«Сдох тиран, но стоит тюрьма!»

Коронавирус и экономические проблемы во всем мире немного откорректировали, однако не повлияли на планы Москвы навязать свою концепцию Второй мировой войны. «Следуя требованиям безопасности и режиму самоизоляции, мы отметим наш священный праздник — День Победы. Несмотря ни на что, все вместе, всей страной сделаем это», — заявил на днях президент России Владимир Путин.

Примеров российского «победобесия» много. Причем метастазы пошли и в Русскую православную церковь, которая давно уже отдалилась от подлинного христианства. Свежий пример: в подмосковном парке заканчивается строительство храма Воскресения Христова (главный храм ВС РФ) к 75-летию победы, на котором мозаикой изображены современные политики России: президент РФ Владимир Путин, министр обороны Сергей Шойгу, председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко, глава Госдумы  Вячеслав Володин, секретарь Совбеза Николай Патрушев, директор ФСБ Александр Бортников начальник генштаба ВС Валерий Герасимов. А на другой мозаике изображен Сталин с парадом Победы 1945 года.

Еще одна весть пришла из марионеточной Южной Осетии, которую Россия вместе с Абхазией оккупировала у Грузии в 2008 году. Там глава оккупационной администрации Южной Осетии Анатолий Бибилов издал распоряжение: «Установить как символ города Цхинвали название «город Сталинир», которое будет использоваться наряду с наименованием «город Цхинвали» во время проведения республиканских и городских мероприятий, приуроченных к памятным датам в истории Республики Южная Осетия и города Цхинвали, связанных с Великой Отечественной войной».

А теперь ближе к нам. В оккупированных Россией Донецке и Луганске главари террористических организаций «ДНР» и «ЛНР» также занялись переименованием. Похоже, приказ на все оккупированные «волости» таки пришел из Кремля. В так называемых указах Дениса Пушилина («ДНР») и Леонида Пасечника («ЛНР») говорится о том, что название «город Сталино» будет использоваться параллельно с названием «город Донецк» при проведении мероприятий, связанных с Великой Отечественной войной, в том числе 9 мая, 22 июня и 8 сентября («День освобождения Донбасса от немецко-фашистских захватчиков»), аналогично — название «город Ворошиловград» следует использовать наряду с наименованием «город Луганск» 9 мая, 22 июня и 14 февраля («День освобождения Луганска»).

РИСУНОК ВИКТОРА БОГОРАДА

«Боевики решили поиграть в бирюльки и называть Донецк Сталино, — пишет в ФБ журналистка Евгения Подобная. — Есть в Донецке такая местность — Рутченково поле называется. В Кировском районе. При Сталине там похоронили несколько тысяч человек. Как мусор — сбрасывали в яму и зарывали. А потом добрасывали новые тела и снова зарывали. А кого-то расстреливали прямо на месте. Все они были «политическими». От 5 до 7 тыс., по подсчетам исследователей, которые это поле раскапывали. Но сколько точно — никто не знает. Но знаете, что самое отвратительное? Тут же за несколько дней до оккупации нацистами, в 1941 году, СВОИ расстреляли раненых и искалеченных солдат советской армии. Которые лечились в здании 24 больницы. Которых не смогли или не захотели эвакуировать. Очевидцы рассказывают о телах без рук, ног, большое количество костылей и окровавленных бинтов. Расстреляли тех, кто их защищал. Ведь для Сталина и его апологетов — солдат — это мясо, солдат без ног и рук — вещь. Сломалась — на свалку. Страшно подумать, что чувствовали эти ребята, когда их, раненых, убивали те, за кого они были готовы умереть в бою. Но и это не все. В эти дни, когда полным ходом идет эвакуация в городе, в Рутченково сталинисты везут сирот. Детей «врагов народа». Их тоже расстреливают. Детей! А теперь благодарные потомки расстрелянных солдат, у которых «деды ваевали», «фашизм не прайдет» и «можем павтарить» будут называть наш Донецк Сталино три раза в год. Представляете, какой цинизм: 9 мая, 22 июня и 8 сентября. ...Исследование Рутченково поля начались еще в СССР — в 1989 году. Тогда же были собраны десятки свидетельств о расстреле раненых военных и детей. Первые результаты — опубликованы в Донецкой печати в том же 1989 году. При совке, до независимости».

