Виртуальная война с реальными жертвами

Тема так называемых «информационных войн» не сходит со страниц периодической печати. Ни у кого сегодня не вызывает сомнений, что с помощью умело проводимой информационной политики, манипулирования общественным мнением, можно наносить противнику не менее ощутимые удары, нежели бомбами и ракетами. Война против Югославии, вторая росийско — чеченская война — яркие тому подтверждения. Однако непосредственно к армии, военному делу такие «войны» и их технологии имеют весьма далекое отношение — речь идет скорее о политических технологиях, нежели о вооруженных столкновениях армий противников. Однако сегодня люди в погонах также говорят о «информационных войнах» — как составляющей войны самой что ни на есть «настоящей».

Первыми видели термин «информационная война», пожалуй, американцы. Государственные противостояния, смысл которых заключается в ослаблении враждебных стран и подрыве их национально-государственных основ, осуществляются совместно госструктурами и спецслужбами, а военные операции проводятся только Пентагоном.

К слову, проведение информационных операций порой играет с военными Запада, прежде всего американскими, злые шутки. Как известно, в США гордятся свободой слова и свободой получения информации, на которых и зиждется западная демократия. Не столь давно помощник министра обороны США — начальник службы AFIS (пресс-служба американского военного ведомства) Клиффорд Бернат пояснял автору этих строк, что официальные представители Пентагона просто не могут предоставить журналистам неправдивую информацию — мол, кто нам тогда поверит завтра? Подобные аргументы вам предоставит любой представитель американских военно-политических кругов. И возразить действительно нечего, только вот опыт пресловутых локальных конфликтов все-таки свидетельствует об ином. Классический пример — знаменитая операция «Буря в пустыне» против Ирака. Тогда, как известно, предстоящая высадка десанта союзных сил широко освещалась в СМИ, военные даже провели пресс-конференцию по поводу предстоящей операции. Однако пока корреспонденты с фотоаппаратами наизготовку ждали «своих» в указанном месте, войска высадились на другом направлении. Таким образом союзникам (в первую очередь американцам) удалось отвлечь основные силы противника (иракцы тоже телевизор смотрели и радио слушали), успешно решив боевую задачу. Однако в то же время они подтвердили на деле истину: при решении военных задач все средства хороши, и для проведения информационной операции манипулирование прессой и телевидением не есть «табу».

После операции «Буря в пустыне» против Ирака в НАТО пришли к выводу, что на командиров необходимо «повесить» еще одну функцию — борьбу с системами управления войсками противника и защиту своих систем. А после войны против Югославии в западных армиях решили, что максимальное информационное воздействие на неприятеля надо осуществлять задолго до начала самих боевых действий. Цель последнего — воздействовать не только на компьютеры различных систем вооружений и военных структур, но и на командование противника с тем, чтобы оно само «откорректировало» свои планы в нужную сторону. В первую же очередь, кроме генералитета, «мишенью» для таких операций является командный состав автоматизированных систем управления (АСУ), впрочем, как и сами эти системы. Понятно, что армия без управления — не более, чем вооруженная толпа, боеготовность ее весьма сомнительна. Таким образом информационные операции направлены на два объекта — людей и компьютеры.

С людьми несколько проще — все-таки это традиционный «материал». Разве что сегодня подход изобретательнее — например, в войне против Югославии союзники уже не сбрасывали с самолетов листовки с призывами типа: «Сербы, сдавайтесь!». Использовались более сложные технические средства — как уникальный американский самолет радиоэлектронной борьбы на базе военно-транспортного С- 130, с помощью которого глушили «недобитые» югославские телецентры и весь национальный эфир страны наполняли своими программами (понятно, не музыкальными шоу).

Изменился подход и к «работе» с командным составом противостоящей стороны. Так, в армии США сейчас ведутся серьезнейшие исследования военных коллективов и их руководителей не только армий потенциальных противников, но и нейтральных и даже сегодняшних друзей. Причем моделируется поведение, образ мышления, способность к принятию тех или иных решений командиров отдельных соединений (до уровня командира дивизии). То, что сегодня осуществляется огромнейший обмен военными делегациями различных стран, совместные учения, различные международные конференции и встречи представителей военных кругов, не так уж безобидно, как может показаться. Ведь для создания психологического портрета того или иного командира используется вся доступная информация, в том числе и получаемая в ходе тех самых военных обменов. А в случае необходимости имеется практически готовый рецепт, как воздействовать на того или иного генерала, можно предвидеть любой его шаг. Недаром аналитики утверждают, что эффект от подобной информационно-военной операции можно сравнить с эффектом от применения оружия массового поражения.

С машинами, то бишь, компьютерами, справиться так же вполне реально: специалисты называют такие методы программно-математическим воздействием. Военные различают в информационной, как и обычной, войне два вида операций — наступательные и оборонительные. Оборона — защита своих систем, наступление — вывод из строя систем противника. И тут уж, если все страны по понятным причинам скрывают свои методы доставки «информационного оружия» к месту назначения (то есть в компьютерные военные сети врага), то само оружие известно сегодня и школьнику. Это так называемые «логические бомбы», способные, находясь в компьютерной системе, в определенное время или по установленному сигналу «взорваться», уничтожая информацию, блокировать доступ к информационным ресурсам и дезорганизовать работу технических средств. Понятно, что случись это в момент боя, выход из строя систем управления войсками и вооружением просто парализует армию врага. Для разведки используются «троянские кони», или «трояны» — программы, которые позволяют скрыто скачивать информацию из компьютерных систем. Не менее эффективны «нейтрализаторы тестов», мешающие противнику выявить недостатки в работе его систем. Неспроста компьютерные вирусы разрабатываются в военных лабораториях — более действенного оружия в военно-информационной борьбе просто не найти.

Кстати, существуют версии, что наиболее мощные вирусы созданы как раз военными, а распространение их в Интернете — не более чем «обкатка в полигонных условиях». И вовсе недаром, например, в США, на крупнейших съездах тинэйджеров-хакеров присутствуют должностные лица Пентагона. Об этом без всякой задней мысли информирует американская же пресса.

Возникает парадокс: чем больше развита страна, чем больше компьютеризирована ее армия, тем она и уязвимее. Вооруженные силы Украины избытком компьютерной техники похвастаться не могут, но и существующие системы военной связи в нашей армии куда надежней американских. Просто в отличие от того же Пентагона украинское военное ведомство всемирной сетью Интернет для служебной деятельности не пользуется. А создало… свой «Интернет». Система «Днепр» (так она называется) хороша тем, что нигде «не соприкасается» с аналогичными неармейскими системами, то есть полностью замкнута, и существует на основе линий военной связи.

Тем не менее уже сейчас ясно, что будущие войны, наверное, будут похожи на голливудские блок-бастеры. Но жертвы будут настоящие.