Тарас СТЕЦЬКИВ: Кризис в Рухах — очевиден

— Неоднородность «Нашей Украины» стала уже притчей во языцех, причем не без усилий внутрифракционных ньюсмейкеров. Наиболее красноречиво это иллюстрируют последние высказывания Тараса Чорновила в «Известиях» по поводу того, что в крупнейшей парламентской фракции намечается серьезный конфликт...

— Думаю, Тарас Чорновил имел в виду не конфликт как системное явление, а наличие разных точек зрения по поводу тех или иных острых вопросов. В данном случае речь идет о том, что в «Нашей Украине» существуют два крыла: умеренное, или более конструктивное, и радикальное, или более антипрезидентское. Собственно, я и мои коллеги относим себя к последнему. ПРП всегда требовала и требует от политсовета блока и Ющенко лично более решительной оппозиционности к власти, тогда как другое крыло не отвергает сотрудничества с отдельными политическими силами в окружении Президента. Безусловно, это иногда порождает острые споры. Однако подобный дуализм, скорее всего, является отражением реального характера формирования «Нашей Украины» как блока, который формально объединяет десять составляющих, включая бизнесовую. Причем люди из бизнеса пришли в политику впервые, и для них было в определенной степени неожиданностью увидеть существующие в политике правила. Учитывая это, фракция неоднократно разделялась во время голосования по таким важным вопросам, как бюджет, иракские и волынские события, выборы спикера Верховной Рады. Однако я не считаю такую ситуацию угрожающей единству фракции. Более того, наличие в ней двух точек зрения дает, на мой взгляд, возможность вырабатывать действительно оптимальную серединную линию поведения. Хотя, когда споры в «Нашей Украине» приправляются эмоциональными высказываниями и хлопанием дверями, внешне очень часто кажется, что завтра уж точно все развалится. Но, повторяю, этого нет и, уверен, не будет.

— Практика свободного голосования в «Нашей Украине» уже стала скорее правилом, чем исключением. Это, по-вашему, свидетельство демократии во фракции?

— Лично я допускаю свободное голосование как разовое, максимум — двухразовое, причем исключительно в сложных ситуациях. Что же касается практики свободных голосований в «Нашей Украине», то она, очевидно, слишком распространена. И это определенный минус. На мой взгляд, фракция в закрытом режиме может дискутировать и «драться» сколь угодно долго, однако в критические моменты она обязана принимать решение большинством голосов, заставляя меньшинство голосовать так, как решит большинство. Иначе будет иметь место элементарная недисциплинированность, что будет свидетельствовать об отсутствии во фракции единого идеологического стержня. Повторяю, свободных голосований во фракции слишком много. Когда «свободное плавание» «зашкаливает» за десятый раз, а часть депутатов может иногда и не присутствовать в сессионном зале, то это является свидетельством скорее недисциплинированности, нежели демократизма.

— Складывается впечатление, что таким образом руководство фракции пытается не провоцировать более радикальную часть «НУ». Вспомнить хотя бы позицию УНП во время важнейших голосований в парламенте...

— Практика свободных голосований для руководства фракции является, в определенной мере, одним из способов предотвращения внутренних демаршей некоторых ее составляющих. Ведь, повторяю, «НУ» — довольно сложное образование. Это не единая партия и даже не организация наподобие «Народного Руха» 1989 года. Это конгломерат десяти партий, среди которых три- четыре — мощные, еще три-четыре — слабые, а остальные вообще не существуют, но имеют названия и по одному человеку в списке. Интересно, что все эти руководители партий входят в политсовет и хотят, чтобы с ними считались. При этом каждый из них считает, что имеет право быть первым среди равных. В такой ситуации лидера фракции иногда пытаются, грубо говоря, вынудить к принятию выгодных для них персонально решений. Иногда переговоры настолько обостряются, в том числе и с названной вами силой, что свободное голосование становится единственным компромиссным выходом из конфликтной ситуации.

— Если уж мы коснулись конфликтных ситуаций, то они очевидны, в частности, в кадровой политике обоих Рухов. Как бы вы могли квалифицировать тот факт, что УНП и НРУ приглашают возглавлять свои партии не из собственной партийной среды, а со стороны ? Приход «варягов» в Рух — это свидетельство кадрового кризиса?

— Нужно четко признать, что кризис очевиден. Если партия не в состоянии продуцировать лидеров из своей среды и вынуждена искать их вне партии, то это несомненно является кризисом кадров. Проблема Руха заключается в том, что это, в значительной степени, брэнд и ностальгия по великой революции 1989—1991 годов. Воспитанная на борьбе за независимость руховская элита старшего поколения довольно сложно чувствует себя в условиях независимой Украины. Здесь уже нужны другие подходы. К слову, УНП должна была бы иметь такие же черты, как ПРП, ведь это младшая, более прагматичная генерация руховцев. Собственно, на этом и произошел раскол когда-то единого Руха. Почему так не произошло — это для меня вопрос по сей день.

— Под вопросом для многих и послевыборное пожертвование брэндом Руха со стороны «костенковцев»...