Все эти примеры «победобесия» свидетельствуют об одном: Сталин умер, а сталинизм — жив. Он способен возрождаться в разных формах и проявлениях. Для действующего кремлевского руководства во главе с Путиным Сталин «эффективный менеджер» не на словах, а на деле: политика «вождя» для них — своего рода инструкция для пользования. Если при Сталине крымских татар за несколько дней депортировали с полуострова, освобождая «жизненное пространство» для россиян, то сегодня Москва в Крыму делает то же, просто более «изящно» — с помощью репрессий (постоянные обыски, преследования, заключения по надуманным обвинениям), постепенно вытесняя крымских татар с полуострова.

То же самое касается украинцев в ??Крыму, особенно на оккупированной части Донбасса, где на захваченных территориях россияне уничтожают все украинское. Наших патриотов за проявление позиции в лучшем случае могут бросить «на подвал», а в худшем — пытать и убить. Например, у захваченных во время боевых действий украинских военных вырезали кожу только за то, что там был изображен трезубец, или им намеренно оставляли шрамы на всю жизнь в виде немецкой свастики. Что это, если не элементы современного геноцида со стороны россиян?!

А как с десталинизацией на свободной территории Украины? Хоть и с существенным опозданием, только после победы евромайдана, власть таки решилась на декоммунизацию, в результате чего были демонтированы памятники советским деятелям и переименованы отдельные города, поселки и улицы. Однако, как оказалось, этого мало. Помимо формы, куда важнее изменение сути. Если люди внутри себя не убили Сталина, то они (часть горожан, а главное муниципальные власти) стремятся вернуть харьковскому проспекту имя Георгия Жукова вместо Петра Григоренко. В том числе и из-за того, что большинство из них не знают, кто такой правозащитник Григоренко и какое отношение он имеет к Харькову. Им недостаточно объяснили, либо вообще не рассказали о нем.

«Давайте так, честная история: или мы становимся богатым государством, которое выполняет свои функции, или мы просто перестаем быть государством, — заявил недавно глава Украинского института национальной памяти (УИНП) Антон Дробович (interfax.kiev.ua). — Мы живем в мире глобальной конкуренции. Нападение России на нас — это что? Это вызов существованию нашей страны, который говорит: или ты будешь сильным и останешься, или ты будешь слабым и проиграешь. Пустые тумбы, которые остаются после декоммунизации, — это то же самое. Мы должны стать сильными. Пустое место — действительно выразительный пример того, что есть возможность уничтожить, но нет возможности создать, а это очень опасная история. Это одна из первоочередных задач, поскольку это видимый символ способности творить. Это очень четко видно в регионах, где десятилетиями ничего не создавалось, а все окружающее человека — это только советское. И пустое место на месте памятника — лучшее свидетельство того, что Украина не построила, но разрушила. Это неприятно, но это правда. Такие пустые места обязательно надо чем-то заполнять, или эти пустые постаменты будут оставаться ежедневным свидетельством несостоятельности местной власти, граждан, государства».

Действительно, прежде чем что-то разрушать, нужно подготовить альтернативу — предложить и объяснить ее обществу. Воспримут? Это уже вопрос, насколько сильно поражен организм и как проходит реабилитация. Учитывая преступления советской власти, главным образом Сталина, когда были уничтожены миллионы людей, когда целенаправленно «промывали» мозги целых поколений (особенно на востоке и юге Украины), исправить ситуацию можно только с помощью грамотной и системной работы.

