Украина — Россия: угрожающая новизна

В течение последнего года эти взаимоотношения были наиболее динамичными и постепенно приобретали новое содержание. И в Киеве и в Москве вызрело понимание необходимости обновления отношений. Какой характер в конечном счете получат изменения, по моему убеждению, будет зависеть от того, в какой степени они будут гармонировать с европейской политикой двух государств и общеконтинентальными процессами. Фактически речь идет о вероятности реального сближения принципов и конкретных подходов России к перестройке отношений в постсоветском пространстве и с западными партнерами. И не в меньшей степени о возможностях органичного согласования нашей собственной политики на европейском и евразийском направлениях.

Пока мы наблюдаем за весьма противоречивыми сдвигами в отношениях с Россией. С первых месяцев президентства Путина претензии Москвы на сохранение сферы своего влияния и соответствующее управление внешнеполитическими ориентациями «ближнего зарубежья» стали более предметными и целеустремленными. Москва начала последовательно использовать свои преимущества сильного в отношениях с Украиной.

Такое развитие событий было в целом предсказуемым. Сохранению пророссийских настроений постоянно содействуют разнообразные внутренние факторы: социальные, ментальные и информационные. В последние годы Украина сделала очень мало и в экономике и в политической сфере, чтобы чувствовать себя более уверенно и иметь реальные аргументы для утверждения паритетных отношений с северным соседом. Это приобрело особое значение в связи с определенным замедлением реализации планов интеграции в Европу. Так или иначе, можно заметить сближение позиций исполнительной власти в Москве и Киеве по современным международным проблемам.

Вспомните, как в августе, во время Ялтинского саммита СНГ, по инициативе России фактически был согласован особый подход к глобальным делам, представленный потом как «консолидированная позиция» лидеров Содружества. Собственно, речь шла о расширенной легитимации сугубо российской позиции, которой важно доказать, что «сотрудничество в пределах СНГ идет в русле общемировых тенденций» в контексте «формирования многополярности мира». И это не является абстракцией. Российское видение мировой многополярности непосредственно связано с сохранением особой роли России на постсоветском пространстве.

Замена министра иностранных дел Украины фактически стала и следствием и инструментом изменения баланса внимания к двум векторам украинской внешней политики. Официальная интерпретация звучит так: «перевод внешнеполитической деятельности в сугубо прагматическое русло». Президент Кучма однозначно подчеркивает, что «необходимо, наконец, найти эффективный алгоритм отношений с Россией... «. На этом фоне постоянные подтверждения неизменности стратегии многовекторности не снимает вопросов о возможной фактической эволюции внешнеполитического курса государства.

Министр считает, что политика многовекторности будет заключаться в равнозначности и равномерности. Он подчеркнул, что нет никакого расхождения между курсом Украины на европейскую интеграцию и сотрудничество с Россией, потому что европейский выбор Украины — это стратегический выбор. Кроме того, как подчеркнул министр, что для вступления в ЕС одним из важнейших требований является урегулирование отношений с соседними странами. Но является ли такая цель и российским приоритетом? В какой мере будет содействовать конструктивным отношениям в треугольнике Россия — Украина — Европа новая российская внешняя политика?

После принятия новой военной доктрины и новой концепции национальной безопасности региональная политика России остается неопределенной. К существенным изменениям можно отнести отказ от концепции иерархизации институтов безопасности, в соответствии с которой наибольший вес признавался за ООН и ОБСЕ, а роль НАТО целеустремленно ограничивалась. На этом фоне бесперспективным выглядит тезис в отношении «красной линии» — абсолютной неприемлемости расширения НАТО на постсоветское пространство. В последнее время официальная Москва не вспоминает о ней, но и не декларирует отказ от нее. Очевидно можно говорить об определенной паузе в ожидании новой волны расширения Альянса. Все это накладывает отпечаток и на украинско-российские отношения.

Неясными остаются перспективы межгосударственных отношений и в регионе Центрально- Восточной Европы. После десятилетнего периода геополитических преобразований региональная российская политика здесь остается иррациональной. Ее основные черты — невосприятие внутренних процессов, которые разворачиваются в странах — ближайших соседях Украины. Отсутствует внимание к двухсторонним отношениям, зато сохраняется оценка их преимущественно с точки зрения противоречий с Западом. Все больше дают себя знать расхождения в политических и экономических реалиях России и бывших социалистических государств. В конечном счете есть все основания констатировать и наличие качественных историко-культурных различий, утверждение различных типов мышления, систем ценностей, моделей самоосознания. Мы, как региональная страна, должны осознавать к чему способно это привести.

Отмеченные обстоятельства заставляют обратить больше внимания на российский фактор на европейском поле. Можно ли рассматривать интеграцию Украины в ЕС вне контекста развития отношений России с Европейским Союзом? Как здесь проявляет себя путинская прагматизация? В «Стратегии развития отношений РФ с ЕС на среднесрочную перспективу» (на 2001- 2010 годы), которая является ответом Москвы на «Совместную стратегию ЕС в отношении России«( принятой в июле 1999 года), четко отмечено, что Россия не только не желает входить в состав Союза, а даже не стремится к статусу ассоциируемого члена. Россия желает быть не членом ЕС, а ее конкурентоспособным партнером. Цель «Среднесрочной стратегии», состоит в «упрочении роли России и обеспечении ее национальных интересов в Европе» и мобилизации потенциала ЕС для собственного развития. Такой подход на ближайшее будущее является оптимальным и для Украины. Однако сегодня такая российская политика и новые измерения сотрудничества двух наших стратегических партнеров, при нашей пассивности могут составлять угрозу.

