«Три кита» законности в Ираке

— Геннадий, знали ли вы перед командировкой в Ирак, чем конкретно придётся заниматься?

— Думал, что буду заниматься обычной работой юриста, которую я выполнял в Украине. Это — контроль над соблюдением законности издаваемых нормативных документов, проведение профилактической работы по предотвращению совершения преступлений, правовое воспитание военнослужащих и так далее.

— У кого вы приняли полномочия, так сказать, шерифа провинции Васит и как это происходило?

— Это было 28 августа. А принимал полномочия у юриста морской пехоты США капитана Эдварда Дана. Их передача происходила в кабинете главного судьи апелляционного суда провинции Васит в присутствии министра юстиции Ирака и главного юриста коалиционных сил в Ираке генерала Коллинза.

— Чем вам было определено заниматься?

— В моих обязанностях — контроль деятельности семи судов, в провинции Васит, порядка проведения расследований по совершённым преступлениям, порядка содержания задержанных в полицейском участке и осужденных в тюрьме за совершенные преступления, рассмотрения жалоб от населения и еще многое.

— Вам что-нибудь рассказывал из своей практики работы в провинции капитан морской пехоты США?

— Из всего, что он мне рассказал, один случай особенно запомнился и стал для меня поучительным. Однажды капитан Эдвард Дан, имея на то законные права и полномочия, буквально в кабинете снял с должности судью Мауеда Саллаха, предъявив ему обвинение в коррупционных действиях. Араб тут же взбесился и попытался воспользоваться своим пистолетом, но морской пехотинец оказался шустрее. Обезоружив Саллаха, американец демонстративно вывел бывшего судью из здания суда и выгнал.

— А что-нибудь подобное с вами уже случалось?

— Был случай, когда из Багдада с предписанием от министерства юстиции Ирака о назначении на должность главного судьи аппеляционного суда провинции Васит прибыл судья Фаик Хаттаб Дамад. Из информации, полученной от местных судей, адвокатов и прокуроров, мне стало известно, что в свое время этот судья был другом Саддама Хусейна. Он даже имел личную карточку диктатора, которая свидетельствовала об их дружеских отношениях и давала определенные льготы и преимущества.

В первый же день я потребовал от него документы, удостоверяющие законность его назначения (ранее не планировалась замена действующего судьи Джуахара Маахуда, и предпосылок этому не было). Ведь все кадровые перестановки на ключевые посты должны быть согласованы с временным коалиционным правительством (СРI). У него таковых не нашлось. Я тут же доложил об этом в Багдад, в штаб коалиционных сил, и проинформировал представителей СРI провинции Васит. Через два дня Фаик Хаттаб Дамад покинул провинцию.

— Наверняка у вас были трудности на первых порах работы. С чем, в основном, они были связаны?

— Ирак — мусульманское государство. Здесь вся жизнь неотъемлемо связана с религией. А потому многое для неосведомленного европейца — в диковинку. Вы можете себе представить, что за убийство изменившей жены муж будет наказан лишением свободы сроком всего до года! Причем назначенный судьей срок может быть и девять месяцев, и один день. А за незаконное ношение оружия человеку, в случае его задержания, «светит» один месяц тюрьмы или денежный штраф, эквивалент которого около 1000 долларов США.

— Так тут же почти каждый носит оружие?

— По ныне существующим правилам, установленным временной администрацией Ирака, каждой семье разрешено иметь дома оружие для самообороны от грабителей и других криминальных элементов. Носить же «ствол» разрешено только полицейским, бойцам из отряда территориальной обороны и отдельным личностям — на усмотрение губернатора провинции и с согласования с командованием военного контингента, который отвечает за конкретный регион. Все остальные иракцы за ношение оружия рискуют быть привлеченными к уголовной ответственности. И хотя об этом прекрасно известно, наши миротворцы продолжают задерживать нарушителей этого запрета.