И здесь исключительно важно реальное состояние общества и его готовность взять на себя ответственность за будущее страны. Для этого необходимо видеть нашу историю во всей ее полноте и драматизме. Да, можно свести все к демонизации одного лишь Сталина — а как быть тогда с теми миллионами людей, которые были или соучастниками злодейств, или «просто молчали»? Выдающийся немецкий философ-гуманист Карл Ясперс присутствовал на Нюрнбергском процессе и внимательно слушал оправдания обвиняемых. Его бесконечно возмутили рассуждения вроде: «Виноват во всем Гитлер, мы только выполняли его приказы». Ясперс написал: имейте мужество признать, что именно вы, а не только фюрер, были творцами страшного зла! Эта мысль очень актуальна и сейчас.

Мы обратились к историкам, экспертам с вопросом — где в Украине и в чем сохранились следы «Сталина»?

«ТОЛЬКО НОРМАЛЬНОЕ, БЕЗ ИСТЕРИК, СПОКОЙНОЕ ПАТРИОТИЧЕСКОЕ ВОСПИТАНИЕ МОЖЕТ ДАТЬ РЕЗУЛЬТАТ»

Михаил СЛАБОШПИЦКИЙ, литературовед, критик, прозаик, экс-глава союза писателей НАН Украины:

— Мне приходилось слышать от людей моего возраста: «Нет на вас Сталина!» Я абсолютно уверен, это говорит люмпен (духовный, интеллектуальный), люди барачно-хрущевского сознания. Я неоднократно думал над этим вопросом, потому что хорошо помню тот ужас в обществе, как плакали учителя в моем селе, и я шел семилетний и сам думал: «Что же теперь будет с Советским Союзом?..» И вдруг шок, когда мой дядя, который прошел штрафбат, на мою детскую растерянность ответил: «Другой бандит найдется». Меня тогда охватил ужас, какой несоветский человек, оказывается, мой дядя!

Во времена турбулентности в каждом обществе будет присутствовать ностальгия по сильной руке, ассоциативно всплывает Сталин. Большинство из них настолько темные и тупые, что не скажут: «Нет на вас Пиночета», потому что не знают и не слышали.

К тому же еще этот пофигизм, когда зеленый всходит на политическом поле, здесь благодарить можем не только самый активный политический класс — пенсионеров, но и молодежь. Тоже от них иногда слышишь странные заявления о порядке. Конечно, по порядку расстреливали...

Бесспорно, декоммунизация стала определенным проявлением избавления от сталинизма, единственное, что сталинизм был так долго (мировоззренчески, по сути, от формирования Союза и до конца 1980-х). Поэтому здесь нужно время и политическая воля власти. Из нее надо вымыть этот коммунистический атавизм. В чем он проявляется? Возьмем Кернеса, который отстаивает переименования проспекта на Жукова, памятник Ватутину, миф вокруг завода «Арсенал» — это тоже сталинизм. Мы понимаем, что это наша история, из нее ничего не выбросить. Тогда давайте сделаем музей тоталитаризма, сталинизма и все эти пушки и памятники туда перенесем и будем показывать, что такое было.

Только нормальное, без истерики, спокойное патриотическое воспитание может позволить изменить это измерение. К счастью, у нового поколения, несмотря на прагматизм, цинизм и другие черты, которые могут нам не нравиться, отсутствует в больших масштабах идолопоклонство. Еще несколько шагов вперед, и все станет на место. Старое отомрет и выйдет из информационного, культурного и жизненного пространства. Никто же не восстал, когда сбросили Ленина на бульваре Шевченко. И небо не рухнуло, и все безболезненно прошло. Общество сейчас на десять голов выше власти, и из-за этой диспропорции власть тормозит его настроения. Власть сильна только тогда, когда возглавляет общественные настроения, особенно в благородных порывах.

«В МЕНТАЛЬНОСТИ МНОГИХ УКРАИНЦЕВ ЭТО ЕЩЕ ЕСТЬ: СТАЛИН НЕ УМЕР, ТАК ЖЕ, КАК И ГИТЛЕР»

Семен Глузман, диссидент, правозащитник:

— Я думаю, что следы сталинизма сохранились в душах. В ментальности многих украинцев это еще есть: Сталин не умер, так же, как и Гитлер. Это не только касается поколения пожилых людей, иногда, когда я смотрю телевизор, вижу депутата из Харькова: он говорит так, как говорили политруки во время сталинских расстрелов. Это ужасно, меня это возмущает. Это какие-то юношеские игры, я понимаю, что нужно спокойно к этому относиться, но этот депутат сиял от удовольствия, рассказывая, что проспект Григоренко теперь снова переименовали в Жукова. Я все понимаю, мне не нравилось то, что делал прошлый директор Института национальной памяти, Вятрович. Он, несчастный парень, не понимал, что закрепляет следы коммунизма, которые должны тихо угасать.

