Время глобализации: сценарии для Украины и России — угрозы и шансы
Сегодня с публикации статьи члена Римского клуба и иностранного члена Национальной академии наук Украины Богдана ГАВРИЛИШИНА газета «День» начинает совместную акцию с российским интеллектуальным еженедельником «Новое время». В рамках акции украинские и российские политики и эксперты ответят на вопросы: какими могут быть наши отношения и на какой основе они будут строиться после десяти лет «автономного» существования Украины и России, каковы их пути «в мир», где они соприкасаются и расходятся, какие шансы и угрозы для двух стран несет время глобализации. Понятно, что после десяти лет «раздельного» существования пришло время подводить первые итоги и делать выводы. Два общества и две элиты стоят перед необходимостью выработки новых моделей взаимодействия, пригодных в условиях глобальной политики, рынков, коммуникаций. Тот факт, что далеко не все по обе стороны российско-украинской границы осознают эту необходимость, на наш взгляд, совсем не означает неактуальности проблемы.
НАЧАЛО, ПРОЦЕСС И ПЕРСПЕКТИВЫ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Международная торговля существовала еще несколько тысячелетий назад. В мировом масштабе она уже существует несколько столетий. Иностранные инвестиции плывут в разные направления тоже несколько столетий, хотя они сильно увеличились во второй половине ХIХ в. и снова во второй половине ХХ в. Процесс глобализации, как он понимается сегодня, и сам термин возникли одновременно с распадом Советского Союза и победой «капитализма».
Что послужило причиной современных форм глобализации и каковы ее основные характеристики или правила игры? Основные движущие силы этого процесса — технологические и геополитические. Технологические инновации в транспорте сделали возможной быструю перевозку товаров и пассажиров из одной страны в другую (например, розы с колумбийских огородов попадают на немецкие рынки менее чем за 24 часа). Прогресс в компьютеризации, телекоммуникации, а особенно создание электронной почты и Интернета, телефонная связь между всеми странами мира, быстрая и дешевая передача огромного количества информации сделали возможным ежедневные международные финансовые трансакции, достигающие триллионов долларов США без того, чтобы деньги, или даже драгоценные бумаги двигались с места.
Ускорило процесс глобализации и то, что после распада Советского Союза США остались единственной мировой силой. Эта сила, базирующаяся на эффективной экономической системе, вооруженных силах, организованных и расположенных таким образом, что США могут быстро вступить в любые военные действия в любой точке мира. Политическая мощь США — в сильной экономике и военной базе, а также подкреплена верой большинства американцев, что их страна не только самая богатая, сильная, но и наиболее демократическая и должна быть моделью для всех других стран. Эта мощь США дает им возможность влиять на такие организации, как НАТО, МВФ, Мировой банк, ВТО (Всемирная Торговая Организация) и на многие страны, которые тем или иным образом ощущают зависимость от доброй воли американцев либо из-за важности американского рынка для их экспорта, либо из-за финансовой или военной помощи, либо из-за влияния США на вышеупомянутые организации. Именно этот геополитический элемент сформировал ключевые характеристики, правила игры для глобализации. Это в первую очередь вера, что есть только одна экономическая и политическая правда: соединение представительской демократии с рыночной экономической системой. Все, кто думает иначе, считаются левыми реакционерами, еретиками или утопистами. Ключевая мотивация глобализации, как и вообще любой деятельности предприятий — это лозунг «что хорошо для акционеров, хорошо для всего мира». Правила игры, проистекающие из этого:
aгломерация: чем крупнее предприятие — тем лучше, поэтому и столько объединений или присоединений предприятий;
дерегуляция, не государство, а рынок понимает лучше всего, что надо делать;
либерализация: открывайте все рынки для наших товаров;
приватизация почти всего, включая образование, здравоохранение;
жесткая конкуренция: эффективные, мощные выживают, неконкурентоспособные вымирают или их ликвидируют.
Однако за последние несколько лет на горизонте начали появляться некоторые изменения.
