Рынок, гражданское общество и государство

ТРИЕДИНАЯ ОСНОВА ПРОЦВЕТАНИЯ БЛАГОПОЛУЧНЫХ СТРАН

Благополучие обществ Запада с поликратической формой власти основывается на работе трех систем. Рынок обеспечивает материальное благополучие тех, кто работает. Партии, профсоюзы, независимая пресса, общественные и иные организации, именуемые гражданским обществом, дают возможность гражданам влиять на жизнь общества, гармонизируют его развитие. Государство защищает граждан, субъекты рынка, партии и организации, если нужно — с помощью силы, не вмешиваясь в их деятельность. Контроль действий государства граждане осуществляют посредством выборов и институтов гражданского общества. Это позволяет пресекать попытки властей вмешаться в работу субъектов рынка, партий и общественных организаций. Чтобы еще более затруднить эти попытки и сделать контроль более действенным, власть разделена на три независимые ветви, каждая из которых имеет четко определенные законом права и обязанности. Такая подчиненность государства обществу, запрет вмешательства в политику и экономику освободили инициативу граждан, обеспечили технический прогресс, невиданный при монократических формах правления.

О действенности запрета должностным лицам государств Запада вмешиваться в политику свидетельствуют два характерных эпизода. Когда негры боролись за свои права, президент США мог помочь им только тем, что приказал национальной гвардии персонально охранять единственного негра — школьника, посещавшего школу в «белом» районе. Других законных возможностей у него не было. Не менее характерен Уотергейтский скандал, когда президент был вынужден оставить свой пост после не вполне законной попытки «помочь» свой партии в предвыборной борьбе. Еще более жестко запрещено участие в политике и экономике пожизненно занимающим государственные посты лицам в монархических странах Запада. Они могут только представительствовать от имени государства.

Имея в виду демократическую организацию общества, У. Черчилль утверждал, что у нее есть недостатки, но лучшей организации люди не придумали. Справедливость этого утверждения подтверждает то, что наиболее высокого уровня и качества жизни достигли только те народы, которые отличаются от других тем, что у них такая организация функционирует в наиболее полном виде.

ПОСТРОЕНИЕ ТОТАЛИТАРНЫХ И ПЕРЕХОДНЫХ ОБЩЕСТВ

Основа монократической системы — жесткая иерархическая пирамида власти монарха или диктатора, контролирующая жизнь общества во всех ее проявлениях. Она ограничивает инициативу — место каждого определено властью. Господствует консерватизм, отвергая прогресс, общество развивается вяло и проигрывает конкуренту с более динамичной системой организации. Так феодализм был побежден капитализмом, а СССР потерпел поражение в «холодной войне». Но при изоляции эта система внутренне жизнестойка, она удовлетворяет чиновников, слагающих пирамиду власти, и пассивное большинство общества, состоящее из консервативных и малоинициативных людей. Поэтому ее замена без внешнего давления затягивается на много десятилетий.

В «чистом» виде она отвергала рынок и независимые от государства организации. Такой она сохранилась в изолированных малых феодальных анклавах (в Бутане) и существовала после революции в России в период военного коммунизма и в Камбодже Пол Пота. Позже в СССР тоталитарная власть контролировала общество не менее жестко, но возник какой-то рынок, а партия как стержень власти и подконтрольные ей организации, маскируясь под демократию, пытались формально играть роль организаций гражданского общества. В период перестройки из них и выросли элементы поликратии, приведшие СССР к краху.

Сейчас в большей части стран мира модель организации общества переходная к поликратической. В Украине, России и странах СНГ иерархия власти осталась старой (генсека сменил президент, а ЦК — его администрация). Но легализация рынка и институтов гражданского общества позволили реально начать переход к поликратии. Продвинулись дальше, но не завершили переход к поликратической модели страны Восточной Азии.

Стимулирует переход развитие рынка, но во всех странах переходной модели он пока в той или иной мере монополизирован созданной и контролируемой структурами власти олигархией. Гражданское общество отстает в своем развитии от рынка, но до тех пор, пока оно не начнет эффективно контролировать государство, экономика будет страдать от олигархии и коррупции государственного аппарата. Об этом свидетельствуют кризисы, сотрясающие время от времени Восточную Азию, Латинскую Америку и СНГ.

РЫНОК БЫВШЕГО СССР И УКРАИНЫ

Рынок есть везде, где есть деньги. Власти СССР не могли его уничтожить. Он уцелел, так как был нужен для восполнения прорех в экономике и исправления несуразностей системы распределения, возникающих от неизбежных просчетов, негибкости и других пороков плановой экономики. Но был узким и полулегальным.

