Украина: состояние неопределенности
Самым тяжелым состоянием для любой интеллектуальной системы — человека, животного ли, компьютера — является состояние неопределенности, вызванное сочетанием двух факторов: необходимостью принятия решения и дефицитом информации, нужной для выполнения этой операции.
Конечно, само понятие «обременительное состояние» в отношении современных компьютеров чисто условно, поскольку машина пока не наделена чувствами и эмоциями. Но если перед машиной ставится задача и не обеспечивается при этом необходимая для ее решения информация, то машина или отказывается ее решать, или же в ней возникает поломка.
Интеллектуальная система отличается от простых вычислительных средств тем, что способна решать задание как раз в условиях дефицита информации. В процессе решения строятся гипотезы, ликвидирующие дефицит информации. Другое дело, если гипотеза неверна, то и результат будет ошибочен. Обнаружив ошибку, интеллектуальная система отказывается от первой гипотезы и строит новую. Таким образом накапливается опыт и происходит обучение. Однако возможна ситуация, когда интеллектуальная система не может построить гипотезу — она знает, что построение правильной гипотезы невозможно, и в любом случае неминуема ошибка. Такое состояние предопределяет нарушение работы всей системы (в случае высшей нервной системы приводит к неврозу).
Приведем несколько примеров. Первым будет известный опыт «спора» пищеварительного и оборонного рефлексов, только тут мы предложим несколько иную трактовку.
У собаки на показанное ему изображение круга возникает пищеварительный условный рефлекс. По истечении некоторого короткого промежутка времени после того, как собаке показали круг, перед ней появляется еда. Нескольких повторений достаточно, чтобы образовался условный рефлекс и началось слюновыделение непосредственно после появления круга.
В то же время показ овала сопровождается ударом тока по конечности подопытного животного. Сочетание условного (овала) и безусловного (удар током) раздражителей образует условный рефлекс, и собака убирает лапу, как только на экране появляется изображение овала, и таким образом избегает удара током.
А теперь несколько изменим опыт и будем менять форму овала, постепенно сближая ее с формой круга.
Корковое воображение зрительного анализа у собаки значительно меньшая, чем у человека. И поэтому собака начинает ошибаться, принимая овал за круг: выделяет слюну так же, как во время изображения круга, и вместо еды получает удар током.
В результате развивается типичный невроз: у животного пропадают сон, аппетит, появляется страх, у нее слазит шерсть и даже может развиться патология внутренних органов.
Это типичное состояние крайней неопределенности, вызванное дефицитом информации. Собака выделяет слюну на овал или может отдернуть лапу при виде круга. Опыт не предоставляет возможности построить правильную гипотезу, потому что вычислительные мощности анализа зрительного образа недостаточны, чтобы провести четкое разграничение овала и круга.
Возникновение неопределенности в принятии решения сопровождается появлением страха. Страх — это, в первую очередь, отсутствие возможности принятия решения в ситуациях той или иной важности.
Обратимся к классике: агрессивность Отелло и принятие им ошибочного решения, которое закончилось так трагически для его супруги Дездемоны, можно объяснить как раз большой неопределенностью. Если бы Дездемона явно изменяла Отелло, то мавр просто выгнал бы ее из дома, не утруждая себя подозрениями. Другими словами, невроз возникает в случае, если принятие решения невозможно либо затруднительно вследствие несоответствия мощности интеллектуальной системы и сложности поставленных задач.
В течение сорока пяти лет, т.е. почти двух поколений, человечество живет в постоянном страхе тотального уничтожения, который крепко обосновывается в подсознании, создает психологическую ситуацию несообразности планирования будущего, что и приводит к социальной апатии со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Человеческая популяция — чрезвычайно сложная система. В ней действуют определенные законы, определяющие физическое и психологическое здоровье популяции. Сейчас можно сказать, что она тяжело больна, и если не будут применены радикальные меры, болезнь будет прогрессировать, пока не начнется агония.