Мы управляемы плохими людьми, лживыми, ворами, и на фоне этого — чем дальше уходит эпоха сталинизма, тем легче молодым людям поверить в ее эффективность. Это результат нашего управления страной. Потому что когда рядом с тобой где-то стреляли и твоей семье непосредственно вредили — взгляд совсем другой.

Декоммунизация, которую начали при Порошенко, действует иначе, чем должна была, на мой взгляд. Потому что можно было сделать, как в других странах, без криков и зрелищности. Почему памятник Ленину нужно разрушать под крики толпы? Ведь можно было это спокойно делать. Один из моих знакомых объяснял мне тогда, что таким образом Вятрович хочет, вроде, ускорить этот процесс. Это невозможно, ведь если Ленин в мозгах, что бы ты ни делал с памятником — ничего не изменится. Я был в маленьком украинском городке несколько лет назад, где местные показали мне памятник — спилили голову Ленина и поставили голову Шевченко. Я понимаю, что это от бедности и отсутствия вкуса, но так нельзя. В моей жизни не было и не могло быть Степана Бандеры, но я сидел в лагерях семь лет со старцами 25-летниками, солдатами УПА, которые стали моими друзьями. Я периодически о них пишу, чтобы осталась память. Вы должны понимать — это неграмотные крестьянские сыновья, они просто защищали свою землю и могилы своих предков. Важно, чтобы молодежь понимала: проблема не в памятниках, а в памяти.

Мне кажется, что ускорять процессы «возрождения нации» — укреплять вражду, это не нужно. Тем более, что это прозвучит цинично, но это человеческая правда: хотите менять название улицы — накормите сначала людей, дайте им возможность поверить в новое для них государство. Когда мне предлагали написать заявление о переименовании улицы в честь моего погибшего друга, журналиста Валеры Марченко — я предложил киевской власти хоть немного объяснить людям, кем был этот человек, бросить сообщение в почтовые ящики, чего они, конечно, не сделали. Поэтому я отказался, потому что иначе это потоки ненависти, которых Валера не заслужил.

Я думаю, что большой опасности сталинизма сейчас у нас нет. У подавляющего большинства молодых людей появляется другая мысль: «А не уехать ли отсюда?»

Когда я попал в лагерь, то не знал о дедах-двадцатипятилетниках, бойцах УПА, с которыми мы впоследствии стали друзьями. Мои родители ненавидели Сталина и советскую власть, но к украинской проблеме у них тоже было настороженное отношение. Когда я приехал туда, мне нужно было определиться, понять, с кем я. Затем благодаря Ивану Светличному, нашему учителю я это смог. Он сказал: «Поймите, они не были настоящей армией, у них не было идеологии, эти люди защищали свою родину, свою деревню, кладбище, кусочек своей жизни. Это самое главное». Почему опасен был Вятрович? Он формулировал проблему иначе, как идеологию. А простые люди не должны знать идеологии. Им нужно объяснять на простых примерах.

«НА ДЕСТАЛИНИЗАЦИЮ ДОЛЖНЫ БЫТЬ НАПРАВЛЕНЫ ВСЕ СИЛЫ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА, ВЛАСТИ, ЦЕРКВИ»

Иосиф ЗИСЕЛЬС, общественный деятель, диссидент, глава ВААД-Украина, исполнительный вице-президент Конгресса национальных общин:

— Возможно, дам неожиданный для вас ответ: я не оперирую такой моделью, где все проблемы Украины от сталинизма. Потому что сталинизм также чем-то обусловлен. Это исторический этап, который выпал на долю страны по ряду причин. На мой взгляд, проблема в том, что Украина волей своей судьбы оказалась между двух центров цивилизационной идентичности: между Европой и Евразией (центром которой является Россия). Из-за этого у нас создалась двойная идентичность: частично европейская, частично евразийская. Российская империя была следствием евразийской идентичности, а Советский Союз — логическим продолжением.

