после Майдана достоинства мы имеем при власти тех, кого имеем, кого заслужили, создали своим уровнем политической и национальной культуры. Поэтому актуальная задача для общества — подгонять их, требовать и не давать покоя ни на день.

Подготовил Дмитрий КРИВЦУН, «День»