— В свое время, ввиду того, что «Наша Украина» должна была превратиться в партию с названием, как вариант, Украинская народная партия, кое-кто квалифицировал переименование УНР в УНП как интеллектуальную кражу. Однако по моему мнению, логика подобных действий могла выстраиваться по принципу «жертва «руховским» брэндом в обмен на право быть ядром будущего объединительного процесса». Тогда, по-видимому, превалировал именно этот интерес. Ведь ни для кого не секрет, что, несмотря на медленный процесс создания единой партии на базе блока, единая партия все-таки будет. И, очевидно, руководители УНП просчитали, что, взяв другое название, они могли бы стать своеобразным магнитом составляющих единой партии.

— Помнится, на весеннем форуме «НУ» шли споры по поводу того, когда должна быть создана единая партия. Вы разделяете мнение большинства «нашеукраинцев» о том, что новую партию лучше создавать после выборов?

— Я остаюсь сторонником того, чтобы создавать единую партию немедленно. Под президентские выборы 2004 года нужен не блок партий, который был эффективным на парламентских выборах, а единая мощная партия. Однако руководство блока считает, что единую партию необходимо создавать после завершения президентских выборов. Мотивация такова: сейчас необходимо создавать самую широкую сеть общественной и политической поддержки лидера многими организациями. Но у меня возникает вопрос, хватит ли времени до следующих парламентских выборов для создания единой политической партии, если не хватило трех лет? Более того, я считаю, что если Виктор Ющенко станет президентом, его интерес к созданию политической партии может объективно ослабнуть. А смогут ли Тарасюк, Пинзенык, Костенко, Ивченко договориться без Ющенко — это для меня большой вопрос.

— Похоже, интерес лидера «НУ» к политической реформе уже ослаб. Сначала «НУ» призывала к изменениям, а сегодня инициирует мораторий на предложенные изменения...

— Дискуссия во фракции по этому вопросу продолжается и сегодня. Так, сначала «НУ» сделала заявление за подписью Ющенко, что она, в принципе, против любой политической реформы. Но это заявление было признано ошибочным. Собственно, чисто психологически я могу понять нежелание Ющенко идти на политическую реформу. Если ты ощущаешь себя наиболее рейтинговым политиком, то немудро инициировать такие изменения, которые сделают твою будущую должность менее значимой, чем сегодня. Хотя я считаю, что «Наша Украина» должна принять принципиальное политическое решение о политреформировании в направлении уменьшения полномочий президента для выравнивания баланса между ветвями власти, создания эффективной системы противовесов.

— «Наша Украина» готова поддержать вариант конституционных изменений, резко ограничивающий полномочия президента?

— Думаю, готова. Мне кажется, «Наша Украина» все-таки должна поддержать законопроект, идеологом которого является Мороз. Этот проект должен быть базовым. То есть, его нужно немного доработать и взять за основу. И тогда, по моему глубокому убеждению, мы получим более демократичную власть, которая будет соответствовать европейским стандартам.

— Уже сегодня отдельные политики заговорили о «европейскости» парламентских метаморфоз. В частности, господин Томенко после памятного голосования по процедуре направления законопроектов в Конституционный Суд отметил, что ВР наконец превратилась в парламент в полном смысле слова. Каковы, по вашему мнению, основания для подобных заявлений?

— Думаю, основанием для подобных заявлений должна быть достаточно производительная работа парламента на весенней сессии. Последняя была отмечена принятием целого ряда законов, что, безусловно, стало шагом вперед в налоговом и пенсионном законодательствах, в упрощении функционирования малого бизнеса. Однако я бы не был таким оптимистом и не считал бы слишком большим достижением принятие годами накапливаемых законов. По моему мнению, профессионализм парламента находится еще не на достаточном уровне. И не только потому, что опытных парламентариев в целом немного, а потому, что эффективно работают над законами от силы 30-40 человек. Конечно, по сравнению с прошлым парламентом нынешний работает несколько лучше. Но это еще вовсе не означает, что парламент будет эффективным и в осенне- зимний политический сезон. «Весеннее потепление» могло быть только эпизодом. К тому же, согласитесь, если бизнесмен купил себе округ, попадает в парламент и появляется там 2-3 раза в год, то о какой эффективной работе парламента может идти речь?! Если посмотреть, как изменился состав парламента с 90-го года в имущественном и социальном плане, то напрашивается единственный вывод: приблизительно 200-250 человек пришли в Верховную Раду для того, чтобы защищать свои персональные бизнес- интересы. И они не будут работать над законами.

— Но ведь вы не будете отрицать, что бизнесменов с собственными интересами хватает и в оппозиции, а место можно купить и в списке?

— Безусловно, часть бизнесменов находится и в оппозиции, причем кое-кто из них также может преследовать свой персональный интерес. Но я говорю о соотношении. Если в оппозиции это скорее исключение, чем правило, то в большинстве — наоборот.

— Тарас Степанович, в середине июля главного коммуниста Украины наградили высокой церковной наградой УПЦ МП «За заслуги перед Православной Церковью, украинским народом и государством...». Как бы вы могли объяснить подобный союз?

— Этот факт показывает только одно: для части украинских коммунистов доминантой является не коммунистическая идеология, и даже не отношение к религии, а российскость. Атеист принял награду из рук церкви только потому, что это российская церковь. Таким образом он подтвердил духовное родство с Россией, с российским способом мышления. Иначе сложно себе представить расового коммуниста, который принимает религиозную награду.

— Почему «НУ» не выразила свою позицию по этому поводу, не озвучила ни одного заявления?

— Я считаю, что это минус. На этом можно было бы красиво сыграть. Впрочем, вполне возможно, что здесь учитывался этический момент — не бить по пусть даже временному союзнику.