Тоталитарная мифология и историческая правда

Одесская историко-топонимическая комиссия приняла решение вернуть старое название проспекту Небесной Сотни, который раньше назывался проспектом маршала Жукова. Об этом на своей странице в Facebook сообщил мэр Одессы Геннадий Труханов. «Георгий Жуков не подпадает под закон о декоммунизации, поскольку является борцом с фашизмом», — написал Труханов, который подал соответствующее обращение о возвращении проспекту старого названия еще коммунистических времен.

Что ж, действительно Жуков был — используя терминологию Труханова — борцом с фашизмом. Но и маршал Лаврентий Берия также был борцом с фашизмом, причем имел реальные заслуги — руководил уничтожением немецких диверсионно-разведывательных групп и умело организовал оборону Кавказа в 1942 году, не так ли? Более того, генералиссимус Иосиф Сталин был — по должности! — главным антифашистом СССР. Так что, вернем площадям, проспектам и улицам Сталина их названия? И Берия также, хотя и далеко не так щедро, был представлен в топонимии советской Украины. И в поэзии тоже. «Відкриваю у майбутнє двері я, там вітає нас товариш Берія»  — так писал тогда молодой украинский советский поэт Алексей Ющенко, которому суждено было дожить до 2008 года и воспеть независимую Украину. Так что, пойдем по этому пути?

На самом деле Труханов лукавит. И Сталин, и Берия, и Жуков полностью подпадают под закон о декоммунизации, потому что они были не просто чиновниками высокого уровня, но и виновниками гибели десятков миллионов советских военных и гражданских лиц. Трудно точно сказать, сколько из 42 миллионов подданных Кремля, погибших во Второй мировой войне (я руководствуюсь цифрой, которую признала российская Дума, а перед тем близкую к ней называл автор «Дня» профессор Борис Соколов), приходится на каждого из этой троицы, так как действовали они сообща. И Жуков занимает между ними (и между маленковыми-молотовыми) большое место. Жуков был единственным заместителем Сталина как Верховного главнокомандующего и одним из двух первых заместителей Сталина как наркома обороны. Жуков 1 февраля 1941 возглавил Генштаб Красной армии, и совершенное под его руководством планирование будущей войны имело следствием страшную трагедию 1941 года. В 1942-1943 годах, непрерывно и бездарно штурмуя Ржевский выступ, Жуков положил 1 млн 200 тыс. воинов Красной армии — горы трупов с вкраплениями из сожженных танков (а их были тысячи) лежали на огромных пространствах, а по ним снова и снова гнали вперед солдат на немецкие пулеметы (случалось, что пулеметчики сходили с ума от ужасного зрелища). В апреле 1945-го Жуков принес в жертву своему тщеславию две танковые армии, стремясь до 1 мая принять Берлин, и не сумев это сделать.

После войны маршал Жуков возглавил советскую оккупационную администрацию в восточной Германии и организовал ее масштабный грабеж в интересах военно-политической элиты, не забывая, конечно, и себя. В 1954 году Жуков организовал и провел учения на Тоцком полигоне в Поволжье с реальным использованием ядерного оружия, следствием чего стало облучение до 60 тыс. военнослужащих и быстрая смерть большинства из них. В 1956 году Жуков уже как министр обороны СССР организовал подавление Венгерской революции. Наконец, Жуков создал (точнее, от его имени и за его подписью были созданы) уникально лживые мемуары, которые официальная пропаганда как в СССР, так и в нынешней России объявила каноном правды о войне. На самом деле эти мемуары         — одно из ключевых основ неототалитарной пропаганды, которая формирует фальшивую историческая память о Второй мировой войне: «Маршал победы», «великий полководец», «Жуков — самый достойный»... Конечно, убийца миллионов заслуживает проспект его имени в Одессе!