У Европейского Союза уже приблизительно тот же удельный экономический вес, что и у США, но он и дальше расширяется и укрепляется, потихоньку приходит к лучшей гармонизации общей внешней политики, создает основы общих вооруженных сил. На будущиe несколько лет перспективы экономического роста Европейского Союза лучшие, чем в Америке, так как в США новая экономика, базировавшаяся на весьма переоцененных интернет- предприятиях теряет часть своей динамики.
После Азиатского кризиса многие думали, что перспективы возникновения группы стран Азии как мировой экономической силы исчезли с Азиатским кризисом. На самом деле это не так. Некоторые азиатскиe страны выздоравливают, некоторые, как Сингапур или Тайвань, продолжают быстро развиваться. Очень важен чрезвычайно быстрый экономический прогресс Китая с увеличением валового продукта на 10 % ежегодно, что удваивает его ВВП каждые 7 лет. Этот прогресс происходит благодаря экономической дерегуляции и притоку приблизительно $40 млрд. ежегодных иностранных инвестиций и что доводит теперь сумму аккумулированных иностранных инвестиций до 400 млрд. долл. Китай уже приближается к рангу мировой экономической силы. Индия, страна с более чем миллиардным населением, тоже начала развиваться довольно быстро и, к удивлению многих, особенно в авангардных секторах, таких как программное обеспечение, котороe уже экспортируют из Индии ежегодно на $4 млрд. Если взять так называемые конфуцианские страны — Китай, Японию, две Кореи, Тайвань, Сингапур, между которыми понемногу завязываются хорошие политические и не только экономические отношения, и Индию, то ясно, что Восточная и Южная Азия приблизительно за десять лет тоже станет мировой экономической силой.
Вот так уже в близкой перспективе видится трехполярный мир, в котором не будет доминировать одна «правда». В Европе больше акцентируется соединение экономической свободы, экономической эффективности и социальной справедливости; в конфуцианских странах экономические трансакции базируются на контрактных основах, но и на определенном взаимодоверии. Будущие изменения в геоэкономической и геополитической констелляции совпадают с серьезными протестами против современных форм глобализации. Оказывается, глобализация приводит не к благосостоянию всех, а скорее к увеличению разницы между богатыми и бедными, как между странами, так и внутри страны. В США, например, в 1999 году число миллиардеров удвоилось с 200 до 400, но количество людей, живущих ниже определенного минимального стандарта с 48 млн. чел. не уменьшилось. Потерпели многие страны в Азии и в Южной Америке, а в особенности африканские страны, которые придушены иностранными долгами, низкими ценами на их экспортное сырье, высокими ценами на импортные товары из развитых стран. Общее недовольство экономическими результатами глобализации усиливается еще и тем, что она разрушительна для экологии, в особенности для климата, последствия чего мы видим уже теперь. По этим причинам возникли сильные протесты против Всемирной организации торговли в Сиэтле, против Международного валютного фонда, Мирового банка в Праге, против Мирового экономического форума в Давосе с обвинениями, что в Давосе тысяча предпринимателей и 200 политиков неформально могут решать судьбу мира.
Принимая во внимание приведенные выше геополитические изменения, «правила игры» глобализации тоже будут изменяться:
за десять лет мания амальгамации наверное закончится;
потребность регулирования международных финансовых трансакций будет признана;
прийдет понимание того, что рынок сам по себе слеп к социальным вопросам;
правила либерализации для экспорта-импорта будут более сбалансированы для всех стран;
будет признано, что существуют некоторые услуги общего характера, в которых лучше сохранить государственную собственность;
будет лучшее объединение конкуренции и сотрудничества, чтобы жесткая конкуренция была менее уничтожающей.
Думая о возможных сценариях России и Украины, следует принимать во внимание вышеописанные изменения в геополитических констелляциях мира и процессах глобализации.
КАКИЕ СЦЕНАРИИ СУЩЕСТВУЮТ ДЛЯ РОССИИ?
Есть три очень отличающихся варианта возможного политически-общественного порядка России и ее отношений с миром. Это:
геополитически-силовой;
научно-экономический;
социально сориентированный.
