Владимир СТРЕТОВИЧ: «При этой власти депутатская неприкосновенность необходима»

Поэтому интересно было бы узнать мнение специалиста по юриспруденции, который в парламенте ныне не сидит, а посему не может быть заподозрен в заангажированности. Именно с вопроса о депутатском иммунитете начался разговор корреспондента «Дня» с президентом Мирового конгресса украинских юристов, председателем Правового комитета ВР предыдущего созыва Владимиром СТРЕТОВИЧЕМ:

— Этот вопрос поднимался еще во время существования Конституции УССР, во время подготовки новой Конституции. До провозглашения указа Президента о проведении референдума по принятию Конституции в проекте была записана цивилизованная европейская норма: народный депутат не может быть арестован, задержан иначе, как по решению суда. Это означало, что на народного избранника распространялись все действия правоохранительных органов. Но потом народные депутаты были перепуганы тем, что Конституция может быть не принята — начнется в условиях нынешнего режима расправа с политическими оппонентами. Поэтому сработал инстинкт самосохранения. На этом поставили точку.

Сегодня спекуляции по поводу депутатской неприкосновенности напоминают давнее политологическо-философское мнение: когда внутренние проблемы страны значительно обостряются, власть ищет яркий жупел для отвлечения внимания общества.

Ликвидация же депутатской неприкосновенности в нашей стране может привести к последствиям, намного хуже 1937 года. Поэтому если мы хотим иметь возможность услышать критику власти, ни в коем случае нельзя поддерживать идею отмены иммунитета. Среди депутатов есть и честные, порядочные люди. Именно они будут первыми, к которым применят то, что в свое время делалось в Азербайджане. Останавливали машину, заливали в горло коньяк и отпускали. Через несколько километров стоял пост ГАИ, который проверял наличие алкоголя. Я уже не говорю о подбрасывании наркотиков и других инсинуациях, которые можно очень легко спровоцировать. И сделать депутата послушным, управляемым.

В нормальном обществе, после ликвидации всех пережитков тоталитаризма, вполне можно будет ликвидировать неприкосновенность. Где были инициаторы ее отмены, когда шла избирательная кампания? Служба безопасности имела досье на каждого и вполне могла предать огласке или даже подать в суд информацию о минувших грехах кандидатов. Но тогда это было невыгодно, эти люди были послушными в отношении власти. Сейчас кто-то, уволенный раньше по состоянию здоровья из исполнительной власти, ослушался, поднимается вопрос о привлечении к уголовной ответственности. А разве информация о каких-то правонарушениях стала известна только сейчас? Таким образом власть сначала покрывает своих людей, а после ссоры пытается с ними расправиться. Иначе расценить эти действия я не могу. Верховная Рада как действенный и независимый орган власти будет существовать до тех пор, пока существует институт неприкосновенности.

— Коммунисты предлагают изменить Конституцию почти таким образом, как вы сказали: депутата можно задержать или арестовать только по согласию ВР, кроме случаев задержания на месте преступления. Есть ли какие-то перспективы сейчас изменить Конституцию?

— Давайте будем оптимистами. В парламенте немало депутатов, которые израсходовали на свою избирательную кампанию как минимум миллион. Таких около сотни. Они таким образом защитили свой бизнес. Ясно, что они за такие изменения не проголосуют. Им остается уговорить еще 49 депутатов не голосовать — и 300 голосов, необходимых для изменений Конституции, не будут набраны. Конечно, это спекуляции коммунистов, которые перед президентскими выборами хотят показать себя избирателям в выгодном свете. Они же прекрасно понимают, что через этот парламент такие предложения не пройдут.

— Сейчас многие политики и политологи любят говорить о ворах в парламенте. Но никто, как и вы сейчас, не называет фамилии воров. Как вам кажется, займут ли они когда-нибудь свое место в тюрьме, или хотя бы назовет ли их кто-нибудь?

— Насчет тюрьмы — сложный вопрос. Но я как христианский демократ убежден, что их все равно постигнет Божья кара, поскольку они обворовали свой народ. Здесь, правда, оппоненты меня обвиняют, что очень долго их ищет Божья кара. Если не в этом поколении, то в следующем им все равно воздастся.

А насчет имен, если бы я был Генеральным прокурором, имел всю доказательную базу, все равно не назвал бы их. Точку может поставить только суд.

— Вы сказали, что нет никакой реакции на критические публикации в прессе. Но ведь если такие вещи появляются, такие издания или закрывают, или налагают астрономические штрафы. Как вам кажется, есть ли шанс дожить до президентских выборов хотя бы внешне объективным изданиям?

— Шанс всегда есть. Вопрос: как дожить. Выйти из этого с честью или сломанным, искалеченным, растоптанным. Гарантий на выживание никто не даст. Очень хороший шанс выжить в этой ситуации — политическая пародия, наподобие «У нас в Окраине». Это не даст возможности зашифрованным там должностным лицам подавать жалобы в суд, поскольку настоящие фамилии не называются.

Вы когда начали вопрос, я лихорадочно искал в памяти, когда это была реакция на критические материалы в газете. В таком плане действительно примеров достаточно. Это свидетельствует о том, что власть защищает себя любыми средствами. Поэтому весьма актуален вопрос защиты чести и достоинства человека в СМИ и защита журналистов от нападок. Государство в лице правоохранительных органов отстранилось от этого. Принцип таков: если газета провела какое-то журналистское расследование, так пусть сама за это и отвечает.

— Мы с вами говорили о покупке мест в парламенте. Не единственное ли исключение, когда крупный капитал не смог сразу одолеть независимого кандидата — 221-й округ. Как вы, как юрист, расцениваете прецедент проведения выборов уже в третий раз?

— Это аномальное явление. Когда мне стало известно после третьего тура, что победил Алешин, я, имея многих родственников и знакомых в этом округе, имел первое желание — стать с плакатом на шее перед администрацией Президента. Но кто обратит внимание на такой протест?

Это грубое нарушение любых принципов народовластия. Чтобы оппозиционер Оробец не попал в парламент, были сфальсифицированы результаты первого тура, то же самое произошло и со вторым. Теперь снова старая песня на новый лад. Жаль, что люди при власти не понимают, что власть — явление временное. Нельзя построить в государстве уголовный режим и обеспечить безопасность для себя, своих близких. Если печальная участь не постигнет самого власть имущего, где гарантия, что какой-то уголовник не встретит на улице его дочь или сына?

— А почему Оробец или кто-то другой не может защитить себя в суде?

— К сожалению, судебная власть становится прислугой исполнительной власти. Примеров тому множество, в частности по поводу решений Печерского районного суда, которые потом отменяются Киевским городским, Верховным судом. Судебная власть не стала независимой. Исполнительная власть очень умело регулирует материальное обеспечение судебной власти. Дальше срабатывает солидарность судей: если районный суд принимает решение, высшее звено защищает авторитет судьи. В результате веры у народа уже нет, в Европейский суд по правам человека поступили уже тысячи обращений из Украины. Это индикатор непорядка в нашей судебной системе. Но надежда умирает последней. С октября ситуация может кардинально измениться к лучшему.