Всесильное учение потерпело неудачу, но его призрак продолжает блуждать по свету

 В начале 1848 года в Лондоне на немецком языке был напечатан «Манифест коммунистической партии», который начинался знаменитым частушечным предложением: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма». «Манифест» был написан доктором философии Марксом, парижским политическим эмигрантом из Германии, и образованным коммерсантом Энгельсом, немцем, который жил в связи с делами отцовской фирмы в Лондоне; первому в том году исполнилось тридцать, второй был на два года младше. 

ИСТОКИ

Молодые соавторы написали «Манифест» по заказу самого призрака — «коммунистической партии». «Союз справедливых», как сначала называлось это тайное общество, был в первую очередь лондонский организацией немецких эмигрантов-ремесленников, преимущественно портных, которая соединяла черты религиозной секты, ремесленного цеха-братства и заговорщицкого подполья. Потребность в «Манифесте» возникла тогда, когда признанный пророк «Союза справедливых», молодой портной-подмастерье Вейтлинг, переехал в Швейцарию, чтобы там проповедовать свою веру. Новый претендент на духовное руководство, Виллих, стремился к абсолютной диктатуре; как писал позже Энгельс, «наряду с древнехристианским коммунизмом, который раньше проповедовал Вейтлинг, возникал, таким образом, в определенном смысле коммунистический ислам». В эту то ли раннехристианскую, то ли новоисламскую общину и были приглашены молодые немецкие интеллектуалы, после чего она была реорганизована и названа «Союзом коммунистов». Быть коммунистом тогда означало признавать всеобщее равенство на основании общей собственности; и название, и идеи «Манифеста» целиком устраивали членов тайных «лож», как назывались немногочисленные организации «Союза». Через нескольких недель после образования «коммунистической партии» началась революция — сначала во Франции, потом в Германии, на родине энтузиастов равенства и коллективной собственности. Почти все они (триста-четыреста человек, по Энгельсу) выехали домой и приняли участие в революционных событиях, создавая различные «братства», которые уже имели немного общего с «Манифестом». Энгельс писал, что часть членов «партии» вошла в I Интернационал; кроме своей и Марксовой, он приводит еще фамилии двух портных, одного столяра и одного художника-миниатюриста.

Вот и вся «коммунистическая партия», именем которой провозглашено грозное «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Не менее загадочны и эфемерны различные «социализмы и коммунизмы», критике которых посвящен последний раздел «Манифеста»: феодальный, мелкобуржуазный, буржуазный и тому подобное. В свое время нас, студентов, особенно поражал «феодальный социализм»; мы запомнили, что пролетариат замечал на заду социалистической аристократии старые феодальные гербы «и разбегался с громким и непочтительным хохотом», но как-то не верилось, что социализм бывал и феодальный. Однако разнообразные социализмы и коммунизмы — не выдумка «Манифеста». И в тогдашней, и в старой Европе сект, обществ, братств и тому подобное, которые критиковали деньги, жадность, эксплуатацию и выдвигали программные требования коллективной собственности, всегда было много.

Таким, собственно, было и раннее христианство, которое так вдохновляло «Союз справедливых». А уже в наше время этнологи показали, что «антиструктуры», тайные и легальные «братства» разного рода, установки которых, — от антисоциального поведения, протестной манеры одеваться до отрицания семьи и частной собственности, — сопровождают как тень, как призрак всю человеческую историю на всех континентах.

МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ ПРИЗРАКА

Призрак коммунизма бродит по свету вечно, как вечны несправедливость и человеческая боль, как вечна тоска по всеобщему счастью. Поэтому и удалось в ХХ веке неожиданно легко материализовать этот призрак в государства-монстры с совершеннейшей техникой, могущественным ядерным оружием, создать общества, управляемые антипринципами, которые отрицают вечные основы человеческой жизнедеятельности.