«Гений Жукова» полностью раскрывает очень показательный сюжет первой половины 1941 года, когда будущий маршал возглавил Генштаб Красной армии и вместе с наркомом обороны Тимошенко планировал победоносную войну с Германией. К тому времени танковые соединения уже полностью зарекомендовали себя как главная наземная ударная сила Второй мировой. СССР имел 8         механизированных корпусов (мк)                — танки, мотопехота, мотоциклисты — созданных в июле 1940 года под влиянием немецких успехов на Западном фронте, еще один мк был создан в декабре. В каждом из штатов должно было насчитываться (извиняюсь за большое количество цифр, но без них здесь нельзя) около 1100 танков и 150 пушечных броневиков. Всего в них должно было быть новейших 5670 средних Т-34 и тяжелых КВ-1, а к тому 2700 легких скоростных БТ-7 и БТ-7М и более 1200 легких танков поддержки пехоты Т-26 (преимущественно огнеметных).

Основная масса — 6500 БТ-7 и Т-34 могли двигаться со скоростью 50-55 км / ч по шоссе, а другие — КВ-1 и Т-26 — 30 км/ч. Крайне не хватало новых тяжелых и средних танков (по состоянию на конец 1940 года было выпущено всего 117 Т-34 и 140 КВ-1), но Красная армия имела около 5000 БТ-7 с 45-мм пушкой, которая пробивала броню любых немецких танков и 500 средних Т-28 с 76-мм пушкой. 400 БТ-7 в корпусе (еще были отдельные моторизованные дивизии с БТ-7) при умелом использовании — страшная сила, тем более если подкрепить ее полусотней Т-28. А число Т-34 и КВ-1 тем временем бы наращивалось, так как разворачивался их массовый выпуск (по состоянию на 22 июня 1941 года в Красной армии было уже 2100 Т-34 и КВ). Поэтому летом 1941 года СССР имел бы 9 хорошо обученных и «сыгранных» мехкорпусов (мК), пусть и укомплектованных на 2/3, а еще — несколько отдельных танковых и моторизованных дивизий плюс тяжелую танковую бригаду (полторы сотни Т-35 и КВ-2 ) плюс танковые батальоны (54 Т-26) в 200 стрелковых дивизиях плюс батальоны БТ-5 в кавалерийских дивизиях. И это не считая разведывательных рот на легких плавающих Т-37, Т-38 и Т-40 в каждой дивизии... Только БТ-7 было столько, сколько всех танков в Германии на всех театрах военных действий. То есть и для обороны, и для наступления сил хватало.

Что в этих обстоятельствах делают нарком обороны Тимошенко и новый начальник Генштаба Жуков? По их инициативе начинается формирование еще 20 (!) Мк. Чтобы дать им хоть какие-то танки, их забирают отовсюду — из стрелковых и кавалерийских дивизий, из отдельных танковых бригад. Жуков заявил: нужны еще 32 тыс. танков, из них 16 тыс. танков нового типа. Если бы «великий полководец» умел считать, он бы знал — в общем потребуется более 1 млн подготовленных танкистов и еще 3 млн бойцов вспомогательных формирований. Где взять столько? И какая экономика выдержит такую нагрузку? При этом план выпуска боеприпасов на 1941 год, подписанный Тимошенко и Жуковым, содержал строку о 2,3 млн бронебойных 45-мм снарядов (их уже было в запасе 12,1 млн). А вот о бронебойных снарядах для 76-мм пушек, вооружены которыми были средние и тяжелые танки (за исключением КВ-2), «великий полководец», похоже, вспомнил только в начале мая и спохватился, затребовав 600 тыс. выстрелов. Сталин снизил цифру до 400 тыс., но... 22 июня в целом ряде мехкорпусов новые танки не имели никакого бронебойного снаряда.

Вот как оценил Жуковское планирование командир 9 мк, будущий маршал (тогда генерал-майор) Константин Рокоссовский в воспоминаниях, написанных «в стол» (напечатан был другой текст): «Несчастье заключалось в том, что корпус только назывался механизированным. С горечью смотрел я на походе на наши старенькие Т-26, БТ-5 и немногочисленные БТ-7, понимая, что длительных боевых действий они не выдержат. Не говорю уже о том, что и этих танков у нас было не больше трети положенных по штату. Пехота обеих танковых дивизий машин не имела, а поскольку она значилась моторизованной, не было у нее ни повозок, ни лошадей». Действительно, 9 мк имел 300 легких танков Т-26 первых моделей, БТ и Т-37/38. Впрочем, это уравнивало 9 мк с танковой дивизией Вермахта. Но...

