Юрий САМОЙЛЕНКО:  «Никто не предоставит средства больной стране»

Казалось бы, это очень мирный и «неполитичный» комитет, однако экология, оказывается, очень непростое в политическом смысле дело, поскольку связана с интересами промышленников, распределением бюджетных средств и так далее. С другой стороны — экология в нашей стране касается всех и каждого и, несмотря на потерю общественного интереса к проблеме, сама проблема остается.

 «Бастион» в виде парламентской комиссии на этом перекрестке интересов занял профессиональный эколог из Партии зеленых Юрий Самойленко. Журналист Андрей ГЛАЗОВЫЙ расспрашивал его относительно перспектив дальнейшей обороны «бастиона», или, быть может, даже, нападения...

 — Когда Верховная Рада принимала решение о передаче чернобыльских проблем вашему комитету, коммунисты устроили настоящую обструкцию. В чем, по вашему мнению, причина этого?

 — Знаете, новичков всегда и везде воспринимают с определенной опаской. Особенно, когда они радикально настроены — как зеленые. Наши выступления в парламенте против завершения сооружения Ровенской и Хмельницкой АЭС, обнародование реальных цифр заболеваемости в Украине, другие — вызвали недовольство не у какой-то конкретной политической партии, а среди представителей атомного лобби, топливно-энергетического комплекса, других загрязнителей окружающей среды. А такие лоббисты есть не только среди коммунистов, но и в других партиях.

 — Но ведь именно коммунисты настаивают не только на восстановлении отдельного чернобыльского комитета, но и на том, чтобы его возглавить. Насколько я понимаю, это выглядит как нарушение квоты участия партий в комитетах, согласованной всеми фракциями?

 — Конечно. Тем более, что общая квота зеленых и объединенных социал-демократов уже нарушена на одно место. Поэтому политический аспект в возне вокруг комитета, очевидно, присутствует.

 — Кстати — новый экологический комитет возник на базе слияния двух существовавших ранее — Комитета по вопросам экологической политики и Комитета по вопросам Чернобыльской катастрофы. И это сразу вызвало определенные слухи, дескать, снижается государственный статус комплекса чернобыльских проблем...

 — Скорее наоборот — этот статус повышается. По старому избирательному закону комитеты формировались из депутатов-мажоритарщиков, преимущественно из тех же загрязненных районов. К сожалению, не менее естественным оказалось и стремление его членов оттянуть на свой избирательный округ больший кусок одеяла. Например, мы сравнили расходы: в зараженной зоне реабилитация, т.е. очистка одного квадратного метра стоила в одном случае 700 гривен, а в другом — рядом — один миллион четыреста тысяч — не купонов, гривен! Это одна из причин недовольства чернобыльцев, их выступлений, пикетов и тому подобное.

 — И вы надеетесь, что сейчас, после реорганизации комитетов, эта работа в государственном масштабе станет более объективной?

 — Для этого создана надлежащая база. Среди четырех подкомитетов два работают в отрасли собственно охраны окружающей среды, и два — по чернобыльской проблематике.

 — Между тем, кажется, меняется сам подход к организации работы парламентского комитета?

 — Вот именно. В первую очередь мы берем курс на активное сотрудничество с общественностью, с неправительственными экологическими организациями. Сегодня существует ситуация, когда государственные структуры, призванные защищать окружающую среду, и многочисленные общественные неправительственные организации этого направления ставят перед собой те же цели, но по многим причинам не могут найти общий язык. Общественность имеет право участвовать в обсуждении новых законопроектов и осуществлении общественного контроля за выполнением законов существующих.

 — Но ведь не хватает еще одного компонента условного треугольника взаимопонимания. Парламентский комитет — раз; общественные организации — два. А Министерство экобезопасности? Какие складывались и складываются отношения с ним?

 — В свое время, когда министром стал тогдашний лидер «Зеленого світу» Юрий Щербак, в отношении министерства к общественным инициативам произошли значительные позитивные изменения. Появились открытость и взаимное доверие. Министерство плодотворно сотрудничало с неправительственными организациями, прислушивалось к их мнению, и такое сотрудничество было взаимно полезно. К слову, именно тогда, в 1990—1994 годах, было принято свыше семидесяти процентов природоохранных законов.

К сожалению, этот период продолжался недолго. С приходом нового министра, Юрия Костенко, ситуация изменилась к худшему. Собственно говоря, это не обвинение в адрес Юрия Ивановича. Просто многие министерские чиновники высшего эшелона стали создавать какую-то странную систему: вместо сотрудничества с реально существующими общественными организациями, они начали формировать карманные псевдоорганизации, управляемые из кулуаров министерства...

 — На Западе есть термин «GONGO». Эта аббревиатура переводится так: «созданные правительством неправительственные организации»...

 — Довольно метко. Украинские «гонго» добросовестно выполняли указания своих крестных отцов, с неизменным энтузиазмом поддерживали практически все исходящее из тогдашних коридоров власти. Это нанесло огромный вред. Например, было практически расколото антиатомное движение.

 — Вы рассчитываете на изменения в работе министерства?

 — По крайней мере, нового министра будет рекомендовать наша фракция, и она приложит все усилия, чтобы эту должность занял человек, который способен решать задачи, стоящие перед Минэкобезопасности.

 — Какие именно?

 — Нужно немедленно решать проблемы утилизации отходов, энергосбережения, введения налоговых льгот для предприятий, занимающихся этим. И самое главное — проблему государственного финансирования охраны окружающей среды. Украина на охрану окружающей среды расходует аж... одну десятую процента.

 — При том, что во всех развитых странах (где экологические проблемы, кстати, намного меньшие) на это расходуется как минимум три с половиной процента бюджета...

 — Довести бюджетные расходы на защиту окружающей среды до мирового уровня — одна из главных задач и министерства, и нашего комитета.

 — Но мне кажется, что и сейчас даже многие ваши коллеги-депутаты недооценивают серьезность проблем окружающей среды. Об этом свидетельствует и то, что ваш комитет выбирался одним из последних, да и желающих войти в него было не так уж и много. Как мне кажется, это свидетельство психологического безразличия...

 — Или элементарного непонимания. Конечно, престижнее и зрелищнее картинно рассказывать где-то за границей о проблемах Украины, выцыганивая попутно средства. Но не учитывается элементарный факт: никто не предоставит средства больной стране. А международные финансовые организации знают состояние дел с окружающей средой в Украине лучше ответственных лиц из министерства. Так же, по моему мнению, неправительственные экологические организации иногда лучше организованы и информированы, нежели некоторые исполнительные структуры. И сделали намного больше на международной арене, чтобы привлечь внимание к экологическим проблемам Украины.