— Насколько известно, с деньгами у местного населения пока неважно. Получается, что тюрьмы не пустуют?

— Все дело в том, что судья своим решением может «скостить» сумму штрафа. Причем возможна отсрочка выплаты. Мне известен случай, когда человеку, которого «взяли» за пистолет Макарова, было определено наказание в 200 долларов. Он написал расписку, что в течение недели он эту сумму принесет, и его сразу же выпустили.

— Неужели тут верят слову, а вернее, букве джентльмена?

— Таковы местные обычаи. Судье виднее. Он так решил.

— Здесь, наверное, хорошо живется судьям?

— По существующему закону, у главного судьи провинции Васит находится в подчинении весь судейский и прокурорский аппарат. Это одна из особенностей судебной системы Ирака. Все судьи, прокуроры подчинены одному лицу. Для европейцев — это нонсенс. В Украине, например, отдельно существует аппарат судов и отдельно аппарат прокуратур. Здесь же все по-иному. Поэтому постоянно приходится изучать систему иракского правосудия, чтобы, имея статус, как вы сказали, «шерифа провинции», не выглядеть провинциальной «белой вороной».

— Возможно, слияние суда и прокуратуры — это и есть одна из предпосылок возникновения коррупции в судебной системе Ирака?

— Лично я не вправе отменить такой порядок, и потому вынужден принимать и учитывать его в своей работе. Временное коалиционное правительство Ирака, указывая на необходимость демократических преобразований, уже разработало и продолжает разрабатывать ряд нормативно-правовых документов, которые видоизменяют и совершенствуют уголовное законодательство этой ближневосточной страны. Идет работа по усовершенствованию и упорядочению системы подачи исковых заявлений по гражданским делам.

Но в большинстве своем работают те законы, которые были приняты еще даже до прихода Саддама Хусейна к власти. А вообще здесь такой «винегрет» способов, правил и рычагов осуждения и наказания личности, что, по-моему, даже местные юристы не все знают. Мне объясняли, что в Ираке существует официальная и неофициальная система правосудия. Стоит она на трех китах: Исламе, Законе и традициях. Так вот, Закон разрабатывался с учетом религиозных канонов — законов шариата. А вот традиции — вещь особенная. В разных районах страны они имеют свои отличия. К примеру, оставшаяся одна жена или дочь умершего мужчины по традиции не имеют права на наследство. По закону, основанному на религиозных правилах, — имеет. В жизни — несчастная женщина вынуждена подчиняться традициям рода, иначе станет изгоем. И тогда это наследство ей будет ни к чему. Проще говоря, свои же заклюют, и никакой закон не поможет.

Также, по традиции, браки здесь совершаются с разрешения отца или главы рода, который обычно бывает численностью до 50 человек. Не допускаются браки между людьми различных направлений мусульманской религии. Например, между шиитами и суннитами. Если девушка ослушается воли отца и выйдет замуж без его разрешения, то ее может ожидать смерть от любого своего родственника. Хотя, по закону, она может свободно выйти замуж, и бракосочетание без каких-либо условностей будет проведено в суде.

Думаю, что такую силу традиции имеют лишь потому, что в большинстве своем народ в Ираке неграмотный и о законах государства имеет лишь туманное представление. Весь закон для них — слово местного имама (духовный, религиозный лидер. — Авт. ). Что он скажет по конкретному случаю, так и будет.

Но есть и правила шариата, которые не оговорены, к примеру, официальным законом, но имеют очень большую силу. Например, если человек захочет продать украденную вещь и об этом узнают, он уже никогда и никому ничего не сможет продать. Слух о его неверности закону шариата тут же станет достоянием окружающих. Все будут мгновенно предупреждены, ведь мусульманину запрещено покупать краденое. Понятно, что продавцу очень не повезет. Все, он становится изгоем. А это в мусульманском мире равно смерти.

— Какие преступления, например в вашей «подшефной» провинции, больше всего распространены?