Константин Рокоссовский продолжает: «То, что произошло 22 июня, не предусматривалось никакими планами, поэтому войска были захвачены врасплох в полном смысле этого слова, иначе говоря, планов обороны не было — С.Г.)... Могу о том судить хотя бы по содержанию оперативного пакета, который был мной вскрыт в первый день войны. Содержание его подгонялось под механизированный корпус, закончивший период формирования и обеспеченный всем, что положено иметь ему как боевому соединению. А поскольку он находился только в первой, то есть начальной, стадии формирования, то как генеральным штабом, так и командованием округа должно было быть предусмотрено и его соответствующее место на случай войны... Но о чем думал тот, кто составлял подобные директивы, Вкладывая их в оперативные пакеты и сохраняя за семью замками? Ведь их распоряжения были явно нереальными. Зная об этом, они все же их отдавали, преследуя, уверен, цель оправдать себя в будущем, ссылаясь на то, что приказ для «решительных» действий таким-то войскам (соединениям) ими был отдан. Их не беспокоило, что такой приказ — посылание мехкорпусов на истребление. Погибали в неравном бою хорошие танкистские кадры, самоотверженно исполняя в боях роль пехоты». В итоге «гениальное» планирование войны Жуковым, а также управление им Генштабом, а затем фронтами, привели к потере Красной армией в 1941-м более 28 тыс. танков (это втрое больше, чем во всех других странах мира на 22 июня).

Но все это (и многое другое) о «гениальном Жукове» написано маршалом Рокоссовским уже после войны, post factum. Но есть документальное свидетельство того, как известный советский военачальник, будущий маршал Андрей Еременко оценил в своем дневнике Жукова накануне Великой Отечественной войны: «Мы будем свидетелями, как товарищ Жуков уйдет с треском с должности начальника генерального штаба, и чем раньше это будет сделано, тем лучше для Красной армии». Нужен ли здесь комментарий? А вот что Еременко написал о Жукове в начале 1943 года: «Я с тов. Жуковым учился, работал, знал его как облупленного. Это человек страшный и недалёкий. Высшей марки карьерист. Ради своей славы, к которой он шел по трупам людей, он, гнида, втопчет в грязь всё «святое» и оскорбит и честь, и совесть человека. У него нет ничего правдивого». И далее: «Жуковское оперативное искусство — это превосходство в силах в 5-6 раз, иначе он не будет браться за дело. Он не умением воевал, а количеством, и на крови строил свою карьеру». А сейчас не только большинство российских (здесь все понятно), но и некоторые западные историки пишут об «уникальном военном таланет» Жукова, о его «мастерстве полководца в развертывании войск»... Это не ерунда, это что-то хуже.

Но неправы те, кто считает культ Жукова присущим россиянам. Ведь еще в 1987 году Виктор Астафьев, российский писатель-фронтовик, писал о «маршале победы» следующее: «...Тот, кто «до Жукова доберется», и будет истинным русским писателем, а не «наследником». Ох, какой это выкормыш «отца и учителя»! Какой браконьер русского народа. Он, он и товарищ Сталин сожгли в огне войны русский народ и Россию. Вот с этого тяжелого обвинения надо начинать разговор о войне, тогда и будет правда...» И далее: «Только преступники могли так сорить своим народом! Только недруги могли так руководить армией во время боевых действий, только подонки могли держать армию в страхе и подозрении...»

Но что одесскому мэру мнение маршалов и фронтовиков! Для него главное другое — утвердить превосходство над украинским законодательством, поэтому восстановить построение то ли «Новороссии», то ли «Одесской народной республики», то ли еще какой-то опухоли на теле Украины. Культ Жукова — это одна из главных опор нынешнего российского неототалитаризма, «мифа XXI века», который ведет Россию и ее народ к катастрофе. В Украине этот культ подхватывают те, кто при любых обстоятельствах ориентируется на «звездный Кремль». Те, кого терпит действующая центральная власть в Киеве, несмотря на то, что они эту власть презирают.