Юрию Дмитриеву готовят смерть в тюрьме

В связи с завершением судебного следствия прокуратура запросила 15 лет колонии для главы карельского «Мемориала» Юрия Дмитриева по делу о будто бы имевшем место сексуальном насилии с его стороны над приемной дочерью. Однако, как отмечает правозащитный центр «Мемориал», «медицинское обследование и психолого-психиатрическая экспертиза девочки не выявили никаких признаков насилия по отношению к ней или психологической травмы». С 2018 года правозащитник и историк Юрий Дмитриев находится в СИЗО. Вину он не признает. Если Петрозаводский городской суд согласится с доводами прокуратуры и вынесет Дмитриеву требуемый приговор, для Юрия Алексеевича, которому сейчас 64 года, это практически будет означать смерть в тюрьме. В защиту Дмитриева выступали и выступают весьма достойные люди, в том числе коллективные письма за Дмитриева уже подписывали более 150 российских деятелей культуры и более 400 иностранных ученых. Среди них — лауреат Нобелевской премии Джон Максвелл Кутзее, итальянские депутаты Лиа Квартапелле и Дженнаро Мильоре, директор Исследовательского центра демократического развития имени Сахарова Роберт ван Ворен, профессор Калифорнийского университета Эрик Найман, польский журналист и писатель Томаш Кизны, профессор Нью-Йоркского университета Михаил Ямпольский, заслуженный профессор Университета Тафтса (США) Джудит Векслер и др.

Все они уверены, что обвинения, выдвинутые против Дмитриева, несправедливы и являются частью общей кампании по замалчиванию темных страниц советской истории. В заявлении прямо утверждается: «Сегодня в России вокруг истории ГУЛАГа и Сталина по-прежнему идет «война за память». Отрицание темных страниц прошлого отравляет настоящее. Под сомнение ставятся даже личности тех, кто был расстрелян и захоронен в Сандармохе. Судебное преследование Юрия Дмитриева — часть этой войны». Ученые и деятели культуры требуют, чтобы Дмитриев был немедленно освобожден из-под стражи, и ему была «предоставлена возможность продолжить работу по изучению истории ГУЛага и увековечиванию памяти жертв сталинской системы». Уже находясь в заключении, Юрий Алексеевич Дмитриев стал лауреатом премии шведского Фонда памяти Анны Дальбек, которая вручается за гражданское мужество в борьбе за права человека. В апреле официальный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Петер Стано призвал российские власти, принимая во внимание развитие эпидемии коронавируса в СИЗО и тюрьмах, «пересмотреть дело господина Дмитриева, учитывая его возраст и состояние здоровья на момент проверки, и освободить его. Мы ожидаем, что обвинения против него будут сняты».

Последнее по времени обращение подписали лауреаты Нобелевской премии по литературе Герта Мюллер и Светлана Алексиевич и лауреат Гонкуровской премии Джонатан Литтелл. В письме на имя комиссара Совета Европы по правам человека Дуни Миятович они выражают тревогу «за жизнь и судьбу российского историка Юрия Дмитриева, выдающегося исследователя ГУЛАГа и первооткрывателя расстрельного полигона сталинских времен в Сандармохе (Республика Карелия, Россия)». Они обращают внимание на то, что «на выбор отвратительной уголовной статьи сильно повлиял укоренившийся в массовом сознании негативный стереотип: отец-одиночка — это потенциальный насильник». По убеждению лауреатов, второе дело Дмитриева, как и первое, основано «на желании заглушить память о репрессиях и расправиться с Дмитриевым, вытащившим наружу неоспоримые свидетельства черных страниц советской истории. Российские власти стремятся переписать историю Сандармоха, оклеветав его первооткрывателя и беспочвенно обвинив Дмитриева в отвратительном преступлении», причем все это происходит в контексте продолжающейся в России «ползучей реабилитации сталинизма». Как известно, Юрий Дмитриев почти 30 лет расследует факты массовых репрессий в Карелии в годы коммунистического правления, и прежде всего в сталинскую эпоху. Мюллер, Алексиевич и Лителл прямо сравнивают дело Дмитриева с делом Дрейфуса и делом Бейлиса.

Однако все обращения в защиту Дмитриева, включая обращение самой Дуни Миятович к уполномоченному по правам человека в РФ Татьяне Москальковой в защиту историка, не оказали на российских прокуроров никакого влияния. Они хотят наказать Дмитриева максимально жестоко, чтобы другим не повадно было раскапывать могилы репрессированных и напоминать о скелетах в шкафу предшественников российской ФСБ. А отставной милицейский генерал Москалькова только пообещала Миятович держать на контроле дело Дмитриева, посетовав, что до вступления приговора в законную силу не может ознакомиться с материалами этого дела. Но она пообещала направить на заседание суда сотрудника своего аппарата, чтобы он «собственными глазами увидел, какие будут представлены доказательства». А заодно глубокомысленно изрекла: «Правозащитная деятельность, конечно, неприятна для властей и иногда вызывает протест. Но и со стороны правозащитников должны соблюдаться законы». О том, как российские суды относятся к законодательству, Москалькова знает не понаслышке. К несчастью, трудно ожидать оправдательного приговора в российских судах вообще, а особенно по делам, которые негласно, как в случае с Дмитриевым, курирует ФСБ.

Только чрезвычайно сильное давление на российские власти, буквально на уровне глав правительств наиболее влиятельных мировых держав, может хоть в какой-то мере изменить ситуацию и привести если не к оправданию Дмитриева (на это надеяться трудно), то хотя бы к его помилованию. Правда, в этом случае историк и правозащитник, скорее всего, будет выслан за пределы России и не сможет продолжать свою благородную деятельность по увековечиванию памяти жертв репрессий. А власти именно этого и добиваются. Вообще, надо заметить, что борьба в деле Дмитриева ведется неравными силами. Против Юрия Алексеевича мобилизована вся репрессивная машина Российского государства, тогда как на его стороне — только международное общественное мнение. Но поскольку власть в России все меньше и меньше прислушивается к мнению международной общественности, а после внесения поправок в российскую конституцию, она, как кажется, будет также игнорировать решения Европейского суда по правам человека, в деле Юрия Дмитриева остается уповать только на чудо.