Сценарии декоммунизации

В начале декабря 2016-го гранитный киевский Ленин, стоявший напротив Бессарабского рынка, мог бы отпраздновать свое 70-летие, но ему было не суждено. Все потому, что в этих же первых числах декабря три года назад украинцы начали «активную фазу» так называемого «ленинопада».

Всего в Украине сняли с постаментов более пяти сотен Ильичев. Впоследствии разрушение ленинов, дополненное декоммунизационными законами, повлекло за собой и других палачей - сталинов, калининых, дзержинских..

По состоянию на начало зимы наше государство почти освободилась от советских и коммунистических символов. Среди известных в Украине старожилов - разве что столичный памятник Щорсу, который тоже должны были давно снести.

Нам понадобилась четверть века, чтобы взяться за разрушение порочной связи между независимым государством и ее народом с одной стороны, и советской империей, которая сознательно уничтожила миллионы украинцев, с другой.

Вашему вниманию - анализ трех сценариев декоммунизации на примере Чехии, Украины и Беларуси. Эксперты рассказали о пути своих родных стран в рамках школы международной журналистики УКУ «Вызовы декоммунизации».

«ЧЕХИИ ВСЕ ЕЩЕ НУЖНА ДЕКОММУНИЗАЦИЯ СОЗНАНИЯ»

Рассказывая о первых зародышах декоммунизации в Чехии, чешский историк и дипломат Петр Вагнер вспоминает самый большой за пределами СССР памятник Сталину, который находился в Праге. Открытый в 1955 году, он, по планам политиков, должен был засвидетельствовать преданность чехословацкого народа своему освободителю.

Скульптурно памятник изображал Сталина, позади которого стоит народ - крестьяне, рабочие, военные. Вагнер вспоминает, что в Праге тихо шутили, мол, этот памятник - очередь, а «вождь» так радостно улыбается, потому что он - первый в этой очереди. Через семь лет после установления «очередь» была демонтирована, для этого понадобилось три взрыва.

Подобный социальный взрыв произошел в Чехословакии в 1989 году. Уже через неделю после начала протестов консервативное руководство Компартии ушло в отставку. За полтора месяца чехословаки избрали президентом диссидента В. Гавела, в следующем 1990-м провели выборы на конкурентной основе, где победили оппозиционные к коммунистическому режиму силы. Еще через год, 4 июня 1991 года, приняли закон о люстрации, запрещающий сотрудникам коммунистического аппарата, бывшим агентам тайной полиции, тем, кто сотрудничал со спецслужбами, тем, кто непосредственно подчинялся Компартии, выпускникам партийных школ занимать руководящие должности во многих учреждениях - от органов государственной власти до университетов, банков, СМИ. Такое ограничение должно было действовать в течение пяти лет.

Эксперты говорят, что основой декоммунизации в Чехии была люстрация «по горячим следам», которая дала национальной элите время для того, чтобы запустить множество необходимых государству преобразований, помогло Чехии стать развитым демократическим государством.

Правда, сегодня в Чехии действует Коммунистическая партия Чехии и Моравии, которая опирается на коммунистическую идеологию. И на последних выборах она получила около 15% мест в национальном парламенте и 1/7 чешских мест в Европарламенте. Комментируя такую ситуацию, Петр Вагнер говорит, что, несмотря на устранение коммунистических функционеров от власти в 1990-1991 годах, в Чехии не было никакой декоммунизации сознания, до сих пор остаются те, кто не осознал сущности советского господства, кто позволяет себе ностальгировать о том прошлом и отдавать за него голоса на выборах.

«НАМ НУЖНА СОЗНАТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА, ВЕДЬ ПРОСТО ОТ СМЕНЫ ПОКОЛЕНИЙ НИЧЕГО НЕ ПРОИСХОДИТ»

Распад Советского Союза и провозглашение независимости оказались для многих украинцев неожиданностью. В начале 90-х в нашей стране не было речи о значительном переосмыслении тоталитарного прошлого. Изменения в политической элите были малозаметны, не состоялась люстрация - с выводом номенклатуры из политического процесса, централизованная декоммунизация публичного пространства выглядела невозможной, архивы, где содержались кипы дел на врагов античеловеческого режима - замалчиваемых, сосланных, замученных - оставались закрытыми.

1 декабря 1991 года украинцы поддержали независимость на референдуме. Для кого-то из них это был сознательный политический шаг, для других - надежда на лучшую жизнь - без «отстегиваний» Москве, пустых магазинных полок и повсеместных очередей. Совсем скоро часть этих, вторых, скажет «раньше было лучше» и реставрирует в своих головах иллюзии советской молодости с качественной колбасой.

В тех регионах, где советчина не успела глубоко пустить корни, инициативные общины уберут памятники Ленину, переименуют свои села и города, а там, куда большевики пришли в 20-х и уничтожили в десятки раз больше семей, люди останутся жить на улицах Дзержинского. В 1991 году украинцы выберут президентом Леонида Кравчука - одного из УССРовских идеологов и пропагандистов, и начнут независимую жизнь, не замечая, что над их головами остался висеть серп и молот.