Выбор будет зависеть частично от ответа на ключевые вопросы, стоящие перед российским обществом, как их сформулировал академик Рогов из Академии наук Российской Федерации несколько лет назад.
Первый вопрос относится к самоопределению: «кто мы, россияне, что мы не только есть как государство», это государство-империя, с которой и начали, или государство-нация, или настоящая федерация?
Желательно и возможно ли, чтобы Россия снова стала мировой силой? Чтобы воссоздать Россию как мировую силу, надо сосредоточивать ресурсы именно на этом, а не на улучшении благосостояния народа.
Россия — евразийская страна. Как это соединить? Делать ли выбор между Европой и Азией? Ее определенную силу и потенциал уважают и на одном, и на другом континенте, хотя и на одном, и на другом некоторые видят Россию как угрозу. Ни Европа, ни Азия не могут абсорбировать Россию в своих политических и экономических сверхструктурах.
Каково настоящее политическое устройство в России? Рогов его назвал демократией бюрократии, так как именно политическая бюрократия провела процесс определенной демократизации, который, однако, не охватывает целое население так, как бы это произошло, если бы демократия возникла из общества.
Возвращаясь к первому сценарию, его характеристиками и предпосылками реализации были бы:
возобновление Восточнославянского союза (Россия, Беларусь, Украина) или включение в него еще некоторые страны СНГ;
восстановление, укрепление вооруженных сил.
Дальнейшее укрепление центра власти, то есть создание авторитарного режима, с демократической косметикой, капиталистической экономической системой, доминантной ролью олигархов. Это была бы антизападная провнутренне российская, «солженицынская» ориентация и, возможно, установление стратегических партнерств с некоторыми азиатскими странами. Такой выбор базировался бы, в первую очередь, на существующие огромные естественные ресурсы и возможности финансирования государства через их экспорт.
Второй вариант — научно-экономический. В России сохранилась большая сеть научных учреждений с ее сильным, особенно научно-техническим потенциалом с довольно большим инвентарем научно-технических знаний. Если бы наладить процесс трансформации науки в коммерчески полезные продукты, услуги, тогда Россия могла бы интегрироваться в глобальные торговые процессы, экспортируя наукоемкие продукты, услуги, а не только энерго-ресурсно-капиталоемкие. Это требовало бы настоящей эффективной рыночной системы, более демократических отношений на всех уровнях и общения с миром, базирующемся на технологических и экономических мощностях, а не на «кулаке».
Третий вариант — полная политическая, экономическая и социальная трансформация. Основная цель состояла бы в обеспечении равноправия и благосостояния всех людей, как это делается в некоторых, особенно скандинавских, членах ЕС, это сближение с Европой, особенно ЕС, хотя не интеграция в него, так как Россия великовата, чтобы стать нормальным членом Европейского Союза. Третий вариант был бы наилучшим для России, но самым трудным для реализации, так как он не проистекает из исторического политически-социального наследия России. Этот выбор мог бы быть объединен с научно-экономическим и увеличил бы его шансы на успех.
КАКИЕ СЦЕНАРИИ СУЩЕСТВУЮТ ДЛЯ УКРАИНЫ?
Включение в процесс глобализации в сотрудничестве с Россией и через Россию. Политически это сделало бы возможным создание хоть и Восточнославянского союза, наплыв все больше и больше российского капитала в Украину, его доминантной позиции в ключевых секторах, полное увязывание некоторых секторов промышленности, как, например, авиационного и космического. Если идти по инерции, то этот вариант сценария самый легкий.
Второй вариант — это колебания между Востоком и Западом, не интегрируясь полностью ни в одно, ни во второе и оставаясь на маргинесе политической и экономической реструктуризации мира и глобализации в настоящей и в будущей форме.
Третий вариант — интеграция в Европейский Союз параллельно с сближением России с Европейским Союзом и более симметричным (равноправным) сотрудничеством с ней в экономической сфере.