Анализ тенденций развития украинско-российских отношений за последний год показывает желание влиятельных российских политических кругов увеличить дистанцию между Украиной и Европой. Это может стать опасным дополнением к попыткам в пределах двухсторонних отношений установления более жесткой системы зависимости по варианту, близкому к белорусскому. Геополитический подтекст строительства обходных относительно Украины трубопроводов состоит, в частности, в том, чтобы максимально снизить экономическую привлекательность украинского транзита для европейцев и более тесно привязать последних к контролированному российско-белорусскому маршруту. Таким образом повышается энергетическая зависимость Европы от РФ, а, с другой стороны, Украина может попасть в число сателлитов Москвы, поскольку не будет иметь другой альтернативы как присоединения к таможенному союзу Беларуси и РФ.

Новизна в украинско-российских отношениях до сих пор не отмечена ростом влияния на них европейских и евроатлантических факторов. Более того, Украина, вслед за Россией, демонстрирует намерение не форсировать наращивания своего участия в процессах интернационализации. Но это может привести для двух стран к совершенно различным последствиям. Нужно брать в расчет и самодостаточность российского потенциала и старые стереотипы мышления, все еще распространенные среди западных европейцев. Постепенная утрата несколько романтических геополитических расчетов в отношении Украины возвращает их к новому старому прагматизму. Одним из его проявлений вполне вероятно может быть согласие на несколько скоректированный вариант раздела сфер влияния. Таким образом, Россия может рассчитывать на неформальное признание своих особых интересов за пределами зоны расширения европейских и евроатлантических структур. Поэтому определенную сдержанность западных государств в вопросе расширения НАТО и ЕС за счет бывших советских республик (кроме стран Балтии), следует связывать не только с их объективной неготовностью к этому, но и стремлением «не раздражать» Москву. Для специалиста понятно, что такие подходы не имеют будущего, но навряд ли это тот случай, когда мы мажем ограничиться ожиданием.

Россия определяется европейцами как стратегический партнер с соответствующими обязанностями в деле поддержки стабильности в Европе. На Западе не склонны драматизировать определенное ужесточение внешнеполитического курса России, так же, как и проявление недемократизма в ее внутренней политике. Общий подход Европы к России — желание видеть ее в составе европейской системы коллективной безопасности, но, в то же время не допуская излишнего роста влияния Москвы в Европе. В любом случае можно констатировать рост реализма с обеих сторон. По-видимому, пришло время и нам прибавить действительного реализма в нашу двухвекторную стратегию.

22 декабря очередная встреча Леонида Кучмы и Владимира Путина, достижение новых договоренностей, безусловно, поднимают украинско-российские отношения на новый уровень. Более того, они имеют все признаки взаимовыгодных. Но не получится ли так, что Украина преимущественно будет заботиться об удовлетворении текущих потребностей, тогда как Россия, очевидно, преследует собственные интересы? Пришло время четко сформулировать наши собственные долгосрочные национальные интересы, в том числе и те жизненно важные, в отношении которых нельзя идти на какие-либо компромиссы.

Украина может связывать свое будущее только именно с такой новой геополитической парадигмой, которая построена на консолидированных интересах Европейского мира. Оснований для этого вполне достаточно. Вспомните, скажем, заявление президента Европейской Комиссии Романо Проди, которое он сделал в ноябре во время визита в Киев, — Европейский Союз сделает все, чтобы Украина была полноправным участником процесса увеличения транспортировки газа в Европу.

Не менее важным и в то же время перспективным представляется и политическое измерение такого курса. Обратим внимание на то, что ЕС в своей «Совместной стратегии» выходит за рамки экономического сотрудничества с Россией и заявляет о желании «сделать более интенсивным политический диалог..., выдвигать совместные внешнеполитические инициативы и поддерживать общие внешнеполитические цели». Соответствующий раздел закономерно занимает заметное место и в «Совместной стратегии ЕС в отношении Украины»... Расширяющаяся Европа способна стать реальным фактором качественных сдвигов в украинско-российских отношениях. Сегодня она как привлекательный мощный партнер способна предложить такие масштабы и такие стандарты сотрудничества, которые должны формировать основы взаимодействия и на постсоветском пространстве.

Ключевым аспектом, который будет определять успех или неуспех правительства в реализации национальных интересов Украины станет процесс приватизации, в результате которого в страну должны прийти мощные зарубежные инвесторы и концессионеры. По всей вероятности, ключевые события на рынке украинских стратегических отраслей развернутся в ближайшие месяцы. Основной опасностью можно считать монопольные преимущества российских финансово-промышленных групп, которые уже сейчас активно лоббируют свои интересы в Киеве. Каким образом, на каких условиях и в чью пользу будет осуществлено перераспределение бывшей общенародной собственности — основной вопрос, который связывает международную и внутреннюю составные деятельности правительства Украины. Обеспечить паритетное участие в этом процессе западного и, в частности европейского капитала — задача одинаково важная с точки зрения экономического роста и учета потребности сбалансирования международных связей. В то же время такая политика является и наиболее эффективным инструментом поощрения качественных изменений в отношениях с Москвой, распространения на них европейских стандартов.

Утверждение прагматизма должно выйти за пределы двусторонних украинско-российских отношений. Очень важно, чтобы этот прагматизм содействовал рациональным изменениям на всех важных направлениях международной деятельности двух государств и содействовал бы усилению их международных позиций. Тогда будет основание говорить о новом этапе наших отношений с уверенностью и оптимизмом. И тогда обновленная практика станет прочным фундаментом для реалистической корректировки концептуальных основ внешней политики государства.