Уроки де Голля: нация и лидер
«По моему мнению, необходимо, чтобы государство имело голову, т.е. руководителя, в котором нация может видеть стоящего над течениями человека, уполномоченного решать главное, и гаранта ее судеб»
Шарль де Голль
Новейшая конституционная история Украины ведет свое летоисчисление с 28 июня 1996 г. — дня принятия и вступления в силу ныне действующего Основного Закона страны. Это судьбоносное событие в законодательном порядке было увековечено как День Конституции Украины и в качестве праздничного, нерабочего дня стало заметным событием для всех граждан страны, которым посчастливилось быть трудоустроенными на тенетах своего отечества. Повезло не всем: по некоторым данным до 10 млн. наших соотечественников ныне мыкаются в поисках работы на чужбине.
Подводя итоги в дни после славного юбилея нельзя не отметить незавидную участь юбиляра, о котором вспоминают с пиететом лишь к очередному дню рождения. Но как только стихает победный шум фанфар, Конституцию вспоминают лишь те, кто озабочен выяснением в Конституционном Суде Украины вопросов относительно объема своих властных полномочий. Тем самым судьбоносный акт нашего отечества, на практике, оказывается низведенным до справочника: кто есть кто в Украине с точки зрения политического веса его героев. А вместе с тем, не в том суть основного закона страны.
Общеизвестна высокая оценка содержания текста действующей Конституции западными экспертами. На это обстоятельство не устают ссылаться отечественные политики. Однако основной закон государства следует оценивать не по высокопарности слога, а исключительно по его способности заставить государство работать на сбережение, благополучие и свободное развитие своих граждан. Один из самых уважаемых в мире президентов США, Франклин Делано Рузвельт по этому поводу говорил: «Конституцию следует рассматривать… как инструмент, созданный для охраны здорового роста нации». Совершенно очевидно, что конституция, которая не способна обеспечить здоровый рост нации, не отвечает своему предназначению. В этом случае необходимо констатировать конституционный кризис и явную угрозу национальной безопасности.
О том, с какими достижениями мы встретили 10-летний юбилей действующей Конституции, красноречиво гласят цифры: ныне нас осталось 46,83 млн. против 50,82 — в 1996 году. По данным ООН мы превращаемся в вымирающее государство. Это обстоятельство настолько чудовищно, что мы обязаны бить в набат во все колокола. Но что делать, если в цивилизованных странах роль колоколов — предвестников тревоги и одновременно предохранительных клапанов — выполняет гражданское общество, которого у нас нет и в помине и созидание которого в ближайшей перспективе не предвидется.
Ответ необходимо искать в конституционной истории других стран. Наиболее предпочтительным оказывается пример Франции, богатая и бурная политическая история которой предоставляет обильную пищу для ищущего ума (Францию неслучайно именуют «лабораторией конституций», а французов — «великими потребителями конституций»: государственная история этой державы насчитывает 16 конституций, около 20 полуконституционных режимов и режимов де-факто).
Как известно, одной из роковых причин падения Франции ниц перед лицом гитлеровской Германии в 1940 г. была очевидная слабость ее государственного устройства. Третья республика разъедалась изнутри противоречиями парламентской формы правления.
В то время, когда надо было мобилизовать нацию на войну со смертельным врагом, государственные мужи Франции вели политические, межпартийные бои на смерть друг с другом. Бесконечные парламентские битвы, министерская чехарда и в итоге паралич государственной власти обернулись для великой державы национальной катастрофой, годами унижений и позора. Непомерной оказалась цена, заплаченная французами за традиционное господство парламентской формы правления в обстоятельствах, которые требовали эффективного государственного лидерства.
Рожденная после Второй мировой войны, Четвертая республика, по традиции воспроизвела все недостатки своей предшественницы. Наказание не заставило себя ждать: алжирский кризис, реальная угроза путча генералов стали кошмаром послевоенной Франции.
Приговор парламентскому режиму вынес генерал Шарль де Голль. Не путем заговора, интриги или партийной борьбы. А путем обращения к французской нации как к своему союзнику и единомышленнику. Гениальность генерала заключалась в том, что он использовал совершенно нетрадиционное для военных оружие. Он взял на вооружение конституцию Франции. Именно с этого момента он и стал лидером нации.