Был ли у нас другой путь? Система настолько методично убивала любые проявления свободомыслия, что общество не было готово к формированию и поддержке оппозиционной элиты. Особенно когда политики использовали людей, а не помогали им. Негативным периодом для страны в данном случае стало президентство Леонида Кучмы, во времена которого были заложены основные проблемы современности (в дополнение к советским): коррупция, олигархат, кумовство... Коммунистическая партия между тем стала инструментом в руках кланово-олигархических структур, продавая ностальгию по советскому прошлому (до последних лет имела свои стабильно проходные проценты).

В 2013-2014 гг. люди вышли на Майдан, чтобы сказать «нет» всему советскому и постсоветскому в Украине. Однако их в очередной раз использовали - во власти произошло лишь переформатирование основных игроков в кланово-олигархической системе.

Председатель Украинского института национальной памяти, историк Владимир Вятрович, который принимал участие в Евромайдане, рассказывает, что у него в начале 2014-го складывалось четкое впечатление, что Украину толкают в советское прошлое, с репрессиями и ужасами. «В Киеве была атмосфера страха, единственным островком без него был Майдан. Я чувствовал, насколько для меня важно хотя бы после победы Майдана сделать все, чтобы больше не испытывать той угрозы. Такими и были мои личные мотивы для начала декоммунизации», - говорит Владимир Вятрович.

Кроме того, историк убежден, что все изменения, необходимые Украине, не дадут ожидаемых результатов без коллективного преодоления тоталитарного прошлого. «Нам нужна сознательная политика, ведь просто от смены поколений ничего не происходит. Мы видим по сегодняшней России, что уже после распада СССР там подрастают молодые сталинисты. Декоммунизация не нужна вместо борьбы с коррупцией, вместо экономических или иных реформ, но вместе они - рецепт успеха», - добавляет историк.

Наше государство было самым «ленинизированным» в мире, если говорить о количестве памятников Ленину на метр квадратный. Только сейчас нам удалось избавиться от этого. Основное, заметное для всех следствие декоммунизации - многочисленные переименования и демонтаж памятников. Вместе с тем открытие архивов, по крайней мере пока, не имеет значительного массового эффекта. Постепенно украинцы привыкают к новым названиям, переименование активизировало интерес к локальной истории. Наряду с примерами Вишневых и Яблоневых топонимов большое количество населенных пунктов получило свои прежние, исторические названия, некоторые общины решили увековечить в названиях своих погибших на Майдане или в АТО земляков. В 2015-м Коммунистическая партия была запрещена.

«ОЖИДАТЬ ДЕКОММУНИЗАЦИИ, ПОКА ЛУКАШЕНКО ПРИ ВЛАСТИ, НЕ ПРИХОДИТСЯ»

Когда еще в советские времена партийные вожди посещали Беларусь, они не переставали удивляться тому, как эффективно работает политика русификации, как хорошо и быстро белорусы забывают свой язык и историю. А потом добавляли, что Беларусь будет первой республикой, где утвердится коммунизм, а граждане заживут по-настоящему счастливо.

Исследователи утверждают, что за десятилетия существования СССР Беларусь значительно больше потеряла свои национальные черты, чем, скажем, Украина. Как результат, для значительной части белорусов их советская самоидентификация оказалась важнее, чем любая другая. Тем не менее в начале 90-х и в этом государстве начинались вялые декоммунизационные процессы, велись общественные дискуссии относительно масштабов необходимых реформ. Правда, постепенный отход от советской модели продолжался недолго, уже в 1994 году президентом стал бывший глава совхоза Александр Лукашенко, который реставрировал советские идеалы в головах белорусов, он неоднократно подчеркивал значимость СССР для международной стабильности, называл распад Союза катастрофой, утверждал о необходимости сближения с Россией и другими бывшими республиками.

«В течение первых каденций Лукашенко, даже еще в начале 2000-х, имел поддержку, деньги и возможности для того, чтобы и проводить реформы (в том числе декоммунизационную), и удержать власть, но он не захотел этого. Сегодня у него такой возможности уже нет, поэтому ждать декоммунизации, по меньшей мере пока Лукашенко у власти, не приходится», - убежден белорусский общественный деятель и политик Павел Морозов, который живет в политической эмиграции.

На вопрос о том, возможна ли декоммунизация Беларуси после смены власти, активист отвечает, что даже при условии смены власти в ближайшем будущем декоммунизация все же маловероятна. «Понимаете, у нас на востоке такой сосед, который очень хочет нас контролировать и вряд ли даст возможность перечеркнуть советское прошлое», - иронизирует Павел.

* * *

Пути, по которым идут страны, когда-то покоренные Советским Союзом, совершенно разные. В зависимости от давления, которое оказывал СССР, им легче или труднее избавляться от политического и ментального ига.