Человек ищет объяснения удивительности нашего мира. Его интересует, почему гремит гром, почему идет дождь, почему вздрагивает земля, что происходит с Луной. И все эти вопросы он так или иначе связывает с вопросом жизни и смерти. Его мозг, конечно, работает в состоянии острого дефицита информации. Ликвидировать этот дефицит можно только путем построения гипотезы, и человек строит ее, исходя из определенной логики. Поняв (еще до Ньютона), что причиной любого явления должна быть прилагаемая сила, он наделяет этой силой какой-то неизвестный ей источник и приходит к идее божества. Фактически не такой он и глупый, этот первобытный человек; в своей примитивной иноязычной форме он открывает основной закон природы — первый закон термодинамики, получивший современную формулировку через сотни, тысячи лет. Он, первобытный человек, выдвигает гипотезу: ничто не происходит без вмешательства какой-то «X»-силы (и пускай он эту силу приписывает духам, божеству, но факт остается фактом — сделано величайшее открытие). Сравните: «энергия не возникает и не исчезает, а переходит из одного вида в другой». Вот где то же самое приложение силы и та же идея вечности энергии.
Далее человек открывает второй закон термодинамики, разделяя силы созидания и неотвратимо сосуществующие с ними силы разрушения, их борьбу и единство; а потом подходит к идее добра и зла, разграничивая их источники, разделяя духов и божества на добрых (светлых) и злых (темных).
Создав такую гипотезу объяснения удивительности мира, человек избежал тотального невроза и смог развиваться далее. Была ли эта гипотеза абсолютно порочной в своей основе? Да, если подходить к религии в ее примитивном восприятии, в восприятии ее внешних атрибутов, ритуальных наслоений. Нет, если смотреть в корень ее возникновения. Как и любая гипотеза, эта имеет только определенную степень приближения. И не беда, что, признав необходимость существования источника энергии, человек длительное время не мог понять его истинный характер. Он с неослабевающей энергией искал его. Искал в самых разных направлениях — от сугубо умозрительного искания Бога до точных опытов Лавуазье, Торичелли, Ньютона и Резерфорда.
Законы мышления, законы обработки информации и принятие решения общие для всех систем (безразлично, большая система или малая). Страдания Отелло, Арбенина, Гамлета, страдание человечества, суетящегося в поисках истины, подозрительность Ивана IV, Сталина и страдание собаки, неспособной отличить овал от круга, имеют одну и ту же природу — состояние неопределенности при дефиците информации.
Характерно, что с развитием и увеличением человеческого общества, когда основные противоречия перешли из сферы внешнего существования человека в окружающей среде в сферу его внутреннего социального состояния, религия как гипотеза, избавляющая от неопределенности, приобретает тем все более и более социальную окраску. Вопросы космогонии, которым так много внимания уделяют древние языческие религии, становятся второстепенными, а первое место занимают вопросы социальной справедливости и нравственности. На смену язычеству приходят христианство, ислам и буддизм. Центр масс переносится на вопрос морали и справедливости — человек перестает пассивно созерцать «божью свободу», а начинает активно действовать. Т.е. эти мировые религии, в отличие от языческих, религии действенные — здесь человек сам должен определить свое место среди сил добра и зла. Если в языческой религии светлые и темные божества пользуются уважением, а жрец, который служит божествам темной разрушительной силы, так же уважаем, как и жрец светлых божеств (например, жрец храма Сета в Древнем Египте), то в христианской религии человек должен встать исключительно на сторону светлого божества. Сторонники темной силы объявляются вне закона, преследуются, и одного подозрения в общении с темными силами достаточно, чтобы отправить подозреваемого на очаг инквизиции.
Философия, как известно, берет свое начало в религии, пытаясь объяснить силы природы. Социальные учения о справедливом обществе тоже проистекают из первичных религиозных построений и тоже являются гипотезами, восполняющими дефицит информации, необходимой для принятия решения.