С его точки зрения, парламентаризм являлся конституционной формой хаоса, дезорганизации и безответственности политиков. Парламентская Франция стала заложником партийных страстей и политических интриг. Анализируя происходящее, де Голль пришел к убеждению: ключ к будущему — новая, более эффективная форма правления. Ее, по сути, изобретенную де Голлем, получившую позднее наименование полупрезидентской, узаконила новая конституция Франции 1958 г. Так возникла V Республика. Отцом-основателем и первым президентом которой стал де Голль. Генерал так гордился своим детищем, что не упускал случая напоминать окружающим о своей роли: «Эта конституция хороша, даже превосходна. Впрочем, именно я ее сделал».
Ноу-хау генерала в политике стало конституционное оформление прямой политической связи нации со своим лидером. Главой государства, по мнению де Голля, вправе был становиться только лидер нации. И только глава государства, получивший власть из рук народа, не обремененный партийными страстями, политическими интригами, несущий прямую политическую ответственность исключительно перед своими избирателями, способен был вести государственный корабль по бушующему океану внутренней и внешней политики.
По мнению генерала, власть может быть энергичной, мобильной и эффективной, если она делегирована народом. В этом суть предложенной им формы правления: «Дух новой Конституции состоит в том, что… власть исходит прямо от народа, а это ведет к тому, что глава государства, избранный нацией, является источником и носителем власти». При такой системе правления глава государства оказывается наиболее легитимным институтом власти, уполномоченным непосредственно народом представлять его права и интересы на государственном Олимпе; подобного рода актом народ одновременно санкционирует и одобряет (на выборах или референдуме) предложенный президентом стратегический курс развития страны.
Сложившийся таким путем конституционный режим предполагал, что именно президент и никто иной призван от имени народа и в его интересах осуществлять национальный суверенитет и координацию деятельности ветвей государственной власти: законодательной, исполнительной и судебной. Именно поэтому многие французские авторы именуют главу президентской республики арбитром, судьей и даже вождем нации.
Чтобы стать общенациональным лидером, глава государства должен выражать интересы всего народа. Поэтому президентское большинство в лице избирательного корпуса страны далеко не всегда по своим интересам может совпадать с парламентским (в лице законодателей, поддерживающих курс президента); в борьбе за парламентское большинство глава государства рискует потерять из виду интересы нации, следовательно и свое подлинное большинство — народное.
При таких правилах игры президент способен максимально полно выполнять свое предназначение — арбитра нации — только будучи независимым от партий и их коалиций в парламенте. Миссия президентского арбитража заключается в обеспечении соблюдения единых правил игры со стороны всех субъектов конституционного права: парламента, правительства и судебной системы страны.
Полупрезидентская форма правления предполагает, что глава государства исполняет также роль генератора идей и центра стратегического развития всей страны. Его главная задача — возбуждать доверие, создавать чувство цели, порождать уверенность. Мировая практика свидетельствует: парламент не способен выполнять эту миссию; как отмечают, например, американские конгрессмены: «У нас есть все, что нам необходимо, кроме самого главного — времени для размышлений, привычки мыслить. Мы не имеем времени, чтобы размышлять о благополучии и безопасности».
Разумеется, что какой-то орган государства должен взять на себя ответственность за эту нелегкую, а для нашего отечества и непривычную миссию — думать о благополучии и безопасности своего народа. Поэтому миссия президента — это лидерство; он ведущий разработчик и одновременно проводник всего политического курса страны. 32-й президент США Франклин Делано Рузвельт как-то отметил, что президентство «это прежде всего место, откуда исходит моральное руководство. Все наши великие президенты были лидерами в духовной области».
Отсюда полномочия главы государства должны включать в себя возможности инициировать и принуждать к исполнению объявленной и поддержанной нацией программы развития страны. При этом лидер нации должен регулярно информировать ее о своих намерениях, инициативах и планах, а по наиболее значимым из них — получать ее одобрение и поддержку.
Анализируя историю возникновения французской модели президентской республики, думается, что де Голль, с уважением и одновременно с ревностью поглядывал на американскую государственную систему, хотя и тщательно скрывал последнее. Один из сподвижников генерала вспоминал беседу с ним: «Все профессора конституционного права, — сказал мне однажды генерал де Голль, — объясняют нам, что есть три возможных режима: режим ассамблеи, режим парламентский и режим президентский. Это очень хорошо, но почему так уж абсолютно необходимо, чтобы французский режим точно относился к одной из этих категорий? Нет никаких оснований, чтобы Конституция Франции укладывалась в одну из этих теоретических схем; она вполне может быть ни полностью парламентской, ни полностью президентской, она может иметь именно специфический характер».
