Уроки олигархам

Во всем мире озабочены арестом русского нефтяного магната Михаила Ходорковского. Беспокойство вызвано тем, что, возможно, Россия уходит из сферы действия демократии и норм права.

Россия сталкивается с многочисленными проблемами, оставленными наследием коммунизма и способом перехода от коммунистического строя к рыночной экономике. С одной стороны, это проблемы, связанные с политикой и трудностями создания демократии и правовых норм после десятилетий тоталитарного правления. С другой — ряд экономических проблем.

Две серьезные ошибки в экономической политике были совершены во время президентства Ельцина. Первая, которую я обсуждал в своей книге «Глобализация и недовольство ею», — это создание предпосылок к растаскиванию активов, а не к созданию новых богатств. Другая — разбазаривание некоторых положительных приобретений, оставшихся в наследство от коммунистической эпохи.

Одним из таких унаследованных приобретений был высокий уровень человеческого потенциала, особенно в технической и научной областях, большая часть которого была утеряна, так как много наиболее талантливых людей эмигрировало из страны. Другое разбазаренное приобретение (с серьезными политическими последствиями) — это относительное равенство, завещанное коммунизмом.

Политика и экономика в этом случае сложно взаимосвязаны: разрушение среднего класса, сопровождаемое появлением нескольких чрезвычайно богатых олигархов и опусканием миллионов граждан в нищету, сделало построение демократического общества и внедрение законности весьма проблематичным.

Причина проста. Не Рокфеллеры и Биллы Гейтсы нашего мира являются наиболее активными сторонниками «принципа равных возможностей» и почитателями закона (включая закон о конкуренции). Исторически именно средний класс имеет внутренний стержень честности и равенства, играя таким образом главную роль в создании правового государства.

По этой причине, обращаясь к условиям нелегитимной приватизации 1990-х, которая является корнем имущественного неравенства граждан России, необходимо будет сделать еще некоторые шаги — и не только как жест справедливости, это также важно для обеспечения хороших долгосрочных экономических показателей России.

В конце концов, обеспечение соблюдения прав собственности зависит, в первую очередь, от легитимности, которой эти права наделяются обществом. Если те, кто обладает большим состоянием, рассматриваются как получившие это состояние нелегитимным путем, ни одна легальная система не может обеспечивать защищенность этой собственности. А если собственность не защищена — или даже просто не воспринимается как защищенная — стимулы искажаются. Поэтому те, кто контролирует российский бизнес, будут продолжать растаскивать активы и конвертировать их в такие формы, в которых их в дальнейшем можно будет легко вывезти из страны.

Что еще хуже, если наследием, оставленным нелегитимной приватизацией, не будут заниматься, то вскоре экономическая олигархия начнет трансформироваться в политическую. В свете всего вышесказанного должны быть рассмотрены и действия Путина против Ходорковского. Поскольку, если олигархи будут продолжать удерживать в своих руках неправомочно полученные средства, нетрудно вообразить кого-нибудь типа Ходорковского — кто уже начал создавать политическую машину наряду со своей экономической империей, превращая в наличные средства акции Юкоса и размещая их в безопасной оффшорной зоне, чтобы затем использовать их для манипулирования политическими деятелями в России.

Что же следовало бы тогда сделать с собственностью, нажитой нечестным путем в ходе дикой приватизации 90-х? Для правительства России, вероятно, было проще возвратить часть доходов олигархов, добытых нечестным путем, сразу после кризиса рубля в 1998 году, когда многие из них стали должниками, неспособными вернуть взятые ссуды.

Хотя эта возможность уже упущена, я все же думаю, что лучше попытаться решить эту проблему сейчас, нежели в следующем десятилетии. Раз Ходорковский и ему подобные продают свои акции иностранным корпорациям и переводят свои средства за границу, то скоро будет поздно что-либо предпринимать в этом отношении.

Но не приведет ли отмена результатов незаконной приватизации 90-х к появлению новых проблем и подрыву попытки России установить соблюдение прав собственности? Я полагаю, что некоторые несправедливости, допущенные в прошлом, могут быть решены без прямых нападок на «права собственности», независимо от того, насколько сомнительным путем она была приобретена. Россия могла бы наложить «налог на сверхдоход с капитала», аналогичный по духу налогу, назначенному нефтяным компаниям США в 70-х, когда их доходы значительно подскочили из-за высоких цен на нефть.

Налог мог бы быть установлен, скажем, в размере 90% «сверхдохода» от приобретения активов государства — например, на доход, превышающий 10% от совокупной прибыли по исходным вложениям в акционерный капитал. Налог должен был бы выплачиваться либо когда компания попадает в биржевые списки, либо когда активы проданы. Такой налог оставил бы олигархам достаточно средств и смог бы даже скомпенсировать их усилия, затраченные на проведение реструктуризации предприятий.

Чтобы поощрить инвестиции на родине и учитывая сложность осуществления налогообложения активов, вывезенных за границу, можно было бы ввести налог «на вывоз», то есть налог на вывозимый из страны капитал. Это было бы подобно решению администрации Клинтона, которая предложила назначать налог миллиардерам, отказавшимся от гражданства, чтобы избежать налогообложения.

Деньги, полученные с помощью нового налога, могли бы быть использованы в сферах здравоохранения и образования, находящихся в данный момент в плачевном состоянии. Безусловно, налог не решил бы все проблемы России. Он не устранил бы огромного социального неравенства. И не создал бы новый средний класс.

Такое налогообложение, однако, было бы шагом на пути исправления пагубных последствий «захвата богатства» эры Ельцина. Но важно то, что такое налогообложение уменьшило бы угрозу демократии со стороны той отвратительной роли денег, которую они все больше начинают играть в российской политике.

Джозеф СТИГЛИЦ, нобелевский лауреат в области экономики (2002), профессор экономики Колумбийского университета, в прошлом — председатель Консультативного совета по экономике при президенте Клинтоне, главный экономист и старший вице-президент Всемирного банка