ШАНСЫ И УГРОЗЫ
Для Украины первый вариант — это «конец истории», потеря своей специфики, второстепенный статус, языковая, культурная, бытовая ассимиляция, маленькие перспективы на мирную, свободную, материально комфортную жизнь для большинства ее населения. Это также уменьшение прав для нерусских меньшинств, это «плечами, а не лицом» к Европе. Такой выбор Украины (а возможно и принуждение) был бы толчком для России к ее геополитическому силовому выбору со всеми его негативами.
Второй вариант: колебания между Востоком и Западом не на пользу Украине и России. Для Украины — это изоляция от здоровых мировых интеграционных процессов. Ее тянули бы то сюда, то туда, что имело бы для нее разрушительный эффект. Она стала бы игрушкой для Востока и Запада. Для России такой «выбор» Украины был бы не очень полезен, так как это отвлекало бы большое количество ее политической энергии от основной задачи развития современного, демократического, богатого государства.
Третий сценарий — интеграция Украины в ЕС — единственно полезен для Украины и России. Для Украины наиболее желательное будущее — это настоящее сочетание суверенности, политической свободы, экономической эффективности и социальной справедливости, то есть приблизительно шведская модель. Это требовало бы слияния партий в пять или семь, децентрализации власти, окончание экономических реформ, внедрение инструментов прямой демократии. Это дало бы людям возможность на уровне районов или областей спонтанно решать вопросы, жизненно важные именно для них, а не для целой страны. Это требовало бы также и иного распределения бюджетных ресурсов. Это было бы благосостоянием для всех, а не для узкого круга людей, легкий доступ к образованию, к качественному здравоохранению. Это не утопия, так как несколько именно европейских, в особенности североевропейских стран доказывают, что это возможно. Для Украины это не утопия, так как человеческие и естественные ресурсы, и ностальгия по эгалитаризму сделали бы возможным такой выбор. Это требовало бы реструктуризации политической жизни, обустройства законодательства, лучшей администрации. Этот сценарий принимает во внимание как само собой разумеющееся сохранение полных общественных прав всех меньшинств, их культур и языков, но это означает также полное «право гражданства» украинского языка, культуры. Это требует и коллективного излечения от комплексов «меншовартості» украинцев-малороссов, это самоуважение к своему родному, особенно языку и культуре, ибо в мире уважают только тех, кто уважает себя и свое. Сравнение успехов, достижений Украины, украинцев по мировым стандартам, а не только относительно России. Реализация такого сценария возможна только через интеграцию в ЕС.
Именно такой выбор Украины был бы и наилучшим для интересов России. Это наш общий шанс, ибо Украина, идя по этому пути, сделала бы менее возможным геополитический, силовой выбор России. Силовой выбор истощал бы ее вместо того, чтобы заниматься построением современного общества на основе своих великих литературных традиций, интеллектуальных сил, природного богатства.
Поучительным примером для России могла бы быть Германия. Гитлер мобилизовал немцев на покорение Европы и, возможно, целого мира лозунгом «Лабенсраум», то есть тем, что для большой энергии немецкой нации нужно больше жизненного пространства для самореализации. Если бы Германия выиграла, она могла бы существовать только как доминантное государство с жестоким режимом, но это был бы жестокий режим не только для всех покоренных, но и для немцев. Государство было бы экономически неэффективно, так как подчиненные люди не могут быть продуктивными. Оказавшись на меньшей территории, чем та, с которой начали, сосредоточив все свои общественные силы на развитии страны, Германия стала чрезвычайно свободной, демократической страной, с большой децентрализацией власти между землями, экономически наиболее мощной в Европе, без амбиций доминирующей над другими народами.
Глобализация дает шансы для Украины и России превратиться в лучшие общества, но это только при условии, что два соседних государства, у которых на самом деле много общего, шли бы в будущее параллельно уверенным шагом, кое в чем гармонизировано, а не с Украиной на коленях. Украина шла бы в ЕС, Россия сосредоточивала бы свои усилия на развитии современного общества.
Наибольшая угроза для обеих стран — это геополитический силовой выбор России и выбор Украины или соединиться с Россией, или постоянно колебаться между Востоком и Западом. В таком случае ни одно из двух государств не станет настоящим современным эффективным обществом.