Де Голль был известен, пожалуй, как самый антиамерикански настроенный европейский политик той эпохи, но по иронии судьбы именно его детище оказалось ближе к американской модели, чем любая другая европейская конституция. Вместе с тем, не желая откровенно подражать столь не любимой им Америке, де Голль стал автором довольно противоречивой формы правления, явно уступающей по эффективности президентской модели.
Одной из самых болезненных проблем детища генерала стала встроенная в механизм государственного управления конкуренция между главой государства и главой правительства за влияние на исполнительную ветвь власти, в которой, как правило, верх брал президент, оставляя премьер- министру довольствоваться ролью чиновника высшего ранга при своей особе. «Что такое премьер-министр, — вопрошал де Голль, — если не директор кабинета президента Республики?».
Приведенный пассаж со всей очевидностью свидетельствует о том, что французская модель президентской республики несет в своем чреве (вопреки принципу разделения властей) внутренний конфликт между центральными органами государства; претензии главы государства на непосредственное руководство исполнительной ветвью власти неминуемо обостряет межличностную борьбу на политическом Олимпе страны и, как правило, провоцирует так называемую «министерскую чехарду», которую во всей своей красе являет нам ныне наша политическая практика. Все вместе взятое не способствует эффективному управлению государственными делами во благо народа, который, собственно говоря, именно с этой целью и делегирует свой суверенитет высшим иерархам государства.
После ухода генерала в 1969 г. из большой политики голлизм личностный трансформировался в голлизм институциональный. В наследие Франции остались V Республика, новая конституция, непохожая ни на что особая форма правления. Иными словами, де Голль ушел, но голлизм как политическая философия остался. Каковы же его уроки?
Урок первый
В период острых политических неурядиц самый верный и достойный способ восстановления контроля над общественными процессами следует искать в новых более эффективных конституционных формах правления, в изменении институтов власти, а не в ожесточенной парламентской борьбе и изощренных политических интригах.
Урок второй
Форму правления (президентскую, парламентскую или полупрезидентскую), в равной степени как и другие институты конституционного строя, вправе на референдуме определять только народ.
Урок третий
В период государственного строительства и становления нации наиболее эффективным инструментом управления страной является президентская форма правления (американская модель) или полупрезидентская (французская модель) как исторически оправданные и более адекватно отвечающие вызовам времени.
Урок четвертый
Глава государства должен быть лидером нации. Суть лидерства — способность предложить нации перспективный, захватывающий и убедительный курс развития страны. Лидер нации, ставший главой государства обязан неуклонно направлять деятельность государства на обеспечение национальных интересов: соблюдение достоинства, сбережение, благополучие и свободное развитие народа.
Урок пятый
Глава государства должен находиться в прямом политическом диалоге со всем народом путем проведения регулярных референдумов по основополагающим вопросам государственного строительства.
Урок шестой
Если народ отказывает главе государства в доверии, надо иметь мужество уйти в отставку.
В заключение хотелось бы отметить, что тот, кто способен учиться на ошибках других, ошибается гораздо реже. В связи с этим во многом остается загадкой, почему Украина взяла за основу именно французскую модель правления, а не, скажем, американскую. Ведь раздел I Конституции Украины (статьи 1—20) содержит в себе довольно стройную и последовательную систему принципов, составляющих в своей совокупности основы конституционного строя страны. Следуя логике упомянутых принципов, в Украине должна была восторжествовать президентская форма правления, которая при этом является не только одной из наиболее полно разработанных в теории, но также и единственной, в которой на практике в полной мере воплощен принцип разделения властей.
Отвечая себе на вопрос, почему же отечественные законодатели так явно в диссонанс с основами конституционного строя Украины предпочли полупрезиденскую форму правления, можно предположить, что раздел I (основы конституционного строя) Конституции Украины в основном был заимствован из других конституций, а остальные разделы формировались под влиянием ночных обстоятельств и давлением утренней необходимости.
Может быть, лидеру нации ныне предоставляется великолепный исторический шанс — обеспечить народу право самому избрать привлекательную для него форму правления. При этом никто не мешает сторонникам парламентаризма убеждать народ в своей правоте. Но в любом случае всем необходимо помнить требование статьи 5 Конституции Украины: «Право определять и изменять конституционный строй в Украине принадлежит исключительно народу и не может быть узурпировано государством, его органами или должностными лицами».