Украина его легализировала. Предприятиям не нужно заказывать комплектующие в Госплане и Госснабе с тем, чтобы через год получить по высокой цене «кота в мешке», а граждане забыли о многочасовых очередях. Купить можно все, но рынок не совсем свободный. Элементы монополии и протекционизма препятствуют конкурентоспособности его субъектов. На Западе государство на рынке — такой же субъект, как и другие, и лишь в чрезвычайных ситуациях оно прибегает к административным мерам (США — при выходе из «великой депрессии»). Их эффект кратковременен, а при постоянном применении они деформируют рынок, но наши власти его постоянно административно «опекают». Для оправдания апологеты плановой экономики ссылаются на то, что Япония и Корея также ведут планирование рыночной экономики. Однако это страны с не вполне свободным внутренним рынком (хотя приблизились к нему), а их постфеодальная олигархия сродни посткоммунистической. Но главное — их планирование отличается от планирования СССР, к которому нас зовут. Оно носит сугубо прогнозный и рекомендательный характер.

Страдает наш рынок и его субъекты, слагающие рыночную экономику, не только от постоянного вмешательства государства (что на Западе не допускается). Дезорганизует экономику то, что государство не выполняет своих прямых обязанностей по защите граждан и субъектов рынка. Наиболее реально угрожают им не бандиты, а чиновники, «опекающие» их через 28 государственных ведомств. Их число за годы независимости выросло в 2— 3 раза, и большинство — «законные» рэкетиры, постоянно вымогающие взятки как добавку к своей скромной зарплате. Попытки власти бороться с этим административно, силами еще одного ведомства, мало что дали. Без создания авторитетных союзов предпринимателей и мощной независимой прессы это зло не будет побеждено.

СОСТОЯНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

С 1917 года были запрещены партии и неполитические общественные организации, превращены в «школу коммунизма» профсоюзы, активные граждане эмигрировали или были репрессированы. Пассивность политической и общественной жизни общества после 74 лет ее отсутствия сейчас вполне естественна. Ее подъему препятствует тяжелое материальное положение народа.

Но и власти, декларируя приверженность демократии, стремятся всячески воспрепятствовать становлению реальных институтов гражданского общества. Они реанимировали оставшиеся от СССР худосочные, не имеющие авторитета подконтрольные общественные и религиозные организации, государственные прессу и электронные средства массовой информации (хотя в странах Запада государству их иметь запрещено). Чтобы не допустить общественного контроля, они сохранили, слегка подновив, старую иерархическую пирамиду власти, где решения на всех уровнях принимаются келейно.

Поскольку прямые запреты стали невозможны, для ограничения активности граждан используется лицемерный метод борьбы из арсенала бывшего СССР, где провозглашалось одно, а делалось другое. «Сталинская» конституция, «самая демократичная в мире», провозглашала свободы, которых не было. Путем «всеобщих, равных, прямых и тайных» избрать можно было только того, кого назначили власти. СССР официально не имел политических заключенных, так как его законы позволяли любое действие трактовать как уголовное преступление. Сейчас, когда нужно оглядываться на «спонсоров», демонстрируя демократию, этот метод пригодился. Противников режима репрессируют по уголовным статьям, как намордник для непослушной прессы используют налоговое ведомство и суды. В ходу и налоговый «кнут» для строптивых газет, и «пряник» финансовых субсидий — для послушных.

За последние годы международные организации по достоинству оценили не только коррумпированность наших чиновников, но и их «борьбу» с независимой прессой. За эти «заслуги» глава государства поставлен в один ряд с наиболее одиозными диктаторами. Но усилия властей не были напрасны — государство никак не контролируется обществом, институтов гражданского общества нет, а выбирать предоставляется возможность лишь между «большим и меньшим злом». Бесконтрольность действий государства — главная беда Украины, позволяющая чиновникам и олигархии саботировать создание свободного рынка и конкурентоспособной экономики.

ЧТО МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬСЯ ПОСЛЕ ВЫБОРОВ ПРЕЗИДЕНТА?

Возможны два варианта. При избрании нынешнего Президента или лица, которое продолжит его политику, естественно, никаких изменений не произойдет. Но если вновь избранный президент начнет реально (а не на словах) сокращать численность государственного аппарата и снизит налоги, а также ослабит притеснения независимой прессы, защищающей предпринимателей, будут созданы условия для постепенного подъема экономики. Но этот процесс станет необратимым лишь тогда, когда в партиях и общественных организациях (реальных, а не номинальных, как официальные профсоюзы) будет состоять хотя бы 10 —15 % активного населения (а не 1%, как сейчас). Тогда они смогут начать контролировать действия властей, и те будут вынуждены с ними считаться, как ныне считаются с шахтерами.

Все наши сравнительно крупные партии созданы и контролируются либо властями, либо «вчерашними» лидерами, проповедующими полный или частичный возврат к тоталитаризму. Резервы увеличения их численности, по сути, исчерпаны. Новых сторонников, прежде всего из числа молодежи, бизнесменов и интеллигенции, могут привлечь лишь нынешние малые партии и организации правого и центристского спектра. Если новый президент не станет продолжать политику притеснения организаций гражданского общества, он может помочь им стать на ноги и увеличить свою численность и активность. Видимо, из кандидатов в наибольшей мере смог бы этому способствовать Марчук, в предвыборной борьбе которого участвуют до 300 различных малых организаций. Не станут это делать после избрания кандидаты, чьи программы декларируют примат государства над гражданами и, соответственно, бесконтрольность его действий. Таких кандидатов на высший пост в стране, к сожалению, большинство.