Сталинизм — частный случай евразийской идентичности, который пришелся на 20-50 годы ХХ века. Ничего случайного в истории не бывает, это не отклонение от нормы — для Евразии это и была норма: пренебрежение человеческой жизнью, правами человека, отсутствием мягкого отношения к экологии, окружающей среде, отсутствие правового пространства, когда человек при власти важнее закона. И это отличает наше пространство от европейского, где совсем другое отношение ко всем факторам, начиная с семьи, законов, с государства, с экологии — отношение ко всем этим краеугольным камням человеческой цивилизации определяет наше состояние.

Остатки евразийства есть и сегодня, мы только понемногу начинаем становиться европейцами. Однако это эволюционный путь, он затянется на десятки, если не на сотни лет. Сталинизм, в свою очередь, эту евразийскую идентичность довел до абсурда тем, что убил десятки миллионов людей. Однако жизнью пренебрегали и до него: если бы этого не делали раньше на территории Евразии — Сталина как явления не было бы. Социалистические революции пытались проводить и в Европе, и сталинизм хотел мировой революции, однако на Западе они (революции) не получили питательного материала, развития для цепной реакции, и потому застыли. В Евразии они его получили. То, что религия не имела такой силы, как в Западной Европе, — следствие идентичности. И то, что царь был над религией, — тоже.

Мы сейчас видим в России последствия этого: обожествление Сталина, введение его фигуры в культ. На нас все-таки немного повлияла и продолжает влиять европейская идентичность. У нас все больше и больше людей настроены на европейскую жизнь, однако эта настроенность не означает, что они ею живут: соблюдают все законы, платят налоги и охраняют окружающую среду. Однако то, что у нас есть несколько миллионов людей, желающих жить по европейским правилам, уже отдаляет нас от России, и мы видим, как это проходит.

Декоммунизация определенным образом влияет на лишение евразийской идентичности, но очень мало, потому что это эволюционный путь: ни один правовой акт, никакая декоммунизация не может быстро вытеснить то, что за сотни лет накопилось в цивилизационной идентичности большого 45-миллионного народа. Как может какой-то правовой акт быстро изменить ее? Смешно даже думать об этом. Если бы можно было повлиять на это правовыми актами — такая политика давно бы уже проводилась. Поэтому это только воспитание в широком универсальном смысле слова.

Нам тяжело выбираться из этих евразийских отношений. Мы можем только выдавливать из себя понемногу эту идентичность. Для этого нужно, чтобы наши чиновники понимали проблему, чего нет: выступление Зеленского на Новый год это ярко демонстрирует. Если власть этого не понимает, то и не создает благоприятных условий для развития европейской идентичности. Хотя на это должны быть направлены все силы гражданского общества, власти, церкви. Образование, культура — человека надо окружать таким виртуальным европейским облаком. Для того, чтобы понемногу мы привыкали к другим отношениям. Посмотрите, 130 лет назад, миллион украинцев и миллион евреев уехали отсюда в США и Канаду               — они погрузились в ту среду, и через 2-3 поколения их нельзя было отличить от окружающих их людей. Вот что значит изменение идентичности. Оно в них проходило 50-100 лет, но прошло... Но мы не можем 45 миллионов поместить между Америкой и Канадой, поэтому речь идет о виртуальной атмосфере, которую должны создавать все мы, а особенно власть, которая и близко не понимает необходимость такого курса, потому что живет только выборами и должностями.