Для религий и социальных учений, в том числе теорий социализма, характерен такой стереотип: определение источника зла и выработка стратегии обезвреживания этого источника.
Для христианства источник зла — происки дьявола, устранение его — безоговорочное служение Богу. Для социализма источник зла — частная собственность на орудия труда и средства производства, устранение этого зла — отмена частной собственности. Религия и социальные учения несколько отличаются пространственно-временными локализациями. Если религия переносит мир социальной справедливости в какое-то другое пространство (рай), то социализм переносит мир социальной справедливости в другое время («светлое будущее»). В других аспектах много общего: призыв людей к долготерпимости, стойкости и непримиримости к любому инакомыслию. Жестокость якобинцев к инакомыслящим абсолютно не уступает жестокости инквизиторов христианской церкви или жестокости чекистов-энкаведистов по отношению к их политическим противникам.
Известно, чем оправдывался террор инквизиции и якобинской диктатуры — счастьем спасенных душ в трансцендентальном пространстве, собственно говоря, счастьем будущих поколений. Сталинский террор оправдывался будущим царством достатка и общего блага, где каждый будет работать по своими способностям, а получать по потребностям. Ради этого была проведена коллективизация и ради этого создавались концлагеря, где миллионы государственных рабов строили заводы, прокладывали каналы и железные дороги, перекрывали реки, чтобы создать базис счастливого будущего.
Мышление в условиях дефицита информации — это цепь последовательных гипотез, подтверждающихся либо опровергающихся реальностью. Отрезок времени от отказа от одной гипотезы до перехода к следующей характеризуется резким ростом неопределенности, увеличением степени свободы, плюрализмом поисков. Это своеобразный переходный процесс со всеми присущими ему свойствами и особенностями.
Главная ошибка, причем кардинальная (из нее вытекают и другие ошибки теорий социализма), заключалась в том, что эти теории декларируют эффективность труда вне экономической заинтересованности в нем. Идеи материального равенства имеют в виду одинаковое обеспечение потребностей человека независимо от его вклада в общее производство.
Это было бы возможно при условии создания идеального человека, лишенного всех чувств, эмоций и желаний, кроме единственного желания — работать во имя общего блага. В принципе, создание такого робота возможно, но природа не допустила создания такого человека, ибо он был бы лишен жизнеспособности. В реальных условиях такая декларация приводит либо к общему обнищанию общества с деградацией экономики и науки, либо к введению административного принуждения к труду и, как следствие, к экономическому обнищанию, к непрестанному росту бюрократии.
Вступив на путь экономического регулирования и материальной заинтересованности в труде, тем временем мы отвергаем идею материального равенства. Следовательно, «идеал» такого равенства, когда дворник за свой труд получает столько, сколько выдающийся ученый — недосягаем.
Естественно возникает вопрос: если социализм в принципе допускает материальное неравенство, то до какого предела? Если такой предел не установить, то непременно возникнут резкие социальные контрасты, и наш социализм ничем не будет отличаться от капитализма.
Предположим, что какой-то предел установлен, и от запрета «нельзя» мы переходим к полузапрету «можно, но не более». Что же из этого следует? Во-первых, неопределенность еще более возрастает. Непонятно, каковы критерии определения этой предела, можно ли вообще объективно и справедливо установить ее, кто будет осуществляться контроль за соблюдением этих пределов? Объективный критерий на все виды деятельности человека установить невозможно, отсюда безусловно следует субъективизм и, далее, волюнтаризм и элитарность руководящих органов.