«Манифест коммунистической партии» — удивительное литературное произведение. Оно соединяет в себе черты памфлета, школьного учебника, религиозного пророчества и политической программы; это смесь легкомысленного эссе с энциклопедией. Начиная с Маркса и Энгельса, лидеры мирового коммунизма всегда твердили, что в целом это программное произведение не устарело; Ленин, который чрезвычайно любил «Манифест» и сам его переводил, говорил, что он словно сегодня написан. Официальная идеология признавала «Манифест коммунистической партии» первым завершенным марксистским произведением. Правда, не вызывает уверенности утверждение относительно идеи диктатуры пролетариата: в тексте «Манифеста» нет этого выражения, наоборот, говорится о «превращении пролетариата в господствующий класс, завоевании демократии». Как мы видели, претензии одного из коммунистов на диктатуру стали для Энгельса предлогом, чтобы отнести его к «коммунистическому исламу».

А все же при внимательном чтении оказывается, что «Манифест» действительно содержит все основные положения коммунистической идеологии, которые характеризуют ее и сегодня.

Это особенно видно именно в той его части, от которой авторы позже осторожно отмежевывались, а именно в конкретной политической программе. «Манифест» рекомендовал национализировать земельную собственность, ввести высокий прогрессивный налог, а потом забрать в государственную собственность все, начиная с банков и транспорта, и, постепенно увеличивая число государственных фабрик, ввести общую трудовую повинность и «промышленные армии», принять меры по «объединению земледелия с промышленностью». Кто думает, что «трудармии» в 20-м году выдумал «Иудушка» Троцкий, а регулярные мобилизации рабочих и служащих на поля и пресловутое «шефство» заводов над колхозами и совхозами — признаки маразма брежневского «развитого социализма», пусть внимательно перечитает «Манифест». В этом произведении нет слов о диктатуре пролетариата, но есть самое главное: «Коммунисты... открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты только путем насильственного свержения всего существующего общественного строя». И действительно, без подавляющего насилия невозможно осуществить перестройку общества, о которой речь идет в этой программе. Демократией такое массовое насилие авторы называют разве что потому, что оно осуществляется подавляющим большинством населения или во всяком случае, как стали говорить уже в сталинские времена, «в его интересах и от его имени». Следовательно, все основное, что связывается с «ленинским этапом», вплоть до тактических идей, можно найти в явном или неявном виде уже в «Манифесте коммунистической партии». Всех своих предшественников-коммунистов Маркс и Энгельс обвинили в утопизме, то есть в том, что они проводили эксперименты с небольшим числом энтузиастов в рамках господствующего строя, выпрашивая деньги у меценатов. По существу Маркс и Энгельс предложили провести эксперимент над всем обществом сразу, а деньги у богатых не просить, а отобрать, причем сразу у всех.

БОРЬБА ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

Конечно, авторы «Манифеста» на несколько порядков выше по образованности и интеллекту полубезумных мечтателей, что были их конкурентами. Предложенная ими концепция зависимости всех социальных явлений от экономики во всяком случае иллюстрирована огромным материалом. Перечитывая сегодня страницы «Манифеста», где в сжатом виде излагается ни более, ни менее, как сущность всемирной истории, удивляешься безапелляционности и самоуверенности молодых людей, выдвигавших свои объяснения в сферах, о которых почти ничего не знали.

Особенно удивляет легкость, с какой провозглашается тезис о классовой борьбе как сущности человеческой истории со времен появления частной собственности. Среди тех угнетателей и угнетенных, что вели вечную борьбу между собой, авторы «Манифеста» вспоминают, в частности, также мастера и подмастерья. Как можно было убедить этих портных и столяров, что суть их профессиональной истории в непрестанной и непримиримой борьбе учеников с мастерами? В ссылке на борьбу добра и зла, угнетателей и притесняемых как суть человеческой истории слышатся отзвуки той давней манихейской ереси, которая всегда наползала с востока на христианство. Дело, конечно, не в наследии павликиан или альбигойцев, а в разорванности мифологического сознания, что и делало идею борьбы света и тьмы привлекательной, несмотря на ее иррациональность, чужеродно очевидную.

При своей видимой научности «Манифест коммунистической партии» остался дубликатом вероучения. С главной чертой старых и новейших учений и пророчеств — ожиданием быстрого чуда, свершения вековечных надежд, светлого пришествия. Этим новым чудотворным мессией должен стать его величество Пролетариат. И коммунисты и социалисты ХIХ — начала ХХ века ждали мировую пролетарскую революцию, как христиане первых веков — второе пришествие и страшный суд.