«ВЫДАВЛИВАТЬ ИЗ СЕБЯ СТАЛИНА ЗНАЧИТ ИСПОВЕДОВАТЬ СВОБОДУ МЫШЛЕНИЯ И СКЕПСИС К ЛЮБОЙ ВЛАСТИ»

Юрий Шаповал, профессор, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института политических и этнонациональных исследований НАН Украины:

— Сталин там, где существует монополия на ум, когда чье-то мнение объявляется «единственно правильным». Вот уже почти 29 лет украинское общество пытается отойти от этого и все никак не удается. Эта сервильная позиция сопровождается слепым доверием к власть имущим, в том числе к обещаниям о «новых лицах», о «конце эпохи бедности». При реальном Сталине было почти так же. Он и его клевреты кормили народ обещаниями десятками лет. Он сказал, что «жить стало лучше, жить стало веселее» в печальный не только для Украины, но и для всего тогдашнего СССР период. Все знали, что не лучше и не веселее, но не верили и оказывали сопротивление единицы. Остальные надеялись. На что?!

По моему убеждению, выдавливать из себя Сталина означает исповедовать свободу мышления и скепсис к любой власти, какими бы обещаниями она ни кормила общество.

Не следует девальвировать процесс декоммунизации. Что она означает? В апреля 2015 года Верховная Рада Украины приняла не какой-то общий документ, а 4 закона по декоммунизации «О доступе к архивам репрессивных органов коммунистического тоталитарного режима 1917—1991 годов», «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрет пропаганды их символики», «О правовом статусе и памяти борцов за независимость Украины в XX веке», «Об увековечении победы над нацизмом во Второй мировой войне 1939—1945 годов».

Эти законы укрепили правовую базу, которая должна помочь утверждению национально-государственного исторического нарратива и распространению в коллективных представлениях украинских граждан такого видения прошлого, в центре которого была бы ценность украинской независимости.

Все правильно. Только не хватает того, что называют широким взглядом на историю. Не будем давать места однолинейно трактованной декоммунизации. Например, не стоит забывать, что в период становления и существования УССР далеко не все были петлюровцами, членами Организации Украинских Националистов, бойцами Украинской Повстанческой армии или диссидентами. По тем или иным обстоятельствам люди могли (или были вынуждены) быть в рядах Коммунистической партии, но от того они не были меньшими патриотами Украины.

Вот почему я не устаю повторять: при проведении декоммунизации необходимо формирование широкого взгляда на историю, который охватывал бы все, а не селективные, аспекты прошлого. Включая те, которые когда-то считались несовместимыми. Обращусь за помощью к мнению блестящего интеллектуала, историка Ивана Лысяка-Рудницкого. «Нужен, — писал он, — такой образ мышления, который позволяет иметь в Лондоне одновременно памятники Карлу I и Оливеру Кромвелю. Такая позиция не означает, что нельзя критиковать отдельных лиц, группировки или идеи или становиться на какую-то из двух противоположных современных позиций. Но она требует всеобъемлющего подхода, при котором прошлые и современные духовные и материальные достижения нации рассматриваются как общее достояние, а не как заслуга какой-то одной фракции. И, наоборот, это также предполагает готовность взять на себя долю моральной ответственности за ошибки и недостатки своей нации, даже если их допустили отдельные группы или лица».

Необходимо полноценно пользоваться теми действительно демократическими возможностями, которые общество получило, открытостью для нас мира, что немыслимо было в условиях сталинской «железного занавеса» от внешнего мира и насаждаемой враждебности к тому, «другому», миру.

Необходима перманентная требовательность к власти. Демагогическая фраза о том, что «мы все президенты», напоминает ответ Сталина одному западному корреспонденту. Последний сказал, что у вас здесь есть коллективный орган — Политбюро — но известно, что все решаете Вы. На что Сталин улыбнулся и ответил: «Вот видите, сколько стульев за столом, где заседает политбюро? Столько и мнений, здесь настоящий ареопаг». Однако известно, что никакого ареопага в ядовито-тиранической кремлевской атмосфере не было и не могло быть.

Итак, стоит всегда помнить, что это президент и чиновники на службе у общества, а не наоборот. Президент и чиновники могут забыть о народе, но о себе — никогда. К сожалению, новейшая политическая история Украины это подтверждает.