Установление таких пределов неминуемо приводит к сохранению и даже упрочению управление того аппарата, который будет определять эти пределы и будет следить за их соблюдением. Следовательно, государство как система подавления сохраняет свой контроль за экономикой, так же как сохраняется и, возможно, растет бюрократический аппарат. Экономические законы вследствие этого подвергаются административному контролю и административному вмешательству. Но административное вмешательство в самоорганизующуюся и саморегулирующуюся систему, которой является экономика, неминуемо приведет к подавлению ее развития и, в частности, к подавлению хозяйственной инициативы и изобретательности. В таких условиях экономика и технический прогресс будут отставать в своем развитии от систем, где административное воздействие будет меньше или вообще отсутствовать. Это вполне понятно, каким бы сильным не был интеллект органов управления, он уступает перед общим интеллектом всей страны и всего народа. Установление жесткой административной системы — это подавление суммарного интеллекта населения, отстранение его от разрешения экономических, социальных и политических вопросов, социально-экономическая апатия. Это ничто другое, как одурманивание страны в целом.
Бедность является могущественным средством, превращающим общество в толпу. По свидетельству заместителя директора Института социологии Юрия Саенка, в Украине от 1991 года численность людей, желающих возвратиться к советскому тоталитарному государству возросла с 9% до почти 50-ти!
Мы уже упоминали, что в процессе познания действительности в условиях дефицита информации человек закономерно переходит от одной гипотезы к другой — отказ от гипотезы, отжившей свое, после этого переходный период, который характеризуется усилением неопределенности. Но легко ли отказаться от того, во что свято верили на протяжении долгих десятилетий? Поэтому вполне естественно намерение реанимировать старую гипотезу, модернизировать ее как- то применительно к новым условиям, стать на путь полуреформирования. С одной стороны, реальность четко показывает, что дальше двигаться по этому пути нельзя, но, с другой стороны, сделать шаг назад и даже в сторону как-то боязно.
И вполне в духе исторического материализма делается вывод, что нельзя перепрыгивать через определенные этапы социально-экономического развития и что общая коллективизация и тотальная экспроприация средств производства были проведены преждевременно. На данном этапе остаются законы экономического рынка, остается материальная заинтересованность и тому подобное. А что дальше? Если это промежуточный этап, то снова наступит такой период, когда материальная и экономическая заинтересованность не будут играть никакой роли. Так что же получается? Мы опять вернемся к той пресловутой ситуации, когда дворник за свой труд будет получать столько же, сколько и ученый. Получается, опять ускоренная реализация такого «гомо идеалес» далекого будущего при помощи административных мер? Такие попытки реанимации гипотезы естественны и закономерны. Должно пройти время, прежде чем гипотеза будет полностью отброшена, когда вещи будут названы своими именами, когда сама идея материальной уравниловки будет признана ошибочной. Но ведь тогда ничего не остается от учения социализма, потому что эта идея положена в его основу, или же под социализмом мы будем понимать совсем иной уклад общества. Целью развития общества остается социальная справедливость, и эта идея никогда не будет проигнорирована или утрачена. Но сначала нужно понять, что такое социальная справедливость.
Последняя четверть XIX ст. была периодом радужных надежд всего человечества на будущее благополучие, прогресс науки и техники, гуманизацию всего общества, упрочение права, нравственности. Взятая на вооружение всеми (в тех или иных вариантах) гипотеза о том, что общество в целом двигается к социальной справедливости, якобы находила повсеместное подтверждение. Никогда еще ни до, ни после интеллигенция не имела такого веса в обществе. К ее мнению прислушивались народы и правительства государств. Воюющие стороны прекращали военные действия, чтобы дать возможность беспрепятственно проехать русскому хирургу Н.И.Пирогову через линию франко-немецкого фронта для оказания помощи раненому Джузеппе Гарибальди.
Демократическое движение быстро набирало силу. Возникла социал-демократия. Рабочие становились членами парламентов. По сравнению с XVIII ст. это был огромный скачок на пути социального развития. Казалось, пройдет сто лет, и народы мира объединятся в семью цивилизованных государств.