Поэтому Маркс и Энгельс и не расписывали будущего коммунистического общества — так же, как ограничивается описанием апокалипсиса и не заглядывает в счастливую вторую жизнь после страшного суда христианское пророчество. Светлое будущее характеризуется главным образом через отрицание. Анафема объявляется всем основам общественного строя: «Законы, мораль, религия — все это для него (пролетариата. — М.П.) не более чем буржуазные суеверия, за которыми прячутся буржуазные интересы».

ОБОСНОВАНИЕ НЕНАВИСТИ

Особенно удивительное отношение интеллигентов Маркса и Энгельса к умственному и организаторскому труду. Страницы, посвященные прогрессивной и даже революционной роли буржуазии в истории, написаны с искренним энтузиазмом. После того, что сказано об огромном промышленном и культурном перевороте, осуществленном благодаря энергии буржуазного класса, нельзя, казалось бы, говорить, что ценности создаются лишь рабочим. Правда, в «Манифесте» еще невыразительна эта основная идея позднейших, «настоящих марксистских» трудов Маркса — здесь капиталист еще покупает труд, а не рабочую силу. Но уже позаимствована у английских экономистов основная идея: стоимость создается затратами рабочей силы, которую закупают вместе с рабочим, как, например, бензин или уголь: рабочий сжег свою энергию в течение дня — буржуа присвоил израсходованную рабочим «силу». Инженер расходует «силу ума» (позднее Маркс скажет даже о «поте мозга»). Что же касается буржуа, то он ничего не расходует; благодаря частной собственности он просто присваивает чужой труд, т.е. ворует или грабит. Это хорошее обоснование философии классовой ненависти, но оно не согласовывается со сказанным в «Манифесте» о буржуазии.

Глубочайшей и самой суровой критикой «Манифеста коммунистической партии» стала реализация его идей на необозримых пространствах Евразии в первой половине ХХ века. Коммунизм оказался и не более гуманным, и не более эффективным, чем буржуазное общество. К социалистическому государству полностью относится критика, обращенная «Манифестом» к буржуазным эксплуататорам. Только если капиталист все-таки оплачивает рабочему расходы на воссоздание его рабочей силы, то социалистическое государство показало, что трудящемуся можно платить намного меньше, чем ему нужно на проживание, а то и вообще ничего не платить.

Авторы «Манифеста коммунистической партии» ошиблись в главном. Они воображали будущее западной цивилизации как вытеснение людей машинами, превращение рабочего в простое дополнение к механизму, в пару рук и спину, в чем дальше, тем более бедных и более радикальных пролетариев. На самом же деле основным персонажем рыночного общества стал «средний класс». Однако на этом нельзя поставить точку.

ПОСЛЕДНИЕ ШАГИ

Призрак ходит по Европе и по целому свету, как ходил в «Союз справедливых» и будет ходить после нас.

Ибо разве не справедливые обвинения «Манифеста» в адрес буржуазной цивилизации: «Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, что привязывали человека к его «естественному владыке», и не оставила между людьми ни одной другой связи, кроме голого интереса, бессердечного «чистогана». В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. Она преобразовала личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место неисчислимых пожалованных и добытых свобод одну бессовестную свободу торговли... Стоит перечитать «Манифест» и под этим углом зрения — особенно нам, гражданам страны, что от построения светлого коммунистического будущего перешла к построению светлого капиталистического прошлого.

Трагический — как для подопытных народов, так и для большого числа самих экспериментаторов — недостаток марксистского коммунизма заключался в том, что он пытался исправить мир, просто поставив его с ног на голову. Все черное должно было стать белым, все белое — черным.

Прогресс не похож на чудесное спасение. Он требует терпения, компромиссов и плюрализма. Жизнь полна проблемных узлов, и их нужно терпеливо развязывать, а не рубить.

Общество справедливости все-таки должно иметь человеческое лицо, а не быть материализацией призрака.