— Преступления, которые фиксируются в Васите, характерны для всего Ирака. Большинство, как и у нас — совершаются на бытовой почве. Но если у славян они спровоцированы употреблением алкоголя, то здесь людей дурманит их природная пылкость, горячность и желание скорейшего самосуда и расправы. Вы бы видели их широко раскрытые и горящие глаза в суде, когда они доказывают свою правоту. Молнии Зевса — слабая искра по сравнению с их эмоциональными взрывами.

Однажды был случай, когда мне пришлось срочно вызывать отряд местной полиции прямо в суд. Я тогда присутствовал на процессе рассмотрения одного уголовного дела. Внезапно приехали родственники обвиняемого с намерением прямо в зале суда убить потерпевшего…

— Тогда вам пришлось взяться за автомат и организовывать чуть ли не круговую оборону здания?

— Да, слегка нашумевшая история. Тогда полицейские успели оцепить здание суда и предотвратить беззаконие, к которому здесь многие приучены с детства. Похоже, что все-таки религия, обычаи и традиции здесь стоят над законом. Но в тот момент некогда было раздумывать и философствовать. Нам удалось избежать кровопролития и решить все вопросы именно законным путем.

— А как проходит ваш рабочий день?

— Обычно он начинается в 8.30 утра в суде с общения с простыми людьми, которые приходят со своими проблемами. Записываю их просьбы и иду напрямую к главному судье аппеляционного суда провинции Васит. Затем — к судьям по расследованиям. Здесь моя главная задача — осуществлять контроль над качеством расследований по совершенным преступлениям. При этом следить за проведением различных экспертиз, соблюдением сроков рассмотрения дел. Иногда даже приходилось выступать в роли адвоката. Почему? Потому, что людей доставляют в полицейский участок, не слишком разбираясь, по простым анонимным запискам. А попасть в местную тюрьму, поверьте, — не мед. Начиная работу в провинции, я однажды наведался и в нее. После этого понял, почему так не хотят попадать туда люди.

Во-первых, это вонь, грязь. Понятие санитарии, наверное, здесь не было известно со времен закладки первого кирпича. Во-вторых, отношение к людям — хуже не придумаешь. При первом же посещении тюрьмы мне пришлось заставить начальника вызвать врача к заключенным. Многие просто нуждались в немедленной госпитализации. А для местных блюстителей правопорядка до недавнего времени такое положение дел было нормой. Поэтому на врача в стенах тюрьмы смотрели как на апостола, сошедшего с небес.

— Недавно по местному телевидению был длинный сюжет о помощи украинских миротворцев апелляционному суду. Не вы ли приложили к этому руку?

— И руку, и, если хотите, сердце. Когда я впервые побывал внутри главного здания правосудия целой провинции и увидел, что оно собой представляет, то решил попробовать провести здесь кое-какие и материальные преобразования. Ведь люди, которые приходят в суд каждый день, вынуждены ютиться в коридорах на поломанных стульях и на полу. Все в куче — женщины с детьми, старики. Никаких кондиционеров и вентиляторов. Туалет забит и воняет неимоверно. Спертый воздух, жара и унылые взгляды отнюдь не прибавляют оптимизма.

Благодаря существованию специального фонда для оказания гуманитарной помощи в провинции, мне удалось «выкроить» определенную сумму и для аппеляционного суда. Затем провел тендер среди ремонтно-строительных компаний, определил объем работ и каждый день, помимо основной деятельности, контролировал ход ремонта. Закончив его, организовал закупку партии мебели и необходимой бытовой электротехники. Пусть мелочь, по сравнению со всей провинцией, но, как у нас говорят, лиха беда начало! В скором времени планирую заняться обеспечением остальных судов «подшефного» региона.

— Спасибо за интервью. И удачи вам на новом ближневосточном поприще!

— Спасибо и вам. Здесь удача будет как нельзя кстати.