XX век начался под грохот гаубиц Первой мировой войны. Прогресс науки и техники обернулся отравляющими газами, боевыми самолетами, дредноутами и танками. Короткий, напряженный мир сменился новой всемирной бойней. Впервые народы воевали не за переходные политические интересы, а за выживание. Трагизм событий Второй мировой войны оголил все ужасы глобального тоталитаризма, а развитие военной техники (вплоть до создания ядерного оружия) показало, насколько хрупок и ненадежен наш мир, насколько беззащитна наша планета.
На протяжении почти полстолетия народы планеты живут под постоянной угрозой всеобщего уничтожения. Эта неуверенность в будущем, касающаяся всех сторон жизни человечества, а также собственной жизни каждого индивидуума, порождает тотальный невроз населения планеты. Когда болезнь приобретает массовый характер, она одновременно несет и огромную вариабельность форм и проявлений. Но самая характерная черта невротического состояния при массовом «заболевании» закономерно выходит на первый план.
Как уже отмечалось, невротическое состояние чаще всего возникает тогда, когда человек не может принять решение, то есть находится в состоянии неопределенности, состоянии дефицита информации. В этом случае неопределенность ликвидируется путем построения мозгом гипотезы.
Классический, можно сказать, пример неопределенности, продемонстрированный 31 октября 1999 года: недостаток объективной информации о всех кандидатах на пост президента Украины сделал невозможным безошибочное избрание самого достойного на высший государственный пост.
Что происходит, если правильную, объективную гипотезу невозможно построить, если мир до сих пор не разработал программу действий предупреждения катастрофы (ядерной, экологической, социальной, генетической)? Как защитить перенапряженный мозг?
Отсюда и вытекает основное свойство невротического состояния, которое при массовом неврозе приобретает социальное значение — попытка убежать от действительности, от мира реального в мир воображаемый. Все, отключающее сознание от восприятия реальности, начинает широко использоваться людьми, чтобы снять перенапряжение мозга, который не находит правильное решение (в последние годы резко выросла кривая самоубийств). Хорошо, если такое отключение ограничивается чтением детективов и научной фантастики. Кстати, именно поэтому сегодня наблюдается невиданный до сих пор рост популярности этих литературных жанров. Но стремление убежать от действительности выражается также и в эскалации алкоголизма и наркомании, проявлений агрессивности и жестокости, возникновении обостренного чувства страха, повышенной обидчивости и склонности к неадекватному поведению.
Характерным примером состояния неопределенности является очень напряженная ситуация с дальнейшей судьбой Чернобыльской АЭС. До нынешнего момента ничего определенного нельзя сказать о безопасности на этой атомной электростанции, авария на которой стала наибольшей из техногенных катастроф, пережитых человечеством (только необратимые потери Украины составляют $120–130 млрд.) Длится полная неопределенность с функционированием укрытия-«саркофага», тревожна статистика онкологических заболеваний. Каждый второй выпускник средней школы в Украине непригоден по состоянию здоровья к службе в армии. До 50% учащихся младших классов болеют различными болезнями.
Сегодня мы уже говорим, что причиной этих уродливых, а теперь уже и грозных социальных язв общества является само общество. Социальная организация современной Украины завела граждан в безвыходное положение, поставила на грань катастрофы. Человек в обществе чем дальше, тем меньше зависит от самого себя, он все больше ощущает на себе притеснение государства, его институтов, предвидеть влияние которых на свою собственную судьбу человек не в состоянии. Естественно, это приводит к утрате цели жизни, отчуждению, неуверенности в завтрашнем дне, влияет на нравственность, искусство и так далее. Имеет место диспропорция между физическим и умственным созреванием гомо сапиенс, между его техническим оснащением и уровнем мышления. Эта диспропорция создает особые проблемы, которые приобретают, точнее, уже приобрели глобальный характер.
Угроза уничтожения всего живого на планете, притеснение государства не могут не привести к глобальным явлениям невротического состояния. Для существенного снижения вероятности этих явлений необходимы более глубокие изменения в обществе, в котором господствует состояние глубокой неопределенности. Если общество получит убедительную цель, уверенность в будущем, то преступность (особенно среди молодежи) обязательно пойдет на спад, и состояние неопределенности для интеллектуальной системы будет ликвидировано.
В нейрофизиологическом аспекте неудовлетворенность всегда приводит мозг в состояние возбуждения. Мозг ищет выход. Это вызывает возбуждение работы нейронных сеток и увеличение электромагнитной активности мозга. В состоянии неопределенности, которое возникает всегда, если условия жизни не удовлетворяют человека, мозг его будет находиться в таком возбужденном состоянии. Интеллект человека в этом случае ищет пути ликвидации дефицита информации методом построения гипотез, предположений. При этом мозг чрезвычайно чувствителен к входной информации, которая так или иначе устраняет неопределенность и предлагает решение. Оно может быть ошибочным. Но тут вступает в действие новый механизм. Чем больше возбуждена система, чем больше скорость импульсивных потоков, тем больше вероятность ошибки при обработке информации и принятии решения.
Теперь уже известно, что мозг человека является генератором слабого электромагнитного излучения. Для любых колебательных процессов характерны явления резонанса. Если ритмы работы нейронных сеток начинают синхронизироваться и совпадать по частоте, у людей, составляющих толпу, происходит резонансное усиление этих ритмов, и толпа начинает возбуждаться. Опытные лидеры толпы интуитивно это чувствуют и сознательно нагнетают возбуждение. В таком состоянии толпа нечувствительна к логическим аргументам, но бурно реагирует на призывы эмоционального характера. И если вспомнить историю, то окажется, что вожди толпы всегда брали на вооружение нагнетание эмоций и чрезвычайно слабыми были в логике. Подтверждением этому является и нынешняя президентская гонка в Украине.
У человека в области гипоталамуса в головном мозге находится центр (очень древний по своему происхождению), жизненно необходимый в борьбе за существование, без которого человек не способен на поступок. Это центр агрессивного поведения. Его активация в эмоционально возбужденной толпе — неминуемое следствие. Если это происходит, толпа переходит к действиям, как правило, необдуманным, жестоким. Если в этот момент изъять человека из толпы и дать ему успокоиться, предоставить возможность свободного передвижения, то он сам удивится своему предыдущему поведению и уже не присоединится к толпе, которая ведет себя как единый организм (иногда достаточно одного необдуманно брошенного слова, чтобы произошел взрыв).
При любой перерегуляции системы, в том числе и социальной, неминуемо происходят так называемые переходные процессы, которым присущ отрицательный, дезорганизующий характер. Избежать их невозможно, потому что нельзя перейти от одной формы организации к другой без предварительной частичной дезорганизации. Все революции и дезорганизационные процессы, которые их сопровождали, — свидетели правильности такого утверждения. Даже мозг человека работает по такому правилу: при переходе от решения одной задачи к решению другой происходит увеличение неопределенности ритмов работы нейронных сеток. Это общее, без исключений, правило для всех систем.
В таком состоянии, в котором сейчас находится наше общество, усилить эти переходные процессы и тем самым вызвать дезорганизацию значительно легче, чем подавить их. Это нужно хорошо понимать. И поэтому им (этим процессам) следует что-то противопоставить. Такой способ известен — это гласность, доступность информации. Если информация доступна и каждый может свободно, без какого-либо страха высказать свое мнение, то и сила, собирающая людей в толпу, исчезает. Однако еще более опасна, чем отсутствие гласности, полугласность. При отсутствии информации, полном подавлении общественной активности и поисков социальных решений народ в толпу не собирается. В состоянии полугласности отрицательные явления вследствие уже упомянутых переходных процессов неизбежны, и результаты их могут быть ужасными. Только полная гласность, вскрытие всех социальных нарывов может прекратить процесс формирования охлократии, только в этом случае можно избежать роста экстремизма, насилия.
Полная гласность — это прогрессивное развитие общества с минимальным влиянием переходных дезорганизующих процессов; полугласность — взрыв; отсутствие гласности — гниение.
